— Я могу отвезти вас на автомобиле, мэм. Вы не против?

— О да, это было бы прекрасно. А где мистер Истер приобрел автомобиль?

— Выиграл в покер, мэм. Все по-честному. Водить я научился сам. Мистер Истер не желал иметь дело с этой, как он говорил, «штуковиной на четырех колесах и с мотором». Говорил, что это дьявольская машина. Я буду готов на рассвете.

— И я тоже, — быстро ответила Салли. — А научиться водить трудно, Джозеф?

— Вовсе нет, мэм. Я мог бы вас научить, когда вернетесь. Надо попрактиковаться, чтоб не наезжать на деревья.

— А еще, мисс, вам нужна будет шляпа, — сказала Анна. — Без нее у вас волосы станут, как щетка. И берегите глаза от пыли и песка. Джозеф, когда едет на машине, надевает специальные очки.

— Не хотите ли посмотреть сейчас потайную комнату, мисс? — Старик достал из кармана большой медный ключ на железном кольце.

— Да, Джозеф, хочу. Спасибо за ужин, Анна. Все было превосходно, особенно пирог. Скажите, кто вам выплачивает деньги?

— Мистер Уоринг. Он обычно приезжает сюда первого числа каждого месяца. Зимой платит сразу за три-четыре месяца. Вы думаете что-то изменить, мэм?

— Нет, но, возможно, ему следует платить больше, ведь я собираюсь здесь жить, у вас будет больше обязанностей. Я с ним поговорю. Если хотите, чтобы вам кто-нибудь помогал, то могу узнать в городе.

— Я была бы не против. Мы с Джозефом уже не молодые. Косточки скрипят. Смотрите сами, мэм, и решайте, как лучше. — Салли кивнула и вслед за Джозефом вышла из столовой.

— Вот эта комната, мисс. — Старик протянул ей ключ и, не говоря больше ни слова, незаметно удалился.

Салли подождала, пока он скроется из виду, и лишь после этого вставила ключ в замочную скважину. Дверь открылась, и она вошла в просторную, но пустую комнату без окон. Чтобы осмотреть все получше, Салли подняла выше лампу. У стены стоял сейф, подобного которому ей никогда не приходилось видеть. Высокий, от пола до потолка, мрачно поблескивающий черный железный монстр с громадным серебряным глазом посередине и тяжелой ручкой.

Открыть его Салли удалось лишь с шестой попытки. Услышав, наконец, приглушенный щелчок, она нажала на ручку. Массивная дверца отказалась повиноваться. Упершись ногами в покрытый ковром пол, Салли потянула изо всех сил. Дверца заскрипела и поддалась. Еще чуть-чуть… еще… И вот уже можно заглянуть внутрь. Впервые в жизни в глазах у нее потемнело, и она потеряла сознание. Очнувшись, Салли глубоко вздохнула и поднесла лампу поближе. Шесть длинных полок, около шести футов в длину, были уставлены небольшими джутовыми мешочками. Все они походили друг на друга, как близнецы-братья. Она открыла три из них. Золото. Посреди третьей полки стояла деревянная коробка с какими-то бумагами. Прямо под ней еще одна, на этот раз с крышкой. Салли сдвинула панель и в изумлении уставилась на толстые пачки денег.

Она опустилась на пол и обняла колени. Что ей делать с таким состоянием? Чего ждал от нее Коттон? Сможет ли она разумно распорядиться этим сокровищем?

Шло время. Лампа уже начала чадить, когда Салли, поднатужившись, закрыла дверцу, повернула ручку и вышла из комнаты. Медленно, словно еще не очнувшись, она добрела по коридору до своих покоев, разделась и натянула на себя ночную сорочку. Ей вдруг захотелось повернуть время вспять, окунуться в совсем недавнее прошлое. Лучше бы она никогда не ходила к Элвину Уорингу, лучше бы пела для посетителей, явившихся поиграть в бинго. Лучше бы… Как жаль, что Коттон умер! Если бы он был жив… «Я не знаю, что мне делать, — шептала Салли в подушку. — Я понимаю, Коттон, какой груз лежал на твоих плечах, понимаю, что ты тоже не хотел его нести. Может быть, если бы я была пообразованней, все оказалось бы иначе. Хотя… не думаю. Наверное, именно это ты имел в виду, когда говорил, что деньги — корень всякого зла? Неужели и я поддамся злу? Я не хочу этого. Я хочу быть сама собой. Боже, это Ты пожелал, чтобы я оказалась здесь? Это Ты возложил руку на его плечо и сказал ему сделать это? Зачем? Не знаю. Может быть, никогда и не узнаю».

И Салли разрыдалась, безутешно, как ребенок. Выплакавшись, она уснула на мокрой подушке.

Следующие четыре дня промчались словно вихрь. Салли делала покупки, потом приобрела два чемодана и набила их подарками для своей семьи. Провела несколько часов у Элвина Уоринга, подписывая бумаги и договариваясь о начале строительства церкви. Свой первоначальный план она расширила, внеся в него пункт о приобретении или возведении городского дома для себя, чтобы не нужно было ежедневно совершать поездки на гору Санрайз. Последнее, что Салли сделала до отъезда, была инструкция Элвину Уорингу относительно покупки и переустройства «Бинго Пэлас».

В воскресенье вместе с друзьями Коттона она пришла на кладбище. Несколько слов произнес священник, что-то сказала Салли, а Элвин Уоринг произнес целую речь о Боге, жизни и смерти и вспомнил всех, кого только смог вспомнить. Потом батюшка освятил надгробие, а Салли положила на могилу букетик цветов.

Для желающих помянуть покойного открылся игровой зал. Всеми приготовлениями занималась старая хозяйка, которой Салли хорошо заплатила. Она сама исполнила несколько песен, пока у нее не «село» горло. Когда все разошлись, девушка помогла навести порядок в помещении, потом вышла, не оглядываясь, и закрыла за собой дверь. Через два часа ей предстояло сесть на поезд, который унесет ее в Техас, к родным.

Разговаривая с поверенным, перед самым отъездом, она сказала ему:

— Мне бы хотелось, чтобы вы увеличили зарплату Анне и Джозефу. Было бы очень хорошо, если бы вы также нашли кого-то, кто помогал бы им по дому. В прачечной есть одна девушка, китаянка, которая, пожалуй, согласилась бы на это. Ее зовут Су Ли. У нее брат и сестра. Если я привезу сюда из Техаса свою семью, то мне понадобится помощь. В прачечной работать тяжело. Если они заинтересуются, скажите, что я дам им хорошую зарплату и что в воскресенье у них будет выходной.

— Я поговорю с ними, мисс Коулмэн. Поезжайте и ни о чем не беспокойтесь. Надеюсь, все получится так, как вы и хотите. Когда вернетесь, зайдите ко мне — я всегда к вашим услугам.

— Спасибо вам, мистер Уоринг, за все. Мне бы очень хотелось, чтобы вы звали меня Салли. Не забудьте позвонить в детективное агентство Пинкертона, пусть начинают розыск моих братьев, Сета и Джоша. Мне крайне важно найти их, чтобы поделиться своим… э… просто поделиться.

— Об этом я позабочусь… Салли. Берегите себя.

— Конечно. — Она не выдержала и взволнованно призналась: — Так хочу увидеть маму… не могу дождаться. Я ей столько всего накупила. Надеюсь, ей понравится, а как вы думаете, мистер Уоринг?

— Разумеется, дитя мое, непременно. Но больше всего, полагаю, она обрадуется встрече с вами, так что вряд ли ей будет до подарков. Все, что ей нужно, это ваша любовь и понимание того, что вы возвратились помочь. Помяните мое слово.

— Что это означает, мистер Уоринг?

— Это означает, что все так и будет.

— О! Что ж, до свидания, мистер Уоринг. — Она приподнялась на мысочках, чтобы поцеловать сухую, увядшую щеку.

Долго еще стоял Элвин Уоринг, глядя вслед уходящему поезду. Будь он помоложе, рванул бы за составом. Адвокат вздохнул. Салли оставила длинный перечень того, что необходимо сделать, так что не стоит терять времени, пора за дело. Он улыбнулся, почти счастливо.

А у сидящей в вагоне Салли текли по щекам слезы радости. Она не обращала на них внимания. Я возвращаюсь домой, мама. Я сделаю для тебя все, что нужно. Слышишь, мама, я возвращаюсь.

Городок Абилен в штате Техас ничуть не изменился с того дня, когда Салли покинула его шесть лет назад: палящее солнце, сухая, выжженная земля, бедность… Изменились только взгляды людей. Тогда вряд ли кто подумал бы удостоить ее своим вниманием, ведь она была всего лишь дочкой пьянчуги Коулмэна. Теперь же все открыто пялились на нее с нескрываемым любопытством.