Гиро улыбнулся.

— Нет, Флойд, замысел целиком мой. Я решил, что эта идея добавит городу притягательности для туристов. В текущем году продажи билетов упали, не так ли? С тех пор как открыли Рио-Дисней, дядюшке Скруджу нелегко конкурировать с крошками в бикини, танцующими самбу.

Попытка наблюдать за словами Гиро, одновременно формулируя в голове достойный ответ, вызвала у мэра некоторое головокружение — странные петли появились в его речевых шарах. Лицо Флойда покраснело.

— Боже, Гирлус, не могу поверить, что вы решили, вы же не могли… Боже мой…

И тут непрерывно реплицирующийся туман достиг нового уровня развития.

Голову мэра Рэйми объяло пламя.

Гиро выпучил глаза, челюсть изобретателя отвалилась. Мэр, поняв по безумному взгляду собеседника, что где-то в районе его доселе не вызывавшей опасений лысой макушки что-то случилось, поднял руки, однако не почувствовал ничего, только пар от поддельного пламени.

— Что это, что это, что там такое? — залопотал он.

— Да ничего страшного. Просто ваша голова как бы запылала, потому что вы рассердились. Видите ли, я наделил наномашины способностью отслеживать человеческие эмоции на уровне энцефалограммы. Как миниатюрные детекторы эмоций, только гораздо более точные.

С огромным трудом мэр взял себя в руки, и языки пламени исчезли.

— Значит, э-э-э… это, ну, то, что я чувствую, смогут увидеть все?

— Более или менее. Флойд, давайте говорить откровенно, вы и раньше не отличались каменным выражением лица.

Мэр Рэйми несколько секунд молча кипел от ярости, затем его обвиняющий взгляд вызвал новую реакцию тумана.

Из глаз мэра вырвались крохотные кинжальчики и вонзились в Гиро, не причинив тому никакого вреда. Смех Гиро оказался последней соломинкой — мэр пулей вылетел из комнаты.

Вслед за ним в кабинет вошла Мина Лусенте. Звук, с которым она жевала резинку, сопровождался облачком эфемерных розовых жемчужин, каждая из которых содержала в себе маленький чпок.

— Мистер Гирлус, у меня на проводе сотни редакций, и всё они желают поговорить с вами.

— Среди них есть «Сан-Франциско обзервер»?

— Есть.

— Скажи им, что я дам эксклюзивное интервью, если они пришлют в Дакбург репортера Джинджер Барке.

Мина повесила нос.

— Старая любовь? — Огромная глянцевая «валентинка» материализовалась над ее головой, затем с треском разлетелась на осколки. — Хорошо, мистер Гирлус.

Мина в сердцах топнула ногой и выскочила из кабинета.

— Подумать только, я и не подозревал… Что ж, это к лучшему. Все идет как по маслу.

Гиро и вообразить не мог, что скоро готов будет съесть собственные слова.

Фигурально выражаясь.

Прихорашиваясь перед зеркалом, Гиро еще раз поздравил себя. Джинджер Барке на пути в его офис. Прогулка по городу оживших комиксов (здесь были запрещены любые автомобили за исключением транспортных средств вроде машины Гиро) непременно убедит девушку в его гениальности. Разглагольствуя о своем последнем изобретении и делясь смелыми замыслами будущих открытий, он постепенно сведет разговор к личным предметам. Гиро надеялся, что к концу интервью у него хватит духу пригласить Джинджер на свидание. Пройдет совсем немного времени, и Джинджер согласится стать миссис Гирлус.

Дверь распахнулась, издав оглушительный о стену БРЯК! В комнату влетел Ли’л. Жизнерадостный крошка-автомат пребывал в состоянии крайнего возбуждения. Подпрыгивая, он показал на дверь, а затем изобразил, как зажимает пальцами воображаемый нос.

— Что случилось, Помощник? Снова авария на заводе по очистке почв? А я решил, что мы все устранили.

Ли’л отрицательно замотал головой, затем начал свою обычную пантомиму, но вдруг резко оборвал себя. Сложив руки на груди, всем своим видом Помощник предупреждал: «Ну погоди же, сейчас сам увидишь».

И Гиро увидел. Джинджер Барке, романтическая икона, вечно живущая в его мальчишеском сердце, вновь вошла в жизнь изобретателя. Однако не в одиночестве. Тело Джинджер опутывали бесчисленные зловонные линии.

Наномашины совершили еще один творческий рывок. Зловонные ленты шириной в дюйм представляли собой все оттенки желчи: поносно-коричневые, рвотно-желтые, зеленоватые, словно раздавленные жуки, и багровые, словно пятна засохшей крови. Опутывая собой все тело Джинджер, они походили на заросли взбаламученных, болезненного вида бурых водорослей.

Гиро онемел. Взгляд на лицо Джинджер отнюдь не вернул ему способности связно излагать мысли: прекрасные черты его возлюбленной туманил гнев. Когда Джинджер с угрожающим видом уставилась на Гиро, над ее головой возникло черное грозовое облачко, вспыхивающее крохотными молниями и громыхающее раскатами грома.

— Гиро Гирлус! Подозреваю, что именно ты виноват во всем! — Без сомнений, Джинджер была раздражена. — Эта гадость появилась, как только я вошла в город!

Гиро замялся, он никак не мог подобрать выражение помягче.

— Ну, это… основа аромата. Ты пользовалась сегодня духами?

— Разумеется. Новинка от Кельвина Кляйна. «Компост». Линия «Вставай, Гайя!».

Гиро неохотно приблизился к любимой, совершенно не желая вдыхать запахи, которые обещали зловонные ленты. Затем осторожно втянул носом воздух. Подтверждая высокую репутацию Кельвина, духи испускали нежные растительные ароматы. Однако их скрытая химическая основа по непонятной причине вызвала неожиданную реакцию конструктивного тумана.

— Мило, — поспешил Гиро с комплиментом. — Ты пахнешь как нагретый солнцем помидор. А что до э-э… основы аромата, уверяю тебя, это всего лишь временный сбой. Знаешь, давай поболтаем на улице. Возможно, на свежем воздухе эффект рассеется.

Грозовое облачко исчезло, и Джинджер тепло улыбнулась другу детства. Гиро надеялся, что в этой улыбке содержится некое личное чувство, а не только надежды на Пулитцеровскую премию.

— Ладно! Гиро, я хочу знать, что ты тут устроил. Да что я, весь мир сгорает от нетерпения! Никак не могу поверить, что ты решил дать эксклюзивное интервью именно мне!

— Чего не сделаешь для лучшего друга, — тут же нашелся Гиро.

Он направился к двери и поднял было руку, чтобы как истинный джентльмен придержать Джинджер за плечи, однако в последнее мгновение замялся. Эти зловонные ленты…

Выходя из кабинета, Гиро оглянулся через плечо.

От смеха Ли’л согнулся вдвое, упав на колени.

Гиро едва устоял перед искушением тихонько прокрасться обратно и дать пинка по гладкой титановой заднице Помощника.

В этот восхитительный солнечный день Дакбург был переполнен туристами, которые, узнав из средств массовой информации о новом аттракционе, толпами ринулись в город. Местная инфраструктура с трудом справлялась с потоком любопытствующих. Яркие зловонные ленты фонтанами били вокруг туалетов (Гиро боялся даже подумать о том, откуда они вырываются). Спутанные, вкусно пахнущие разноцветные завитки поднимались вверх от прилавков с мороженым; сверху они были украшены манящими пальцами, словно не хватало обонятельных соблазнов.

— Давай пройдемся по главной улице, — предложил Гиро.

По обеим сторонам тянулись витрины магазинчиков, включая «Керамику» Грир-Лиш. Магазин уже не принадлежал матерям Гиро. Они продали бизнес и удалились на покой во Дворец Ариэля — плавучий город империи Диснея. Гиро излагал Джинджер свою идею и способ, с помощью которого ему удалось раскрасить скучную реальность яркими красками. Джинджер с умным видом кивала, записывая его слова на карманный компьютер.

Поперек улицы прошмыгнула бродячая кошка. За ней гналась сорвавшаяся с поводка дворняга. Собачье гав отображалось в виде кубика стального цвета, а кошачье ш-ш-ш — в виде зубчатого венчика.

Впереди на небольшом помосте актриса, облаченная в наряд утиной колдуньи Магики де Спел, играла обычную сценку — запугивала своих связанных пленников Хьюи, Дьюи и Луи. К изумлению зрителей — и, весьма вероятно, самой актрисы, — магические жесты сопровождались настоящими вспышками и шипящими молниями.