— Я чувствую себя дельфийским оракулом, — хихикнула Квартилла.

— Блин! Я врубился! — просиял ЛСД. — Вот это кайф, даже школьную латынь вспомнил!

— Между прочим, даже Гусеница уж на что скряга, а дает мне время от времени затянуться трубкой! — заметил сонный голос.

Флетчер и ЛСД окаменели, уставившись на очнувшуюся «капибару». Глаза у них стали величиной с блюдца на Безумном Чаепитии.

ЛСД пришел в себя первым и медленно, очень медленно протянул Соне косяк. Сделав затяжку, она отдала его обратно.

— Благодарю вас, сэр. Я уже говорила, что вы напоминаете одного моего знакомого?

ЛСД одним махом прикончил остаток.

— Ну и ну! Вот это улет! Как ты там говорил, чувак?

— На сто мегов?

— Во-во!

Он прикурил новый косяк от старого, и мы продолжали курить уже впятером.

Ничто не нарушало мирного течения дня. Разносчики раздавали бесплатно банки холодного пива, кто-то подарил баллончик со сжатым воздухом и приделанным рожком с кнопкой. Флетчер и ЛСД упражнялись на этом музыкальном инструменте, пока не устали.

Когда парк заволокли вечерние тени и народное гулянье начало выдыхаться, настроение у меня упало. Остальные тоже загрустили.

— А скажи, чувак, правда было бы клево, если бы такие тусовки никогда не кончались? — задал Флетчер риторический, как он считал, вопрос.

Мой кайф к тому времени еще не совсем выветрился.

— Тебе в самом деле хотелось бы, чтобы жизнь стала одной сплошной вечеринкой?

— Еще бы, черт побери! Кому бы не хотелось?

Я отсыпал из кармана горсть конфети.

— Значит, само небо послало вам меня, парни! Вот посыплю вас этим эльфийским порошком, — что я немедленно и сделал, — подую в волшебный рог — вот этот — и веселье никогда не кончится!

— Заводной ты, чувак! — заржали хиппи. — Валяй попробуй!

— А вот сейчас сами убедитесь… — начал я и осекся, почувствовав спиной холодную сталь.

— Ну все, чародей! — прорычал Гермерос. — Теперь ты мой!

Я поднес было рог к губам, но тут же вскрикнул от боли — кончик острия впился в кожу.

— И не думай! — хмыкнул легионер.

— Дай-ка я, — шагнул вперед Флетчер.

Он выхватил у меня рог и воткнул в баллончик с воздухом вместо старого.

Потом надавил на кнопку.

Раздался мощный непрерывный рев, и мир вокруг нас взорвался.

Все пиры, вечеринки и оргии, когда-либо происходившие в истории, проносились мимо нас, словно в фильме, пущенном с фантастическим ускорением. Я танцевал в салоне «Титаника», сидел на пикнике с двумя французами и обнаженной женщиной, смаковал шампанское на холме, наблюдая за наполеоновским сражением, отплясывал буги-вуги в «Клубе 54»… Древнеегипетский храм, монгольская юрта, бальный зал в старой России… И это все лишь в течение первой пикосекунды.

Собрав в кулак всю волю, я попытался шевельнуться, но движения как будто сковывала вязкая патока. В непрерывном потоке мелькающих сцен мое тело было неподвижной скалой, которой легче разрушиться от времени, чем двинуться с места.

Наконец, через миллион миллионов вечеринок, я сумел повернуться к Гермеросу лицом. В этот момент рог вдруг замолчал — очевидно, Флетчеру удалось отнять палец.

Мы стояли в тесном кольце древних ящеров! Тираннозавров, если быть точным. И они танцевали — сотрясая землю и издавая мелодичный рев. Короче, веселились как могли.

Гермерос в ужасе заскулил, но мне было его не жалко.

— Ты был не прав, старик, — укоризненно заметил я и пихнул его в грудь изо всех сил, вытолкнув за круг участников вечеринки, и одновременно заорал: — ФЛЕТЧЕР, ЖМИ!!!

Рог зазвучал как раз вовремя. Еще доля секунды, и было бы поздно.

Вспышка чудовищного взрыва, расплавившего пространственно-временной континуум, преследовала нас еще тысячу-другую тусовок, но, к счастью, так и не настигла.

С исторической массовой тусовки — к доисторическому массовому вымиранию. Меа culpa, ^[2]чуваки…

Рог снова затих. Я благодарно перевел дух. Наверное, кончился воздух в баллончике.

Осторожно приоткрыв сначала один глаз, потом другой, я увидел перед собой Флетчера с обрывком волшебного рога в руке. Бумага — слишком непрочный материал.

Что это? Снова квартира Мэри Энн! Встреча нового тысячелетия, похоже, была еще в полном разгаре.

Я без сил рухнул на стул.

— Опять все сначала, будь оно проклято!

В комнату вбежала хозяйка, лучась своим обычным оптимизмом.

— Лорен! Ты все-таки справился, я так рада!

— Не надо шуток, Мэри Энн. Если бы ты знала, через что мне пришлось пройти…

— Да какие шутки! Я тебя двадцать лет не видела, с той самой ночи, когда ты вдруг исчез, напугав нас всех до полусмерти!

— Двадцать?..

Я пристальнее вгляделся в лицо хозяйки… Да, в самом деле, морщин у нее порядком прибавилось.

Стало быть, вернулся я совсем не туда, откуда начат Из чего следует, что я по-прежнему взрывоопасный гость, но на этот раз шансов на спасение нет. Как только вечеринка закончится, наша странная компания отправится в тартарары, разнеся заодно вдребезги весь земной шар.

Я повесил голову.

— Простите меня все. Простите…

— Да что ты все ноешь? — возмутилась Мэри Энн. — Черт побери, Лорен, ты, наверное, единственный человек на свете, которому сейчас не весело!

— Почему единственный?

— Ну как же… Ты же знаешь, с тех пор как эти нейронные — как их там — штуковины взяли на себя всю работу и управление, весь мир стал одной сплошной вечеринкой!

Я поднял глаза.

— Ты хочешь сказать, что никому больше не нужно работать?

— Ну конечно! Осталось только веселиться, от рассвета до заката и всю ночь напролет, сколько хочешь, куда бы ты ни пошел!

Я обернулся. Флетчер с ЛСД смущенно переминались с ноги ка ногу, вопросительно глядя на меня.

— Парни, это та самая бесконечная тусовка, которую я вам обещал! Прошу прощения, что нас немного растрясло по дороге.

— Вот это кайф!

— Клево!

— А травку тут дают?

Мэри Энн решительно взяла их под руки.

— Сейчас все будет, пошли. А ты, Лорен, давай развлекайся… Классный у вас прикид, мальчики!

Впервые с начала знакомства мы с Квартиллой остались наедине. Если, конечно, не считать соседства с блестящими от пота голыми телами игроков в «бутылочку». Я взял девушку за руки и взглянул ей в глаза.

— Восславим Бахуса… — произнес я, не найдя больше слов.

— О да! — улыбнулась она. — Я буду рада показать, как это делается.

По пути в спальню до нас донесся заспанный голос Сони:

— А что это у вас там булькает, неужели кальян?

Двойной Феликс

Пролог

Похороны по большей части довольно слезливое мероприятие, и обряд прощания с Феликсом Реном не представлял собой исключения. Хотя, конечно же, в данном случае никакой необходимости в слезах не было. Феликс сам бы так и сказал, приди это ему в голову заранее, до момента его давно ожидаемой и вполне предсказуемой кончины. Если бы присутствующие на церемонии знали про Тоша и его оригинальный ошейник, у них был бы даже повод для сдержанной радости.

За исключением, разумеется, убийц.

Весь битком набитый храм, от первого ряда скамей, где красовалась хорошенькая молодая вдова миссис Рен — бывшая Галина Балибан, титулованная правнучка обедневшего русского графа в изгнании, — до последних рядов, заполненных служащими «Рен биогармоникс» и однокашниками Феликса из Калифорнийского технологического, дружно утирал потоки слез и подавлял рыдания. Даже священник, восхваляя достоинства покойного, с трудом сохранял самообладание.

Вероятно, самый худший из людей, топтавших нашу грешную землю, и то удостаивался на своих похоронах чьих-либо слез. Престарелая мать Сталина, не расстреляй он ее вовремя, наверняка поплакала бы над гробом сыночка. Однако слезы, проливаемые сегодня, нельзя было назвать ни скупыми, ни тем более крокодильими. Феликса Рена любили, и любили искренне. Каждый, кто когда-либо имел с ним дело, уходил с чувством глубокого уважения и привязанности. Феликс Рен возвышался в общем мнении словно принц среди низкой толпы. И теперь при одном взгляде на закрытый гроб каждый из присутствующих снова и снова ощущал в душе боль, вызванную столь нелепым и случайным безвременным концом.