— А кто автор этой картины? — спросила Кресси.

— Уроженец Польенсы, Дионис Бенассар. Вот его подпись. — Николас указал на левый угол картины.

— Манера изображения цветущих деревьев напоминает мне работы Самуэля Палмера. Моя любимая картина — «Волшебная яблоня».

— Мне тоже нравится эта картина, — сказал Николас. — Впервые я увидел ее в музее Фитцвильяма, когда был в Кембридже.

— В университете?

— Да, мне не очень-то хотелось жить там целых три года — слишком холодно зимой. Но высшее географическое образование пригодится, когда я не смогу больше зарабатывать, описывая путешествия, — с этими словами Николас отошел от Кресси и позвал: — Каталина!

Почти тут же на пороге появилась женщина, которую Кресси уже мельком видела.

Николас представил ее, сеньора заулыбалась и протянула руку. Но Кресси чувствовала за традиционным дружелюбием настороженность.

— Каталина покажет вам ванную, где вы сможете помыться, а потом мы поедем в больницу. Мне надо переодеться и сделать несколько телефонных звонков. Я буду готов через сорок минут, — предупредил Николас. — Если вы соберетесь раньше, то Каталина принесет вам чай или что-нибудь холодненькое в патио. — Он указал на внутренний дворик, видневшийся в окно.

Спустя несколько минут, поднимаясь вслед за экономкой на второй этаж, Кресси улыбнулась, вспомнив собственное замешательство, когда ей сказали, что все билеты в экономический класс до Пальмы уже распроданы. Хоть все ее расходы оплачивал отец, Мэгги приучила ее к бережливости, и она не любила понапрасну тратить деньги.

Сейчас же она понимала, что непредвиденная трата обернулась удачей. Если бы она не встретила Николаса, то ей пришлось бы изрядно помаяться, чтобы разыскать тетю.

Окно ванной, где Каталина оставила ее, выходило на крышу одноэтажной части дома. Островки желтого лишайника покрывали изъеденную ветрами черепицу, по стене, подпиравшей крышу, вилось какое-то ползучее растение с оранжевыми цветами, полностью закрывая фронтон.

Включив воду и обнаружив, что из крана с горячей водой идет почти кипяток, Кресси резонно подумала, что в смысле удобств Кан-Льоренк представляет абсолютную противоположность лачуге, в которой обитала ее тетя.

Отрегулировав воду до комнатной температуры, Кресси добавила в ванну немного специального масла для тела, которое она выбрала из многочисленного ассортимента туалетных принадлежностей, предназначенных для гостей.

Пока ванна наполнялась водой, Кресси села на подоконник и подумала о том, как здорово, наверное, жить в таком доме, в окружении красоты и покоя. Не то что среди шума и пыли Лондона.

* * *

Николас разделся и подставил тело под струи воды. После длительного отсутствия всегда приятно вернуться домой, в человеческие условия. После душа он собирался навести справки, где пожилой леди будет предоставлена наилучшая медицинская помощь с уходом. В некоторых испанских больницах за пациентами ухаживали родственники, больничный персонал предоставлял только медицинские услуги. Но это Николаса не устраивало, он имел на Кресси совсем другие виды.

В первый вечер после возвращения Николас обычно ужинал дома, тем более что Каталина готовила прекрасно. Затем, сделав несколько обязательных звонков родственникам, начинал листать телефонную книгу: на острове было полно приятных молодых дам, изнывавших от одиночества.

На сей раз ему повезло — подвернулось кое-что более привлекательное, чем его обычные пассии. Кресси — восхитительное создание и, к счастью, не так юна, как ему показалось с первого взгляда. Николас побаивался неопытных девушек. Но в свои двадцать три Кресси наверняка уже набралась кое-какого опыта. Ночь с ней будет достойной наградой за четырехмесячное воздержание, думал он в радостном предвкушении.

* * *

Кресси вытерлась пушистым белым полотенцем. Так как оставалась еще куча времени, она помассировала ноги, втерев в них лосьон, имевший тот же нежный аромат, что и масло.

Несмотря на озабоченность здоровьем тети, она была в прекрасном настроении, пока не вспомнила одно обстоятельство, которое моментально испортило всю радость. Благородство Николаса не бескорыстно, нельзя забывать, что у него есть собственный интерес — он надеется взять интервью у ее некогда знаменитой тетушки.

В тех же джинсах, но в чистой белой футболке она спустилась вниз и вышла в патио. Каталина переставляла керамический кувшин и два высоких стакана с подноса на большой журнальный столик, окруженный удобными стульями.

— Лимонад, сеньорита, — сообщила она по-испански.

— Большое спасибо, сеньора, — смогла ответить, тоже по-испански, Кресси.

На этом, плюс «здравствуйте» и «до свидания», ограничивался ее испанский словарный запас.

Экономка наполнила один стакан соком и, опустив в него пару кубиков льда, оставила Кресси одну.

Патио было вымощено плитками такого же терракотового цвета, как крыши большинства домов в Риме. Кое-где были оставлены островки земли для лимонных деревьев.

Сверху, образуя своего рода полог, тянулось множество виноградных лоз, сквозь густую листву которых проглядывали зеленые кисти. В жару было настоящим блаженством сидеть здесь в тени, потягивая только что приготовленный лимонад и любуясь окутанными дымкой горами.

На каменных ступенях раздались шаги, и показался хозяин, в котором с трудом можно было узнать длинноволосого путешественника в туристских ботинках, чьей спиной Кресси любовалась в лондонском аэропорту.

— Вы обрезали волосы! — воскликнула она.

Он рассмеялся, обнажив великолепные зубы.

— Длинные волосы я ношу только там, где нет парикмахерских. Завтра сделаю нормальную стрижку, а на сегодня сойдет и так.

От природы волнистые волосы Николаса мягко обрамляли его лицо. Никто и не догадается, что он сам постригся! Колечко тоже исчезло с его уха. На нем были сине-белая полосатая майка и темные джинсы. Когда он сел и скрестил длинные ноги, она обратила внимание на его голые лодыжки — ботинки сменились темно-коричневыми шлепанцами.

Он сделал большой глоток из своего стакана.

— Ммм... Каталина делает потрясающий лимонад. У Фелио в горах есть несколько ульев, где растет дикий тимьян. Мед гораздо лучше подходит для лимонада, чем обычный сахар.

Он внимательно оглядел ее, стараясь не задерживаться взглядом на обтянутой майкой груди.

— Вы выглядите свежей и отдохнувшей. Я велел Каталине приготовить для вас постель.

— Но не могу же я здесь остаться! — запротестовала Кресси.

— У вас нет другого выбора. В больших гостиницах, переполненных туристами, не так просто снять номер. Конечно, можно найти комнату где-нибудь в городе и оказаться в соседстве с коммивояжерами. В центре очень шумно летом, жизнь кипит почти до рассвета. Вы гораздо лучше отдохнете здесь, на природе.

Он так все объяснил, что ей было очень трудно отказаться, а какая-то ее частичка и не хотела это делать. Но, памятуя о жутких историях, рассказанных ей в детстве, она все же чувствовала беспокойство.

Он был известным писателем и, судя по поместью, из хорошей семьи. Тем не менее для нее он оставался незнакомцем, а плохие истории часто случались с чересчур доверчивыми девушками.

Она, разумеется, не думала, что Николас — психопат, способный под покровом ночи изнасиловать ее и убить. Такой сценарий могла бы сочинить только Мэгги.

А что, если он просто начнет приставать к ней? Некоторые мужчины начинают претендовать на постель после первого же ужина с дамой. Нет, Николас, кажется, не из их числа. И все-таки, если он будет приставать, как себя вести?

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

— Может, мне остаться в больнице? — предложила Кресси. — Там наверняка есть специальные помещения, где могут ночевать близкие родственники тяжелобольных. Сломанное бедро — не очень тяжелая травма, но она достаточно опасна для человека такого возраста, как тетя Кейт. К тому же, наверное, она пережила сильный шок, пролежав несколько часов в беспомощном состоянии.