Признаться, Руби не понравился тон Андрея, но она ответила как можно спокойнее:

— Я именно так и сказала, но пойми, это мой долг перед родителями, долг чести, наконец. Если я не рассчитаюсь с отцом, то лучше от этого не станет. Думаю, нам нужно сразу откровенно поговорить об этом.

Андрей недовольно стиснул зубы.

— Сколько же ты посылаешь ежемесячно?

— Десять долларов в неделю. Таким образом, выходит сорок долларов в месяц, кроме месяцев, имеющих пять недель. Пока я оплатила только тысячу двести долларов. Конечно, на это уйдет много времени, но я не прошу у тебя помощи и все выплачу сама. Только не требуй от меня нарушить обещание. Я не стану на этот путь.

— Позволь мне задать тебе еще один вопрос. Если бы — после оплаты всех счетов — у нас оставалось в месяц только пятьдесят долларов, включая твой заработок, ты все равно посылала бы эту сумму?

— Не знаю, Андрей. Возможно, только половину, но я должна это сделать. Знаю, тебе это непонятно, но не могу поступить иначе. Думаю, нам лучше все выяснить сейчас, чтобы впредь не возникали споры по этому вопросу.

Андрей выглядел таким сердитым и расстроенным, что Руби не решилась сказать ему о приобретении ею двух домов. К тому же это было сделано до того, как он предложил вступить в брак. Арендной платы наверняка хватит, чтобы оплатить долг отцу, даже если она не будет работать.

— Ладно, это твои заботы, Руби, — сказал Андрей, опуская стекло машины. — Меня еще ждут неприятности с автомобилем майора. Не возражаешь, если я отвезу тебя обратно? — спросил он, пожимая руку Руби.

Руби придвинулась к нему вплотную, коснувшись плечом.

— Конечно, нет, — игриво ответила она. — Уикэнд был просто замечательным, а у тебя впереди еще длинная дорога. Кроме того, в воскресные вечера у меня много работы. Нужно подготовиться к следующей неделе, кое-что выучить.

Господи, разве об этом говорят перед свадьбой, с отчаянием подумала Руби. Где же романтика? Признание в любви? Почему все так скучно и буднично?

— Ты уверен, что хочешь жениться на мне? — вдруг выпалила она.

От неожиданности Андрей едва не выпустил руль.

— Разве можно задавать такие нелепые вопросы? — досадливо поморщился он.

— Мне кажется, ты не очень-то счастлив, — так же раздраженно ответила Руби. — Никто из нас не улыбается, мы не строим планы на будущее, не возбуждены, ты даже не сказал, что любишь меня. Так почему же ты хочешь жениться на мне?

Андрей покраснел.

— Послушай, Руби, я еще никогда никому не предлагал выйти за меня замуж, поэтому не представляю, как поступают в таких случаях. Наверное, ты хочешь, чтобы я обнял тебя, говорил разные глупости, но я не могу делать это и одновременно вести автомобиль. Поверь мне, я бы не просил тебя выйти за меня замуж, если бы не любил. Я предлагаю разделить со мной мою жизнь и обещаю всегда заботиться о тебе. Теперь нам все придется делить пополам: и плохое, и хорошее, но мы будем бороться за лучшую жизнь. Увидев тебя впервые на танцах, я понял: эта девушка будет принадлежать мне. Это произошло два года назад, и вот я здесь. Чего же больше?!

Руби до слез растрогало это признание. Оно прозвучало довольно красиво, но это были лишь слова, лишенные всяких чувств, просто слова и ничего более.

— О'кей, — уже спокойно ответила она.

— Теперь тебе лучше? — спросил Андрей.

Стиснув зубы, чтобы не разреветься, Руби молча кивнула.

— Поверь, я сделаю все от меня зависящее, чтобы вернуться сюда через несколько недель, тогда и поговорим о наших дальнейших планах. Возможно, к этому времени что-нибудь прояснится с моим переводом. А сейчас мы просто слишком взволнованы. Кстати, ты тоже не сказала, что любишь меня, — сварливо заметил Андрей.

Руби ответила его же словами:

— Я бы не согласилась выйти за тебя замуж, если бы не любила тебя.

Это была такая чудовищная ложь, что Руби едва не задохнулась, прекрасно зная, что уже никогда и никого больше не полюбит.

— Мы поженимся, черт бы нас побрал! — вдруг громко крикнул Андрей, хватая Руби за руку и улыбаясь во весь рот, затем начал напевать мелодию «Из залов Монтезума», гимн морской пехоты.

Нервно рассмеявшись, Руби тоже присоединилась к нему. Чистое красивое звучание ее голоса заметно отличалось от фальшивого исполнения Андрея. Они орали во все горло, словно два расшалившихся школьника, путая и пропуская слова, пока Андрей не притормозил у дома на Монро-стрит. Выскочив из машины, он обежал вокруг, чтобы открыть Руби дверь, затем отвесил ей низкий поклон и с подчеркнутой галантностью предложил свою руку. Расхохотавшись, они поднялись на парадное крыльцо. Там Андрей подхватил Руби на руки и звонко поцеловал. Она пришла в восхищение от такого рыцарского поступка.

— Ты просто удивительна, Руби Коннорс, — проговорил Андрей, дыша как бегун, совершивший бросок на длинную дистанцию. — Я непременно позвоню или напишу тебе.

Руби улыбнулась в темноте.

— Замечательный уик-энд. Надеюсь, мы скоро увидимся.

— Держу пари! — крикнул Андрей, спускаясь по ступенькам.

Два раза он оступился и едва не упал, но в последнюю минуту, к изумлению Руби, ему все-таки удалось сохранить равновесие.

— Доброй ночи!

— Доброй ночи, Андрей.

Плотно закрыв дверь своей комнаты, Руби схватилась за голову, ужаснувшись собственному поступку. Она только что обрекла себя на замужество с нелюбимым человеком, и виной всему — ее одиночество. Если бы сейчас можно было поговорить с матерью или с Нолой, на крайний случай — с Амбер! Но здесь у нее совсем не осталось друзей. Руби редко ходила на танцы, все вечера проводила в своей комнате, как крот в норе. Ее совершенно не интересовали мужчины, хотя другие девушки только и обсуждали, как более искусно затянуть парня в свои сети. Теперь же все изменилось: она сама выходит замуж, со всеми вытекающими из этого последствиями. Интересно, существует ли статистика, сколько девушек вступило в брак только для того, чтобы избавиться от одиночества, и какое количество этих союзов сохранилось?

«Черт бы тебя побрал, Калвин, это твоя вина», — в отчаянии думала Руби. Замужество — это на всю жизнь, потому что церковь запрещает разводы. Правда, неизвестно, к лучшему это или к худшему, к богатству или бедности, к болезни или к здоровью. Опустившись на колени, Руби достала из нижнего ящика комода полученную в этом году поздравительную открытку от Амбер к дню своего рождения. Признаться, послание немало удивило ее, пока она не поняла причину столь неожиданного внимания со стороны сестры. Внутри оказалась записка о том, что Калвин находился в Санпане, навещая родных, но даже не интересовался Руби. После этого его перевели в Средиземноморье. Далее Амбер сообщала, что беременна и ждет ребенка где-то в первых числах декабря, приложив перечень вещей, необходимых будущему малышу.

Руби вскочила на ноги и заплакала. Подумать только: Амбер замужем, ждет ребенка. «Это несправедливо! Если даже Амбер может быть счастлива и любима, почему я лишена этого? Что я сделала плохого?» Средиземноморье… Это же на другом конце света!

Руби раздраженно захлопнула ящик комода. Сначала она хотела выбросить открытку в мусорный ящик, но потом передумала. За всю жизнь это было единственное послание от Амбер. Руби решила послать подарок младенцу, подписавшись «тетя Руби». Мысль об этом вызвала у нее улыбку. Да, именно так: Руби Блу, тетя Руби.

Руби безуспешно пыталась уснуть. Дважды она выходила в ванную комнату и снова ложилась в постель. Часы на комоде уже показывали полночь, а Руби все еще металась и ворочалась под одеялом, пока не поняла причину своего беспокойства.

Завернувшись в капот, она на цыпочках вышла через заднюю дверь на кухню и спустилась по деревянной лестнице во двор, направляясь к разноцветному мусорному ящику. Увы, ящик оказался пуст. Подарков от Калвина там уже не было.

Размазывая по щекам слезы, Руби поплелась обратно и уселась прямо на ступеньках заднего крыльца, совершенно не замечая прохлады ночи. Она долго и безутешно рыдала, вытирая лицо рукавом капота, а услышав шаги Рены, заплакала еще громче.