— Вот интересно, почему же он тебя-то до сих пор не укусил?.. Привет, Том. Крибб вышел поздороваться с завсегдатаем.

— Добрый вечер, сэр Джон. Наденете нынче перчатки?

— Ну, посмотрим. Что там у вас?

— С полдюжины новичков из Бристоля. Их тут полно, как сельдей в бочке.

— Ну что ж, тогда с одним можно и попробовать.

— Только полегче, сэр Джон. В прошлый раз вы здорово пересчитали ребра парню из Линкольна. Он надломлен, он уже не боец.

— Рано или поздно это все равно бы случилось. Что в нем толку, коли он не может держать удар?

В гостиную вошла парочка молодых мужчин. Один из них был пьянее некуда, второй — немногим потрезвее. Эти двое были из тех кутил, кого называли «Том и Джерри». День и ночь они слонялись по кругу от Хеймаркета до Пентон — стрит и дальше к Сент — Джемс Сквер, воображая, что тем самым вращаются в полусвете и познают жизнь. Пьяный — неотесанный мужлан из провинции — шумел и задирался. Его приятель пытался как-то угомонить своего дружка.

— Да ладно тебе, Джордж, — уговаривал он своего собутыльника, — давай пропустим здесь по стаканчику. Потом заглянем в «Дайв» и в «Погребок», а под конец завалимся к мамаше Симпсон на жареные свиные ребрышки.

Название блюда произвело какое-то движение в пьяном мозгу гуляки. Пошатываясь, он двинулся в сторону Тома.

— Жареные ребрышки! — взвизгнул он. — Слыхал? Хочу жареных свиных ребрышек! Подать сюда тарелку, нет, большое блюдо с жареными ребрышками! Да живо! Под страхом… страхом… наказания!

Крибб, давно привыкший к такого рода посетителям, продолжал свой разговор с Хоукером, не обратив на пьяницу ни малейшего внимания. Они обсуждали возможного соперника Тома Шелтона по прозвищу «Землекоп», когда Джордж распетушился не на шутку.

— Где, черт подери, мои жареные ребрышки? Зй, хозяин! О, старина Том Крибб! Том, быстренько принеси мне тарелку жареных ребрышек, или я дам тебе тумака.

Поскольку Том даже и бровью не повел, загулявший кутила сделался более агрессивным.

— Значит, нет тут жареных ребрышек?! — заорал он. — Прекрасно! Тогда защищайся!

— Не лезь к нему, Джордж, — встревоженно отозвался его приятель. — Он же чемпион.

— Вранье это все. Я — чемпион. Как вот врежу ему! Прямо сейчас.

Впервые за все время Том медленно повернулся к нему.

— Здесь запрещено танцевать, сэр.

— Я не танцую. Я боксирую.

— Все равно не надо, что бы то ни было.

— Я вызываю тебя. Вот как дам старине Тому в челюсть!

— В другой раз, сэр. Я занят.

— Где ребрышки? Последний раз спрашиваю.

— Какие ребрышки? О чем это он?

— Прости, Том, но тебе надо всыпать по первое число. Да, Том, нужно тебя хорошенько проучить.

Пьяница провел серию резких ударов, но бил он по воздуху и на солидном расстоянии от Тома. В конце концов, ноги его подкосились, и он рухнул на колени. Его дружок бросился его поднимать.

— Что ж ты такой дурак-то, Джордж!

— Я его почти побил.

Том с укоризной посмотрел на того, что был потрезвее.

— Вы меня поражаете, мистер Трелоуни.

— Что ж тут поделаешь, Том. Намешал портвейн с бренди.

— Вы должны вывести его отсюда.

— Джордж, ну давай же! Нам пора уходить.

— Уходить? Нет уж — второй раунд! Приготовились! Гонг!

Том Крибб сделал знак рукой, и крепкий слуга — вышибала перекинул разбушевавшегося Джорджа через плечо и вынес из гостиной, не обращая внимания на его яростные вопли и брыкания. Полупьяный Трелоуни поплелся следом. Крибб расхохотался.

— Редко когда обходится без такого вот представления.

— Со мной бы он так не вольничал, — отозвался Хоукер. — Его бы вынесли отсюда, да такого, что мать родная не узнала бы.

— У меня рука не поднимается таких тронуть. Пусть себе потом бахвалятся, что врезали чемпиону Англии.

Тем временем гостиная начала наполняться. В одном углу тесный кружок образовался у столика букмекера. В другом углу, у небольшого бара, группа молодых повес наперебой отпускала Люси весьма двусмысленные комплименты, которые та, тем не менее, с достоинством парировала, ибо умела постоять за себя. Крибб скрылся за вращающимися дверьми зала, чтобы приготовить все к боксерским поединкам. Хоукер слонялся от кружка к кружку, оставляя среди этих бесстрашных людей, закаленных наездников и всякого рода бесшабашных смельчаков почти ощутимое чувство отвращения, выражавшееся в сдержанных ответах на его приветствия. Он остановился у одной группки, занятой оживленной болтовней, и насмешливо посмотрел на юношу, который стоял несколько в стороне и внимательно слушал, но сам не вступал в светскую словесную пикировку и любезный обмен колкостями. Это был хорошо сложенный молодой человек с красивым лицом и гордо посаженной головой, увенчанной буйными каштановыми кудрями. Он был бы воплощенный Адонис, если бы не странно подогнутая кверху нога, обутая в уродливой формы ботинок.

Жерар Портелье. Игра в карты

— Добрый вечер, Хоукер, — сказал он.

— Добрый вечер, Байрон. Это один из ваших часов досуга?

Намек был на только что выпущенный молодым аристократом сборник стихов «Часы досуга», разнесенный критиками в пух и прах.

Поэт был явно уязвлен, задетый за живое.

— Нынешний мой день уж никак досужим не назовешь, — парировал он. — Я сегодня проплыл три мили по течению от самого Ламбета, что вам нечасто удавалось.

— Прекрасно! — воскликнул Хоукер. — Я слышал о вас много лестного в манежах у Анжело и у Джексона. Но для фехтования нужны быстрые ноги. На вашем месте я бы сосредоточился на плавании.

Он красноречиво перевел взгляд на сведенное колено молодого поэта.

Серо — голубые глаза Байрона вспыхнули огнем негодования.

— Коль скоро мне будет нужен совет касательно моих занятий, сэр Джон

Хоукер, я сам к вам обращусь за ним.

— Нисколько не хотел вас задеть, — беспечно ответил Хоукер. — Я человек прямой и говорю, что думаю.

Лорд Рафтон осторожно дернул Байрона за рукав.

— Довольно, хватит, — прошептал он.

— Конечно, — добавил Хоукер. — Если кому-то что-то во мне не нравится, меня всегда можно найти в клубе «Уайт» или в моих апартаментах на Чарльз — стрит.

Байрон, отважный до безрассудства и, несмотря на свою молодость, готовый сразиться с любым, совсем уже было собрался отпустить едкую реплику в адрес Хоукера, невзирая на недвусмысленное предупреждение лорда Рафтона, как тут появился Том Крибб и прервал их словесную дуэль.

— Все готово, благородные господа. Бойцы уже на ринге. Начнут состязание Джек Скроггинс и Бен Берн.

Вся компания потянулась ко входу в боксерский зал. В этот момент Хоукер быстро подошел к беспечному бонвивану, баронету сэру Чарльзу Тревору, и тронул его за плечо.

— Чарльз, нам надо поговорить.

— Я хочу занять место у ринга, Джон.

— Это несущественно. Дело срочное.

Наконец, гостиная опустела. «Дьявол» Хоукер и сэр Чарльз остались одни, если не считать Джейкса, считавшего деньги в дальнем углу, и Люси, прибиравшей в своем закутке. Хоукер провел Тревора к столику в центре комнаты.

— Я хотел бы переговорить с вами, Чарльз, о трех тысячах фунтов, что вы мне должны. Мне все это ужасно неприятно, но что поделать? Мне надо как-то рассчитываться и со своими долгами, а это не так-то просто.

— Я помню о долге, Джон.

— Но я в стесненных обстоятельствах.

— Я верну долг, не беспокойтесь. Дайте мне время.

— Сколько же времени?

— В моем имении в Селинкорте рубят лес. Думаю, к осени рубку закончат. Тогда я смогу получить аванс и сполна рассчитаться с долгами.

— Не хочу вас торопить и уж тем более настаивать, Чарльз. Но если вы готовы рискнуть и решить все в одно мгновение, я к вашим услугам.