— Ну, разве в наше время остались места, куда ходят в элегантных туалетах? — фыркнула Мэгги. — Когда на мой шестидесятилетний юбилей твой отец устроил мне праздничный ужин с выходом в свет, я, прямо скажем, не была восхищена увиденными нарядами. А когда...

— Да-да, дорогая. Я знаю, что раньше было гораздо лучше, но думаю, что «Скоттс» все-таки отличается от той забегаловки, где мы были с тобой вчера вечером.

— А с кем ты идешь? С обладателем приятного голоса?

— С ним.

— А не тот ли это человек, в которого ты влюблена?

— Он, но, пожалуйста, об этом не говори никому.

— Разве я когда-нибудь разбалтывала твои секреты?

— Тебе, няня, я могу доверить любой секрет!

— Уж если он прилетел вслед за тобой с самой Мальорки, то, похоже, скоро у тебя появятся новости, которые ты вряд ли захочешь держать в секрете. «Скоттс» — подходящее место для серьезного разговора, там можно ожидать от мужчины самого главного и волнующего вопроса. Так что на всякий случай тебе надо принарядиться. Пойдем, пересмотрим твой гардероб. Если там не найдем ничего подходящего, то придется воспользоваться вещами твоей матери.

— Давай сначала поищем среди моего добра, а потом мне надо вымыть голову, принять душ и сделать маникюр.

Без четверти семь она была готова.

— Я вызову такси, — сказала Мэгги, одобрительно оглядывая результат совместных усилий.

— Не нужно, я прогуляюсь, — отказалась Кресси. — Сегодня чудесный вечер, да и ресторан недалеко. Прогулка немного успокоит меня. А то я волнуюсь до ужаса.

— Если он действительно сделает тебе предложение, то, прежде чем давать ответ, представь его мне. Ты умная и здравомыслящая девочка, но знаешь его слишком мало, а любовь подобна алкоголю — она затуманивает разум, и люди совершают такие поступки, которые раньше им и в голову бы не пришли. Я же сразу определю, пара он тебе или нет.

— Мне кажется, ты слишком сгущаешь краски. Небось он и не думает о женитьбе. Спокойной ночи, дорогая. Спасибо за помощь... Только, пожалуйста, не жди меня, если я поздно вернусь.

— Повеселись как следует, девочка. Расскажешь все утром.

Идя по улице, Кресси задавалась вопросом, почему Николас предложил встретиться прямо в ресторане, а не заехал за ней домой. Может быть, он избегает других членов ее семьи?

Она предпочла прогнать эти неприятные мысли и наслаждаться прекрасным летним вечером.

По бросаемым на нее взглядам Кресси поняла, что за свою элегантность можно не волноваться. Праздничный гардероб матери оказался на высоте.

То, что сейчас было на Кресси, сама Вирджиния Вейл едва ли надевала хоть раз. Скорее всего, это была покупка случайная и даже неуместная после того, как стилисты поменяли ее имидж для привлечения голосов избирателей. Может, из-за слишком дорогого вида этой шелковой накидки и широких брюк консультанты не рекомендовали матери носить это.

К счастью, у Кресси нашлась пара туфель бронзового цвета на низком каблуке, а в коллекции многочисленных сумок матери она присмотрела маленькую коричневую лакированную сумочку на широком ремне. Из украшений Кресси надела сережки из желтого металла, которые в сочетании с дорогим костюмом выглядели как настоящие золотые.

Заметив высокого мужчину на противоположной стороне дороги, который рассматривал витрину одного из дорогих антикварных магазинов совсем рядом с рестораном, Кресси замедлила шаг. Мужчина посмотрел на часы, слегка сдвинув край рукава легкого элегантного пиджака, и поднял взгляд. Глаза их встретились, и он пошел ей навстречу. На Николасе были рубашка темно-кораллового цвета и галстук на тон светлее рубашки.

— Кресси... Боже мой... ты восхитительна!

У нее была высокая прическа волосок к волоску — ей помогла Мэгги. Блестящие волосы были скреплены на затылке элегантной заколкой, привезенной ей Анной из Италии.

— Нехорошо так удивляться, — рассмеялась Кресси, протягивая ему обе руки.

Николас нежно сжал их в своих ладонях.

— Ты всегда так выглядишь в Лондоне? А у нас только притворялась простушкой?

— Вся роскошь взята напрокат... Я просто хотела выглядеть соответствующе в этом шикарном ресторане, — ответила Кресси, оглядывая фасад здания.

— Ты выглядишь соответствующе и без стараний. А какие духи! — Не выпуская из рук ее ладони, он наклонился, чтобы поглубже вдохнуть аромат, также позаимствованный у Вирджинии.

— Это... — начала было Кресси, но замолчала, когда он губами прикоснулся сначала к одной, а потом к другой ее щеке. — Рада, что тебе нравится, — кокетливо проговорила она, решив, что кокетство не повредит столь непривычному для нее облику светской львицы.

— Мне в тебе нравится все, и я думал, что ты это знаешь.

Интересно, что принято говорить в ответ на такие слова, а главное, на такой взгляд?

— Я не опоздала? Решила прогуляться и забыла о времени.

— Нет, ты не опоздала. Если бы я знал, что будет такой хороший вечер, то выбрал бы открытую террасу с видом на сад. Но надеюсь, что здесь тебе тоже понравится.

Выпустив из рук ее ладони, Николас провел Кресси в ресторан, где над большим столом при входе висел цветочный натюрморт в стиле Джорджии О'Киффи.

Пока они дожидались в баре заказанных аперитивов, Николас рассказал:

— Несколько лет назад один посетитель зашел в этот ресторан и заказал блюдо, которое любил в шестидесятые годы. Оно уже давным-давно из меню исчезло, тем не менее через час блюдо было подано к столу. Это называется класс!

Кресси оглядывалась по сторонам, стараясь проникнуться обстановкой, так хорошо знакомой ему, а для нее совершенно новой. Все ее предыдущие свидания ограничивались пиццей или спагетти после кино. Ни один мужчина раньше не угощал ее шикарным ужином с изысканным вином.

Нежный взгляд Николаса смущал Кресси, но, к счастью, вскоре появился официант с меню.

На обороте меню объяснялось, что мистер Скотт был известнейшим торговцем рыбными деликатесами аж с 1851 года. Посему неудивительно, что устрицы были в меню основным блюдом. К ним предлагалось несколько видов икры и белуга, цену которой Кресси какое-то время разглядывала не мигая.

— Ты любишь устрицы, Кресси? — спросил Николас.

— Не знаю, никогда не пробовала.

— Тогда, может быть, возьмем большое блюдо морепродуктов, и если тебе не понравятся устрицы, то ты перекинешься на креветок, — предложил Николас. — Или, если хочешь, можно не рисковать и заказать палтуса.

— Согласна на ассорти.

Их столик оказался в углу, и оттуда просматривался весь ресторан, который Кресси видела как в тумане — все ее внимание было поглощено сидящим рядом с ней мужчиной.

Трапезу они начали с аспарагуса.

— Запах готовящегося аспарагуса всегда напоминает мне о летних днях, проведенных в Кембридже, — сказал Николас, обмакивая сочную зелень в вазочку с топленым маслом. — Тогда мне было двадцать, а ты была совсем маленькой девочкой.

Он снова посмотрел на нее так, что ее бросило в дрожь.

Когда на столе появились морепродукты, Николас показал Кресси, как правильно извлечь устрицу из раковины и, проглотив мясо, запить оставшимся соком. Кресси не была уверена, что сможет оценить вкус этого странного блюда, но под руководством Николаса она бы отважилась попробовать что угодно.

Уже после того, как они доели лимонно-малиновое суфле, поданное на десерт, и перешли к кофе, Николас сказал:

— Я вчера навещал Кейт в больнице.

— Очень мило с твоей стороны. — Кресси была приятно удивлена, что он нашел для этого время.

— Мне самому было интересно. Очень эрудированный человек... столько всего знает. Я боялся, что без тебя она совсем заскучает, но она горит идеей своей новой книги. Мне кажется, в этой работе она собирается опровергнуть позиции, изложенные ею тридцать лет назад. Это будет настоящий фурор среди феминисток.

— Да уж, а главное — если книга будет хорошо продаваться, то Кейт сможет провести остаток жизни в комфорте и так же независимо.

— Я поинтересовался, как она обычно пишет книги, — продолжал Николас. — Последний раз она записывала текст на диктофон, а потом кого-то наняла отпечатать. Я предложил эту книгу писать сразу на компьютере.