Конечно, вопрос о демократической ответственности действительно стоит. Но в том, что крупные корпорации пытаются повлиять на политику правительства, нет ничего нового. Было бы наивно полагать, что в прошлом этого не происходило, просто потому что мы не знаем об этом. Крупные компании платят большие деньги для прямых отчислений в поддержку политики, а также нанимают лоббистов, чья работа состоит в формировании желаемой политики. Для этого они приглашают чиновников и избранных политиков на ужины или на игру в гольф, или намекают, что решение о закрытии завода может быть поддержано необходимым голосом местного представителя. Возможно, я наивна, но я считаю, что сейчас подобная деятельность немного сократилась. При наличии вездесущей прессы и Интернета хранить каналы влияния в секрете стало сложнее. Теперь вероятность того, что пресса раздует скандал вокруг финансирования политики, гораздо выше.

По сути, столь пристальное внимание к деятельности корпораций свидетельствует о том, что сами многонациональные компании понимают, что обладают меньшим влиянием, а не большим. Некоторые только на словах говорят о своем беспокойстве относительно экологической политики и условий труда на своих заводах в странах Третьего мира, считая это лишь вопросом отношений с общественностью. Другие же начинают серьезно относиться к жалобам потребителей и активистов, потому что понимают, что вред, наносимый репутации корпорации, может и уже влияет на их прибыли и курсы акций. В целом, они не совсем хорошо с этим справляются, но ведь они тоже люди. Все мы довольно плохо реагируем на критику, особенно если мы честно старались.

Глобализация принесла многонациональным компаниям и правительствам (да и всем нам) и плохое, и хорошее. Компании не только получили возможность производить товары дешевле и эффективнее, но и столкнулись с конкуренцией и серьезным усложнением бизнеса. В одних сферах правительства получили меньше власти, в других — больше. Легко отличить черное и белое, когда речь идет о корабле работорговцев детьми с африканского побережья, но в большинстве случаев нет той четкой границы между реальностью и спасительной гаванью идеального мира. Мы может только попытаться найти пусть туда, где будет лучше.

Глава 18. Иммиграция

Недостающее звено

Почти каждую неделю приходят жуткие новости. Триста юношей утонули, когда ржавая посудина, перевозившая их из Албании, затонула у берегов Италии. В Эль-Пасо, шт. Техас, был найден автоприцеп с телами 41 мужчины и женщины и одного ребенка. Корабль, направлявшийся в порт Дувр, Англия, перевозил груз помидоров и тела 58 задохнувшихся мужчин и женщин из Китая. И это только крупномасштабные происшествия. Каждый день, пытаясь пересечь пешком пустыню Сахару — чтобы попасть в испанский анклав Сеута в Северной Африке, а затем переправиться в континентальную Европу, — или замерзая в отсеках шасси самолетов, умирают жители Африки или жители Косово. Пытаясь пересечь канал под Ла-Маншем на крышах или под вагонами скоростных поездов Eurostar, они падают на рельсы.

Если только мы не думаем, что эти безымянные люди — предметы одноразового потребления, то ежедневные несчастные случаи должны навести нас на мысль, что происходит что-то ужасное, и мы должны понять, что именно. Конечно, многие потенциальные иммигранты из развивающихся стран в развитые считают, что цель — попытаться обойти барьеры, препятствующие их законному передвижению, стоит того высокого риска смерти, которому они подвергаются. Что доводит их до этого, и каковы последствия существующей структуры иммиграционного контроля?

В последние годы 20 века число людей, пересекающих государственные границы, значительно возросло, что ускорило медленную тенденцию, наблюдавшуюся после Второй мировой войны. Основной поток идет из развивающихся стран в развитые, другими словами, люди уезжают из Азии, Латинской Америки и Африки в США, Западную Европу. Но не всегда. Наблюдается и значительное перемещение людей между странами одной категории.

Сложно сравнивать данные по разным странам, поскольку их собирали разными методами. Однако с учетом этих погрешностей, количество иностранцев, въезжающих легально, скажем во Францию, выросло с 44 тыс. человек в 1988 г. до 220 тыс. в 1997 г., а в Великобритании эти цифры увеличились с 220 тыс. в 1988 г. до 330 тыс. в 1998 г. Поток иммигрантов в США сохранялся большим на протяжении всех 1990-х годов — в 1991 г. он достиг своего пика (1,8 млн. чел.), но затем не опускался ниже 800 тыс. человек в год.

В 1900-е годы иммигрантов было гораздо меньше, хотя их доля от общего числа населения составляла 15 %, по сравнению с современными 10 %. Количество нелегальных иммигрантов также увеличилось, но мы, безусловно, не обладаем точной статистикой. По всему миру их количество исчисляется миллионами, а, возможно, и десятками миллионов.

В некоторые страны стали чаще обращаться за предоставлением убежища. Среди таких стран оказались Австралия, Бельгия, Чешская Республика, Нидерланды, Швейцария и Великобритания. Поскольку просящие убежища и спасающиеся от войны или голода, по определению, являются несчастнейшими людьми на планете и нуждаются в помощи других стран, они часто вызывают особую политическую враждебность. В ответ на это некоторые политики Великобритании, представляющие большинство жите лей страны, предложили собирать людей, просящих убежища, в концентрационные лагеря (конечно, этих слов они не произносили) до тех пор, пока не будет решен их вопрос. Подобные действия, по мнению юристов, приведут к нарушению Женевской конвенции и Европейского пакта о правах человека. Однако по данным опросов, мнение юристов почти не повлияло на популярность предложения. Здесь мы затрагиваем больной вопрос.

Для того чтобы получить полную картину о передвижении людей, необходимо на постоянной основе собирать данные по каждой стране о потоках мигрантов, въезжающих в страну и выезжающих из нее. Это просто невозможно. Хотя данные отдельных стран все же дают представление об общих тенденциях. В Великобритании один из источников информации — это опросы в аэропортах и портах пассажиров, приезжающих в страну и покидающих ее, — благодаря нашему островному положению, их проще подсчитать. Больше всего британцев эмигрировало в 1980-е годы, тогда произошло чистое сокращение населения. В 1990-е годы наблюдался чистый приток, когда количество иммигрантов из разных стран увеличилось. Вот их список в порядке убывания важности: другие страны Европы; Старое Содружество (в основном страны с белым населением, Австралия и Канада); Новое Содружество (в основном Азия и Западная Индия); и другие регионы (США и Китай). Конечно, в Великобритании, как и в большинстве белых стран, споры окрашены расизмом. Когда политики и комментаторы говорят о «потоках» иммигрантов, ищущих убежище, то они не имеют в виду молодых австралийцев, преподающих в английских школах, или американцев и французов, работающих в финансовой сфере.

В других странах наблюдается иная модель, сформировавшаяся под влиянием истории и географического положения. Большая часть иммигрантов приезжает в США с Карибских островов и из других частей Американского континента, чуть меньше — из Азии. Европа — это третий по значению регион, откуда иммигранты приезжают в Америку. Современная ситуация сильно отличается от иммиграции 19 в. и начала 20 в., когда большая часть людей приезжала именно из Европы, что во многом изменило этнический состав населения Америки.

Однако, несмотря на то, что количество людей, пересекающих границы, продолжает расти, последние 20 лет — это ничто по сравнению с великим массовым переселением, которое произошло в период 1850–1914 гг. и стронуло с места 50 млн. человек. Если сравнить это число с общей численностью населения мира в 1913 г., которая составляла 1,8 млрд. человек, то получится, что мигрантами стали почти 3 % от общего количества живущих на земле. В 1912–1913 гг. в Америку прибыли 3,3 млн. иммигрантов, а население страны составляло 97,6 млн. человек, т. е. за два года население увеличилось на 3,4 %. Поток иммигрантов в США достиг своего пика в 1989–1991 гг., когда в страну приехали 4,3 млн. человек, при том, что население Америки в 1989 г. составляло 248,8 млн. человек, — т. е. за три года оно увеличилось на 1,7 %. США— одна из стран, где с радостью принимают законных иммигрантов, и во многом потому, что в прошлом первые волны иммигрантов определили лицо нации.