— Они исполнят свой долг.

— Исполнят или должны исполнить?

— А разве это не одно и то же? — Тепшен снял с огня медный кувшин и наполнил кружку. — Но, чем скорее они смогут уйти, тем лучше.

— Конечно, — Бедир отложил бумаги в сторону и выпрямился, расправляя плечи. — Я и Кедрина с собой заберу.

Тепшен Лал пригубил подогретое вино и поглядел на друга, не отводя кружки от губ.

— Есть какие-то перемены?

— Нет, — Бедир тряхнул головой и помрачнел. — Ни с глазами, ни с сердцем.

— Ты с ним говорил?

Бедир кивнул:

— Да. И он прямо сказал мне, что любит Уинетт.

Тепшен выдохнул, издав свистящий звук. Это был верный знак, что кьо встревожен.

— И что ты ответил?

— Посоветовал разобраться, не вызвано ли его чувство заботами Уинетт. Он, разумеется, стал возражать.

— Ему лучше знать, — откликнулся кьо.

— Он хочет, чтобы Уинетт поехала с ним в Эстреван.

— И она поедет? Лучше бы не надо.

— Я не могу за нее решать, — Бедир развел руками, — но постараюсь сделать все, чтобы ее убедить.

Тепшен чуть поджал губы и прищурился. Бедир не сразу научился читать эти почти неуловимые изменения. Например, сейчас кьо хмурился.

— Ты не согласен?

На этот раз свистящее шипение прозвучало задумчиво.

— Может быть, стоит смириться с неизбежным?

— С неизбежным?!

Бедир поймал себя на том, что защищается. Что ведет его сейчас? Мудрость? Здравый смысл? Или он просто жалеет своего ослепшего сына?

— Во имя Госпожи, Тепшен! Неужели он недостаточно настрадался? Неужели не заслужил небольшого воздаяния? Того, в чем так нуждается?

Тепшен кивнул.

— Но если Уинетт намерена хранить верность обету… Не лучше ли им будет поскорее расстаться?

— Я не уверен, — Бедир сокрушенно покачал головой. — Возможно. А может быть, для него весь мир погрузится во тьму… и просто перестанет существовать. Ему надо на что-то надеяться. Если для этого нужно, чтобы Уинетт была рядом…

Кьо пожал плечами и поднес к губам кружку с вином. Это было самым красноречивым выражение несогласия. По обычаю своей страны, Тепшен никогда не высказывал возражений, пока его не спрашивал сам Бедир. Его преданность роду Кэйтинов была непоколебима, а повиновение — беспрекословным… если только мнение его господина не слишком сильно противоречило представлениям о мудрости, на которых был воспитан кьо.

Похоже, сейчас был как раз такой случай. Бедир не скрывал сомнений — люди Королевств так открыто выражают свои чувства! Пожалуй, будет полезно все проговорить — даже то, что кажется ясным: легче всего пройти мимо очевидного. Кьо следил, как он встает из-за стола, шумно отодвигая стул. Скрежет дерева по каменному полу гулко отозвался под сводами палаты. Правитель Тамура подошел к камину, наполнил кружку и, облокотившись на полку, стал потягивать терпкое вино, задумчиво глядя на Тепшена.

— Объясни, с чем ты не согласен.

Правитель Тамура не впервые обращался за советом к своему другу: на мудрость уроженца востока всегда можно было положиться. И Бедир догадывался, что и на этот раз ему не помешает выслушать кьо.

— Уинетт следует обету, — проговорил Тепшен, — и, кажется, не собирается от него освобождаться. Если она не передумает… Рано или поздно Кедрину придется это принять и смириться, и чем раньше это произойдет, тем лучше. Взяв ее с собой в Эстреван, мы только дадим пищу пустым надеждам.

— Пустым. А если нет? Ты же видел их вместе. Ты видел, как она на него смотрит.

— Видел, — согласился Тепшен, — но она все еще Сестра.

— Кто сказал, что это неизменно?

— Непохоже, чтобы что-то менялось.

— Возможно, — пожал плечами Бедир. — Может статься, я не смогу убедить ее поехать с нами. И все же… по-моему, стоит попробовать.

— Ты его отец. Раз ты считаешь, что так лучше, пусть так и будет.

— Я действительно так считаю, — Бедир улыбнулся. — По крайней мере, если Уинетт согласится, она сможет лечить Кедрина, пока мы не приедем в Эстреван. Если даже у нее ничего не выйдет… думаю, Кедрин хотя бы отвлечется от мрачных мыслей. Ему это не помешает.

— Тогда убеди ее.

Бедир снова кивнул, его улыбка сделалась теплее. В этой короткой фразе звучало искреннее одобрение.

— Как бы то ни было, до конца переговоров мы никуда не уедем из Высокой Крепости.

— Конечно.

В дверь постучали. Кьо мгновенно обернулся, его рука скользнула на рукоять меча. Не сводя глаз с двери, Бедир отставил кружку и убрал со стола лакированный ящичек.

На пороге стоял воин в форме посыльного. Его лицо разгорелось — то ли от холода, то ли от быстрой ходьбы.

— Правитель Бедир, — выпалил он, — Браннок вернулся с посланием от варваров. Король ждет вас в палате Совета.

— Благодарю, — Бедир знаком приказал Тепшену Лалу следовать с посланником, а сам направился в сторону комнаты Кедрина.

— Принц Кедрин уже приглашен, — окликнул его воин. — Он был с Сестрой Уинетт.

— С кем же еще? — пробормотал Бедир и переглянулся с Тепшеном.

Когда они вошли в палату, Браннок беседовал с Дарром. Бывший разбойник держался непринужденно, словно беседы с венценосными особами были для него обычным делом. Его вид явно раздражал Рикола, который сидел за столом в напряженной позе и поглядывал в его сторону хмуро и неодобрительно. Вскоре в палате появились Ярл и Хаттим, затем — воин в форменной тунике без доспеха, ведя под руку Кедрина. Бедир проследил, как его сын садится в свое кресло и на его лице появляется нетерпеливое выражение. Все ждали, когда заговорит король.

Наконец Дарр встал.

— Я думаю, — произнес он, — вам скорее хочется послушать Браннока, чем меня. Так что…

Он сдержанно кивнул бывшему разбойнику. Облокотившись о столешницу, полукровка огляделся с чуть заметной усмешкой. Похоже, он забавлялся, чувствуя себя центром всеобщего внимания.

— Я говорил с уланами, — начал он. — Все согласны на переговоры. Вран будет говорить за Ят, Дариен — за Гримард. Есть три претендента на торквес Яррума — Тренол, Фарлан и Корд. Если мы хотим связать договором Дротт, всем троим лучше присутствовать. Кэрок уже выбрал вождя — это Ремуд. Острал и Грит будут выступать от имени Вистрала. Однако никто из Уланов не войдет в Высокую Крепость без приглашения Кедрина. И никаких посредников: он должен явиться к ним лично. Мое предложение: пусть Кедрин завтра же отправляется на встречу — они будут ждать на Белтреванской дороге.

— Как я понимаю, в засаде? — осведомился Хаттим. — Чтобы взять в плен принца Тамура?

— Он должен быть один, — уточнил Браннок и безмятежно улыбнулся. — Они дали мне слово, что не причинят ему вреда.

— Слово дикарей?

Что-то в голосе правителя Усть-Галича заставило Кедрина задуматься. Действительно ли он возражает лишь из желания противоречить — или…

— Они поклялись кровью Уланов и ала-Уланов, — ответил Браннок с плохо скрываемым презрением. — Это равно слову, которое ты дал в Белтреване, правитель Хаттим.

Кедрин услышал шумное дыхание галичанина: от возмущения тот, похоже, не находил слов.

— Ты им доверяешь, Браннок?

— Да, — ответил полукровка. — В этом — доверяю.

— Тогда и я доверяю им, — сказал Кедрин. — Я поеду.

— С сопровождающими, — осторожно вставил Бедир.

Браннок кивнул.

— Ну, допустим, я сам, Тепшен… И десяток надежных воинов. Больше — уже знак недоверия.

— Я поеду с тобой, — настойчиво произнес Бедир. — Мало ли что.

— Ты собрался поставить весь Тамур на одну карту? — вмешался Дарр. — Я все понимаю. Но если правитель Хаттим прав и там окажется засада? Прости, но твое присутствие мало что изменит… разве что твое королевство сразу лишится не только будущего правителя, но и нынешнего.

— Это мудрые слова, отец, — сказал Кедрин. — И я вполне доверяю Бранноку. Давайте покажем, что мы им доверяем — и не боимся.

— Мудрый ответ на мудрые речи, — подхватил Ярл. — Послушай своего сына, Бедир!

Бедир помрачнел, но кивнул в знак согласия.