Только маленький часок

Я у Вечности украла.

Только час — на………

Всю любовь.

Мой весь грех, моя — вся кара.

И обоих нас — укроет —

Песок.

5. «Да, друг невиданный, неслыханный…»

«я в темноте ничего не чувствую:

что рука — что доска…»

Да, друг невиданный, неслыханный

С тобой. — Фонарик потуши!

Я знаю все ходы и выходы

В тюремной крепости души.

Вся стража — розами увенчана:

Слепая, шалая толпа!

— Всех ослепила — ибо женщина,

Все вижу — ибо я слепа.

Закрой глаза и не оспаривай

Руки в руке. — Упал засов. —

Нет — то не туча и не зарево!

То конь мой, ждущий седоков!

Мужайся: я твой щит и мужество!

Я — страсть твоя, как в оны дни!

А если голова закружится,

На небо звездное взгляни!

6. «Мой путь не лежит мимо дому — твоего…»

— «А впрочем, Вы ведь никогда не ходите мимо моего дому…»

Мой путь не лежит мимо дому — твоего.

Мой путь не лежит мимо дому — ничьего.

А все же с пути сбиваюсь,

(Особо весной!)

А все же по людям маюсь,

Как пес под луной.

Желанная всюду гостья!

Всем спать не даю!

Я с дедом играю в кости,

А с внуком — пою.

Ко мне не ревнуют жены:

Я — голос и взгляд.

И мне не один влюбленный

Не вывел палат.

Смешно от щедрот незваных

Мне ваших, купцы!

Сама воздвигаю зá ночь —

Мосты и дворцы.

(А что говорю, не слушай!

Все мелет — бабье!)

Сама поутру разрушу

Творенье свое.

Хоромы — как сноп соломы — ничего!

Мой путь не лежит мимо дому — твоего.

27 апреля 1920

7. «Глаза участливой соседки…»

Глаза участливой соседки

И ровные шаги старушьи.

В руках, свисающих как ветки —

Божественное равнодушье.

А юноша греметь с трибуны

Устал. — Все молнии иссякли.—

Лишь изредка на лоб мой юный

Слова — тяжелые, как капли.

Луна как рубище льняное

Вдоль членов, кажущихся дымом.

— Как хорошо мне под луною —

С нелюбящим и нелюбимым.

29 апреля 1920

8. «Нет, легче жизнь отдать, чем час…»

«День — для работы, вечер — для беседы, а ночью нужно спать».

Нет, легче жизнь отдать, чем час

Сего блаженного тумана!

Ты мне велишь — единственный приказ! —

И засыпать и просыпаться — рано.

Пожалуй, что и снов нельзя

Мне видеть, как глаза закрою.

Не проще ли тогда — глаза

Закрыть мне собственной рукою?

Но я боюсь, что все ж не будут спать

Глаза в гробу — мертвецким сном законным.

Оставь меня. И отпусти опять:

Совенка — в ночь, бессонную — к бессонным.

14 мая 1920

9. «В мешок и в воду — подвиг доблестный…»

В мешок и в воду — подвиг доблестный!

Любить немножко — грех большой.

Ты, ласковый с малейшим волосом,

Неласковый с моей душой.

Червонным куполом прельщаются

И вороны, и голубки.

Кудрям — все прихоти прощаются,

Как гиацинту—завитки.

Грех над церковкой златоглавою

Кружить — и не молиться в ней.

Под этой шапкою кудрявою

Не хочешь ты души моей!

Вникая в прядки золотистые,

Не слышишь жалобы смешной:

О, если б ты — вот так же истово

Клонился над моей душой!

14 мая 1920

10. «На бренность бедную мою…»

На бренность бедную мою

Взираешь, слов не расточая.

Ты — каменный, а я пою,

Ты — памятник, а я летаю.

Я знаю, что нежнейший май

Пред оком Вечности — ничтожен.

Но птица я — и не пеняй,

Что легкий мне закон положен.

16 мая 1920

11. «Когда отталкивают в грудь…»

Когда отталкивают в грудь,

Ты на ноги надейся — встанут!

Стучись опять к кому-нибудь,

Чтоб снова вечер был обманут.

……….. с канатной вышины

Швыряй им жемчуга и розы.

…… друзьям твоим нужны —

Стихи, а не простые слезы.

16 мая 1920

12. «Сказавший всем страстям: прости…»

Сказавший всем страстям: прости —

Прости и ты.

Обиды наглоталась всласть.

Как хлещущий библейский стих,

Читаю я в глазах твоих:

«Дурная страсть!»

В руках, тебе несущих есть,

Читаешь — лесть.

И смех мой — ревность всех сердец! —

Как прокаженных бубенец —

Гремит тебе.

И по тому, как в руки вдруг

Кирку берешь — чтоб рук

Не взять (не те же ли цветы?),

Так ясно мне — до тьмы в очах! —

Что не было в твоих стадах

Черней — овцы.

Есть остров — благостью Отца, —

Где мне не надо бубенца,

Где черный пух —

Вдоль каждой изгороди. — Да. —

Есть в мире — черные стада.

Другой пастух.

17 мая 1920

13. «Да, вздохов обо мне — край непочатый…»

Да, вздохов обо мне — край непочатый!

А может быть — мне легче быть проклятой!

А может быть — цыганские заплаты —

Смиренные — мои

Не меньше, чем несмешанное злато,

Чем белизной пылающие латы

Пред ликом судии.

Долг плясуна — не дрогнуть вдоль каната,

Долг плясуна — забыть, что знал когда-то —

Иное вещество,

Чем воздух — под ногой своей крылатой!

Оставь его. Он — как и ты — глашатай

Господа своего.

17 мая 1920

14. «Суда поспешно не чини…»

Суда поспешно не чини:

Непрочен суд земной!

И голубиной — не черни

Галчонка — белизной.

А впрочем — что ж, коли не лень!

Но всех перелюбя,

Быть может, я в тот черный день

Очнусь — белей тебя!

17 мая 1920

15. «Так из дому, гонимая тоской…»

«Я не хочу — не могу — и не умею Вас обидеть…»

Так из дому, гонимая тоской,

— Тобой! — всей женской памятью, всей жаждой,

Всей страстью — позабыть! — Как вал морской,

Ношусь вдоль всех штыков, мешков и граждан.

О вспененный высокий вал морской

Вдоль каменной советской Поварской!

Над дремлющей борзой склонюсь — и вдруг —

Твои глаза! — Все руки по иконам —


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: