Ну что, хочешь что-нибудь сказать? – спросила Катюха после того, как Вика протянула ей прочитанную бумагу.

Хочу.

Давай, начинай ругаться, - подруга правильно поняла ее мысль.

Да ладно, - Вика махнула рукой и полезла за сигаретой. - Можно?

Вообще-то знаешь ведь, что – нет. Но у тебя такое состояние, ладно, кури, - и открыв форточку, поежилась.

Слушай, я не смогла придумать ничего лучше, чем отправить нас в Турцию, - неожиданно сказала Вика.

В смысле? – не поняла подруга.

Чтобы как-то объяснить мое будущее исчезновение, я сказала, что тебе предложили горящие путевки, и мы едем отдыхать.

Ну и молодец, - одобрила Катюха. - Это займет недели две. А тем временем много чего произойти может… Я вот что думаю, юному следователю стукнуть или не надо. Пусть они друг друга сами поубивают?

А если не поубивают? Если для этого, в смысле, для убийства, - уточнила Вика, - найдут кого-то на стороне?

Могут, - философски заметила Катюха. - Где жить будешь, решила?

Знаешь, я подумала, если мы будто бы уедем, у тебя тоже, наверное, нельзя. Проверить легко будет. Надо найти какое-то жилье.

Ага, - согласилась Катюха. - Но даже если найду, где нам перекантоваться эти две недели, я ведь не могу их прогуливать. Может, ты без меня съездишь? Тебя-то одну я найду куда пристроить. Давай так, если возникнет вопрос у кого-то из твоих близких знакомых, - Катюха тяжело вздохнула. - Скажу, что меня не отпустили на работе. Ну, а ты греешь пузо в Анталье. Кстати, уж тогда сходи в солярий, что ли, вдруг доказывать придется.

Вика согласно кивнула. Они помолчали. Катюха предложила:

Давай, езжай домой, вещи собирай. А я попробую квартиру тебе подыскать. Найду, позвоню, тогда и подъезжай. А до этого сиди и никуда не высовывайся. Ну, пока, страдалица ты наша.

На этом они расстались, и Вика поехала домой.

Вещи она собрала довольно быстро. После чего включила телевизор и стала бессмысленно смотреть на экран, совершенно не вникая в смысл происходящего.

Неужели то, что случилось, правда? Вике очень не хотелось в это верить. Может, это ошибка? Двойник какой-нибудь? По ее понятиям уголовник – рецидивист, да еще и убийца, должен выглядеть совсем не так. А как? Вика задумалась. Всплыла картинка: здоровый мужик в засаленной, грязной кепке, с золотой фиксой, весь в наколках, говорящий на каком-то плохо воспринимаемом нормальными людьми жаргоне.

А так ли это? Вика попыталась вспомнить Катюхину ориентировку. Надо же, она была в таком состоянии, что прочитала все и почти ничего не усвоила. Кажется, там сказано, у него высшее образование. Похоже на это. Вот он такой умный сколотил банду, занимающуюся грабежами и убийствами. Поймали – сбежал. Пристроился пока здесь. Уголовный мир своим помогает. Перекантуется какое-то время, а там видно будет. Поэтому и не женат. Все встало на свои места. Все логично, но почему же так тошно на душе? И Вика горько заплакала.

В этот момент она жалела себя и ненавидела весь остальной мир. Включая Вадима и Катюху. Ее, понятное дело, за ужасную новость, как это всегда и бывает. Целый день Вика слонялась по квартире, курила, пила кофе, листала журналы, продолжая плакать и жалеть себя. Ничего кроме этого она делать не могла, все валилось из рук.

К вечеру физиономия полностью потеряла свой товарный вид, а глаза опухли. Вид стал просто потрясающий. Катюха по голосу сразу все поняла.

Не реви, - приказала она. - Чемодан тяжелый?

Да не очень, - всхлипнула Вика.

Тогда так, приезжай ко мне в контору, только на троллейбусе, а то, не дай бог, следят, так хоть не так заметно будет.

В трубке послышались короткие гудки.

Вика повздыхала еще несколько минут, а затем, нацепив темные очки, чтобы прикрыть красные, опухшие глаза, вышла в коридор. Когда она уже закрывала дверь, мелькнула нехорошая мысль – а вдруг она сюда уже больше не вернется? Почему-то это придало Вике сил, и она стала бодро спускаться по лестнице. Выйдя из подъезда, на всякий случай оглянулась. Хотя прекрасно понимала, что такой специалист, как она, вряд ли что-нибудь заметит. Так оно и вышло.

Убедившись, что все, как обычно, Вика поплелась к остановке. Возможно, Катюха и права, но уж очень не хотелось ехать общественным транспортом. Но авторитет подруги был велик. И она честно поехала раздрыганным троллейбусом.

Катюха ждала ее уже одетая.

Пошли, выйдем через боковой вход. Там совсем незаметно, - она подтолкнула Вику в другой конец коридора.

На служебной «Волге» они быстро добрались до места.

Все ничего, кроме того, что такой же как у тебя пятый этаж, - пропыхтела Катюха, когда они, наконец, вскарабкались по лестнице.

Квартирка оказалась небольшой уютной двушкой. Войдя в гостиную и отдышавшись, Катюха положила ключ от входной двери на стол и сказала:

Значит так, хозяева в гостях у детей и внуков в земле обетованной. Приедут только к Новому году. Ключ оставили родственнице – цветочки поливать. Цветочки поливать будешь ты, родственница завтра зайдет, дашь ей две штуки, это за месяц, ну и плюс свет, газ, телефон и так далее. Надеюсь, долго тебе тут прятаться не придется. Здешний номер телефона на всякий случай, вот, - она выложила на стол бумажку.

Ну и что дальше? – уныло спросила Вика.

Не знаю. Я так и не пришла к однозначному выводу – то ли закладывать твоего сердечного друга, то ли нет. Я вообще не знаю, надо что-то делать или сидеть и ждать, пока само рассосется, - Катюха пожала плечами, - Подумай, может, ты что-нибудь толковое предложишь? А пока не реви, обживайся. Я тебе завтра позвоню.

Катюха вышла, тихо прикрыв за собой дверь. Вика осталась одна в чужой квартире.

Она залезла с ногами в кресло, включила торшер, и ей показалось, что вообще осталась одна на всем белом свете. Так она и заснула.

Проснулась от настойчивого звонка в дверь.

Кто там? – подозрительно спросила Вика.

Откройте, пожалуйста, - прозвучало из-за двери с отчетливым еврейским акцентом, - Я по поводу квартиры поговорить.

Вика засмеялась и открыла дверь. На пороге стоял одуванчик со всеми признаками богом избранной нации. Вика тут же выдала ей требуемые две тысячи и быстро выпроводила за дверь. Затем слазила в холодильник. Она вспомнила, что ничего не ела со вчерашнего утра, и пустой желудок настойчиво давал о себе знать. В холодильнике почти ничего не было, не считая нескольких банок с вареньем. В одном из шкафов Вике удалось обнаружить начатую банку с кофе и сахар. Решив позже купить хозяевам новую банку кофе и какого-нибудь варенья в порядке компенсации, она без угрызений совести приступила к завтраку.

Чуть позже Вика исследовала квартиру. Потом стала вспоминать, какие из ее тряпок не были знакомы Вадиму и его компании. Вспомнить это ей удалось с немалым трудом. В итоге она разложила вещи из чемодана на две стопки – что можно одевать, а что – она зря сюда перла. Вика глянула на себя в зеркало. Сегодня она выглядела несколько лучше. Вполне можно пойти прогуляться, купить чего-нибудь поесть и снова залезть в нору.

Как же неприятно чувствовать себя скрывающейся и абсолютно беспомощной. Прямо крыса какая-то! Для повышения самооценки надо было улучшить свой внешний вид. Перед походом в магазин Вика зашла в первую попавшуюся парикмахерскую. Не в свою, а, именно, в первую попавшуюся. Ведь никто не должен знать, что она находится в городе. Была середина будничного дня, народу в салоне – никого, поэтому молоденькая парикмахерша решила выжать из клиентки все, что можно. Она предложила сделать стрижку, окраску, мелирование, химию и еще много всего другого. Вика задумалась: стрижка, да, конечно, а, что касается всего остального…

Неожиданно ей пришла в голову мысль – даже если за ней следят, то ведь следят за шатенкой! К стрижке Вика добавила окраску – теперь она станет блондинкой назло всем.

Пока парикмахерша колдовала над ее головой, Вика закрыла глаза. Ей хотелось увидеть результат, пропустив процесс созидания. Конечно, время от времени ей приходилось открывать глаза, но она старательно избегала смотреть в зеркало. Наконец зашумел фен, Вика подняла глаза… Н-да, надо сказать – впечатление было двойственное. Для начала она себя не узнала вообще. Это было очень даже хорошо. Если уж человек сам себя не узнает, куда тут другим! Только торчащие во все стороны короткие перья требовали привыкания. Вика заговорчески улыбнулась отражению.