— Потому здесь красиво. У нас есть доступ на крышу отеля, так что можем подняться, насладиться видом и этим итальянским воздухом, — он всегда такой.

— Прекрасно, — ворчу, возвращаясь к кровати, чтобы переодеть футболку и штаны, а также взять солнцезащитные очки. — Где все остальные? — спрашиваю, идя к другу, слыша громкие крики как только дверь автобуса открывается.

— Лиам и Луи ходят по магазинам с Софи и Элеонор, а Зейн с Кэролайн и её дочерью в своём номере. Так что ты достался мне, — он слегка похлопывает меня по плечу, пока мы заходим в отель, поднимаясь на лифте на верхний этаж.

— Кто ещё? — лифт движется довольно быстро, замечаю, что мы мгновенно оказываемся на десятом этаже.

— Марк, Пол, Калум и Эштон. Майкл и Люк на тренировке, — киваю, когда мы выходим на нужном этаже и Гарри достаёт ключ. — Нам нужно подняться, чтобы попасть на крышу, — следую за ним по тихому коридору, поднимаясь по лестнице и открывая дверь, тут же оказываясь ослепленным ярким солнечным светом.

Мак, Пол, Калум и Эштон уже находятся на крыше, сидя на дешёвых пластиковых стульях, о чём-то болтая. Я смеюсь от того, что это напоминает мне сцену из фильма «Уикенд у Берни», где главные герои сидят на крыше с пластиковым детским бассейном. Выбросив эти мысли из головы, я достаю себе стул и сажусь рядом, слушая их разговор. Что-то про регби, но я по-настоящему обращаю своё внимание на регби, только когда слышу про Ирландию или когда Эрика говорила про Дэнни Кэра, регбиста, играющего за Англию. Он такой огромный, серьёзно, что способен сломать человека одним только взглядом. Боже, почему все напоминают мне об Эрике?

— Найл? — Марк зовёт меня. — Как дела? — он, по крайней мере, с пониманием относится к моей ситуации всё время. Остальные поддерживали меня первое время, а затем просто начали каждый раз напоминать мне о моей ошибке.

— Отлично, — отвечаю не в настроении для большего разговора. Просто хочу насладиться лучами солнца и побывать немного в тишине и покое. Не то, как обычно бывает на гастролях, но попытаться стоит.

— Хочешь позаниматься сегодня? — он спрашивает.

— Моё колено болит, не уверен, — это не совсем правда, но тренер об этом не знает.

— Ну, тогда поработаем над мышцами рук, спины и плеч, — он отвечает бодро. Чёрт бы его побрал. Достаю телефон и начинаю просматривать ленту в Твиттере, ища Эрику. Никаких новых сообщений и твитов. Она — единственный человек, чью ленту я пролистываю и от кого получаю уведомления о новых твитах. Боже, я действительно жалок. Как говорит Зейн, я влюблён. Я хочу твитнуть ей что-нибудь как самый обычный человек, но даже если я сделаю что-то незначительное и невинное, её разорвут.

— Что делаешь? — Эштон шепчет мне на ухо, и я вздрагиваю, замечая его.

— Ничего особенного, — отвечаю, быстро выходя из Твиттера.

— Ты следил за Эрикой, не так ли? — он начинает.

— Нет, — почему я так много лгу? Почему бы не признать очевидное?

— Я могу твитнуть ей. Ей не польётся столько хейта, если это сделаю я, — он предлагает. Эштон просто невыносим с тех пор, как познакомился с ней. Я знаю, чего он хочет, и он даже признался, что ему нравится Эрика, но не думаю, что ей нужен кто-то вроде Эштона. Но откуда, чёрт побери, мне знать. Игнорирую его, тайно размышляя о том, чтобы найти ему кого-нибудь, чтобы отвлечь от Эрики. Убираю телефон и продолжаю нежиться на солнце, но в голове всё равно появляется Эрика. Вспоминаю, как впервые позвонил ей после того, как она уехала. Я так нервничал тогда и ходил взад-вперёд по гостиничному номеру.

« — Алло? — я замираю от звука её голоса. Точно такой же, как я помнил; мне просто хотелось снова услышать его, чтобы почувствовать себя живым.

— Хей, Эрика, — я так нервничаю, но всё равно удивлён тому, что она вообще ответила на мой звонок.

— Что тебе нужно, Найл? — она не совсем ласкова, но я могу только догадываться, что она явно не желала услышать мой голос. Она слишком хорошая, что даже не игнорирует меня.

— Мне просто интересно, может быть, ты знаешь, где моя любимая футболка? — глупо спрашиваю. Самый глупый вопрос, который я только мог задать. Я мог спросить как её дела, как она обустроилась, в конце концов, извиниться за свой поступок или ещё что-то, но не сделал этого.

— Оу, ты сказал, что не хочешь брать её с собой, — я знаю, что сделал это. Помню, как говорил ей.

— Ну и дерьмо, — пытаюсь изобразить удивление. Это моя любимая футболка, и я понятия не имею, зачем решил оставить её дома.

— Я переспрашивала тебя несколько раз, но ты продолжал настаивать на том, что хочешь оставить её, — слышу шум города на фоне её голоса: постоянные сигналы машин и крики людей.

— Точно, — не знаю, почему в буквальном смысле становлюсь расстроенным, зная, что разговор не клеится, да ещё и эта футболка. Знаю, что это была и её любимая футболка тоже.

— Ладно, не волнуйся. Я всё равно упаковала её, — мои глаза расширяются, когда я слышу это, вдруг оживившись. — Я убрала её в чемодан, под носки, — моя улыбка нестолько широка сейчас, что становится непривычно, она спасла мой день, даже не подозревая об этом. Я бегу к чемодану, начиная выбрасывать из него вещи, пока не дохожу до дна, находя там знакомую синюю ткань.

— Эрика, это удивительно, — достаю её словно хрупкий артефакт.

— Наверное. Мне нужно идти, Найл, меня ждут, — конечно, она не хочет больше общаться со мной.

— Ладно, созвонимся позже, — говорю с надеждой на это.

— Ага, пока, — она сбрасывает, прежде чем я могу попрощаться с ней».

Я не виню её за это. Я просто удивлён, что она даже ответила, но я всё ещё не могу перестать винить себя, не желая выходить из этой депрессии. Каждый раз, когда я звоню или пишу ей, я просто хочу рассказать ей о своих чувствах, но всё идёт не так. Боже, я просто скучаю по ней.

22.Это происходит/This is happening

Erica’s POV

Мой первый день занятий. Я так переживаю. Я уже четыре недели как прохожу практику: пять дней в неделю по пять часов в день. Всё о применении и хранении ценных документов, настоящая мечта каждого историка. Смеюсь про себя, понимая, что это, наверное, больше никому и неинтересно кроме как таких фанатиков как я. Я иду по коридору в поисках нужного класса, мысленно всё ещё благодарная Кристен, что та нашла для меня время в своём плотном графике, чтобы показать университет.

Конечно, я пришла рано. Кабинет ещё даже оказывается не открытым, поэтому я прислоняюсь к стене, вертя в руках телефон.

Найл звонил мне несколько раз, и мне приходилось говорить с ним. Я так сильно хотела не брать трубку, но слишком привыкла к нему и нашим разговорам, тяжело бросить эту привычку в один миг. Даже если это вредит мне самой. Если он больше не чувствует ко мне ничего, нет смысла надеяться на что-либо. Он не возвращался к тому моменту, когда оставил меня, во всех наших разговорах он не упоминал этого, не извинялся, чаще всего спрашивая меня о мелочах касаемо его дома, некоторые из которых я начинаю забывать. Слишком многое сейчас происходит в моей жизни, неудивительно, что я могу что-то забыть. Это нормально. По крайней мере, я надеюсь, он осознаёт свою ошибку, пока я могу смириться с тем фактом, что готова двигаться дальше.

Кристен просто фантастическая. Она занята учёбой, но всё равно находит немного времени для меня, что особенно хорошо, когда Хит уезжает. Он уехал уже через пару дней после моего приезда, так что я оставалась одна с Кристен, которая показала мне свои любимые места. Я познакомилась с некоторыми её друзьями, что прошло достаточно хорошо. Она была возле, когда Найл звонил мне в первый раз, и она буквально умоляла меня в надежде услышать его голос снова. Мы гуляли по Центральному парку в тот момент и она заставила меня рассказать ей всю историю.

Она поддержала меня, узнав историю полностью, и, несмотря на свой миловидный облик, у неё настоящий нрав Нью-Йорка. Я видела, когда она хлопала по капоту, когда на нас чуть не наехала машина, как кричала на людей, пререкаясь с ними за «косой» взгляд в её сторону. Она даже не взбесилась, когда узнала, что главный герой моей личной драмы — Найл Хоран. Как оказалось, ранее Хит уже говорил ей про то, что я работала на Найла, так что её внутренняя девочка-фанатка была готова к этому.