Припарковав и закрыв одолженную машину, она подошла к «рейнджроверу». Николас на прощание сказал:

— Теперь мы будем соблюдать испанский распорядок. Так что к трем я жду вас на обед. Если вдруг что-то случится, позвоните мне по этому номеру. Примерно с одиннадцати часов я уже буду в поместье. — И он передал ей визитку.

— Спасибо.

— Будьте осторожны за рулем. — Неожиданно он взял ее за руку и, высунувшись из окна машины, поднес ее к губам. — До свидания, guapa.

Кресси пошла в сторону больницы, не чуя под собой ног. Это было пьянящее сочетание — прикосновение его губ и взгляд, живо напомнивший ей события прошлой ночи.

В больнице за стойкой регистратора девушка говорила по-английски с пожилой парой. Когда подошла очередь Кресси, она первым делом поинтересовалась, что значит слово «гвапа».

Девушка за стойкой улыбнулась.

— Вы, наверное, имеете в виду «гуапа». Если мужчина называет вас «гуапа», значит, он считает вас красивой.

— Да?.. — тоже улыбнулась Кресси, изо всех сил стараясь не покраснеть. — Я пришла повидать мисс Дэкстер. Можно сейчас к ней пройти?

По пути в палату к тете Кейт она опустила руку в карман, где лежала карточка.

На сей раз тетя с нетерпением поджидала ее и даже подготовила целый список поручений. Она уже заскучала по книгам и просила привезти кое-какие из своего коттеджа.

— Где ты остановилась?

Кресси объяснила и спросила в свою очередь:

— Ты читала книги Николаса? Слышала о нем?

— Слышала. Когда-то их семья была одной из самых известных на острове. Он тогда был холост и имел репутацию повесы, сейчас таких называют плейбоями. — Судя по тону тети Кейт, она не одобряла новый термин.

— Он и сейчас не женат.

— Но в доме же есть люди? Тети, кузены, какие-нибудь приживалки...

— Из приживалок только кот, — сострила Кресси. — А еще экономка и ее муж, который занимается садом. — Она решила не упоминать, что они живут в отдельном домике.

— Во времена моей юности это считалось бы компрометирующей ситуацией. Но мораль уже давно осталась в прошлом. Сейчас люди делают, что им заблагорассудится, и никто не удивляется, разве что желтая пресса раздует из этого скандал. Не сомневаюсь, что ты уже успела переспать с большим количеством мужчин, чем я за всю свою жизнь.

Кресси просто лишилась дара речи от такого заявления. И прежде чем она успела что-либо сказать, старушка продолжила:

— А ты думала, что я старая дева? Молодым всегда трудно поверить, что старики тоже занимались сексом. Каждое поколение думает, что это изобрели они. Ты читала что-нибудь из моих книг?

— Все, — это было правдой только наполовину. Кресси честно пыталась их читать, но три тома феминистских размышлений тети Кейт оказались для нее слишком сложны.

— Тогда ты должна знать, что я была противницей брака. Приковать женщину к плите, раковине и детской кроватке!.. Я признавала мужчин в качестве друзей и любовников, но замужество...

Неожиданно она закрыла глаза, ее голова опустилась на подушки, а губы сжались.

— У тебя что-то болит? Позвать медсестру? — испугалась Кресси.

Кейт тяжело вздохнула.

— Самая мучительная боль — это сожаление, — тихо проговорила она. — Ни одно лекарство не может ее унять. Я устала. Спасибо, что пришла, заходи завтра.

* * *

В аэропорту Кресси забыла поменять деньги, посему, выйдя из больницы, решила обеспечить себя необходимым количеством песет на ближайшее время. После этого она купила то, что просила тетя Кейт, добавила от себя букетик гвоздик и отвезла все это в больницу.

На обратном пути в поместье она подумала, что неплохо было бы воспользоваться факсом Николаса и отправить письмо в Красный Крест. В ее распоряжении только две недели, но, видимо, придется задержаться на месяц, а то и больше.

Как только она вошла в дом, из кухни появилась Каталина и протянула ей сложенный листок бумаги. Развернув его, Кресси прочитала написанную на компьютере записку:

Печатаю свои путевые заметки. Если захотите поплавать до обеда, не забудьте крем от загара и не злоупотребляйте солнцем после полудня. Н.

Пока она плавала, все ее мысли были заняты только им. Она вспоминала длинное загорелое тело, покрытое каплями воды, похожими на хрустальные бусинки. Интересно, каково это — провести целый день в его комнате на кровати королевских размеров, когда закрытые ставни спасают от палящего солнца, а вентилятор обдувает холодным ветерком обнаженные тела?

Мысль об этом послала приятную дрожь по всему телу. А что, если он опять поцелует ее сегодня вечером после ужина? Сможет ли она второй раз отказать ему?

— Señorita... señorita... te llaman al teléfono.

Выведенная из мечтательного состояния настойчивым голосом, Кресси огляделась вокруг и заметила Каталину, которая стояла у края бассейна и держала одной рукой воображаемую телефонную трубку, а другой отчаянно жестикулировала, указывая в сторону дома.

Пока Кресси подплывала к краю и выходила из воды, экономка подобрала оставленное на перилах полотенце.

Возле входа в сарай, где был телефон, Кресси вытерла руки, поблагодарила Каталину и подняла трубку.

— Алло?

— Привет! Как дела? — Кресси тут же узнала по голосу свою сестру Фрэнсис. — Меня уполномочили выяснить ситуацию. Мама расследует какие-то обстоятельства, а папа бьется с властями по поводу очередного проекта. Ты чем занимаешься?

— Минуту назад я делала предобеденный заплыв.

— Везет же некоторым! А я сижу в офисе и жую бутерброд. Как старушка?

Кресси сообщила сестре свежую информацию.

— А как с головой? — спросила Фрэнсис. — Когда-то у нее был язык как бритва. Но это было в шестидесятые годы. Наверное, острота притупилась после стольких лет жизни в одиночестве.

— Она говорит, что с головой у нее все в порядке, и мне кажется, это действительно так.

— В таком случае смотри, чтобы она тебя не задирала. Даже мама никогда не отваживалась спорить с ней. У Кейт Дэкстер могучий интеллект.

— Пожалуй, немного она все-таки смягчилась. Да любой смягчился бы, живя здесь. Райское место. Не то что Лондон. Здесь, куда ни повернешься, вид, достойный открытки.

— Вид — это хорошо, но людям нужна также пища... во всех смыслах слова, — уверенно заявила Фрэнсис. — Ну ладно, мне пора. Дел, как обычно, по горло.

— Я еще не сообщила тебе самую потрясающую новость, — поспешила сказать Кресси, прежде чем Фрэнсис успеет повесить трубку. — Ты никогда не догадаешься, кого я встретила!

— Какого-нибудь древнего киноактера, который доживает там свои годы?

— Писателя, и никакой он не древний. Ему примерно столько же, сколько и тебе, — возразила Кресси. — Это Николас Аларо, путешественник. Ты наверняка слышала о нем, даже если не читала.

На другом конце провода повисло гробовое молчание. Кресси даже подумала, что Фрэнсис зажала трубку рукой, разговаривая с кем-то, вошедшим в кабинет.

Наконец Фрэнсис заговорила:

— Николас Аларо... настоящее имя Николас Тэлбот? Ты этого человека имеешь в виду?

— Да, ты с ним знакома? — Кресси почему-то почувствовала сильное разочарование.

По роду своих занятий все члены ее семьи были знакомы со множеством знаменитостей. Она же сама не знала почти никого. И сейчас, когда она наконец встретила такую выдающуюся личность, то, естественно, надеялась, что наступила очередь Фрэнсис ахать и задавать вопросы.

— Да, была знакома много лет назад. Так же как и Анна. Где ты с ним встретилась?

— В самолете. Я не могла поверить в свою удачу.

— Как он отреагировал, когда ты представилась? Ты сказала ему, кто ты?

— То есть упоминала ли я о маме? Нет, не пришлось.

— Вейлов и кроме нас полно, к тому же ты совсем другого типа... А может, он все забыл, — задумчиво проговорила Фрэнсис.

— Ты хорошо его знала? Ты с ним встречалась?

— Это настоящий подонок! — с неожиданной горячностью воскликнула Фрэнсис. — Берегись его, Кресс. Книги-то его, может, и хороши, но он сам — нет. Не позволяй ему добавить твой скальп к уже висящим на его поясе.