Тем временем Тоз навис над кривоногим всадником. Рубиновый огонь отразился в расширившихся от ужаса зрачках кешита. Оба — колдун и человек — застыли в неподвижности. Казалось, время для них перестало существовать. Потом Тоз кивнул и повторил:

— Хаттим Сетийян.

Больше кешский всадник был ему не нужен. Ему предстояло разделить судьбу раненого варвара. Припав губами к губам кешита, он длил жуткую ласку, пока глаза человека не покинул свет. Руки и ноги в последний раз напряглись и повисли, как плети. Освобожденное тело рухнуло на снег. Оно казалось пустой оболочкой — ибо из него ушло все, что поддерживает жизнь.

Тоз облизал бескровные губы, снова склонился над мертвым и поднял его — легко, как ребенка. Дальше путь колдуна лежал через скалы, к берегу Идре. Труп кешита с громким всплеском ударился о воду. Течение дважды перевернуло его, потом понесло, и он исчез из виду. Тоз немного постоял, пристально глядя на воду, затем повернулся и зашагал к крепости. Перед ним лежал путь в Королевства.

*

Снежное покрывало, укутавшее леса Белтревана, еще не дотянулось до южных отрогов Лозин. Правда, зима уже засылала сюда своих предвестников. По утрам заморозки серебрили травянистые луга на холмах Тамура и северных равнинах Кеша, а на лужах нехотя таяла искристая ледяная корка. Однако на западе зима лишь напоминала о своем приближении. Высокие пики Лозинского хребта и Гадризелов, отвесно сбегающие в Эстреванскую долину, надежно защищали ее от холодного воздуха. Конечно, рано или поздно все равно наступят лихие дни. Но пока ледяное дыхание зимы не коснулось плодородных земель, которые окружали Священный город. Урожай был собран, и люди воздавали хвалу Кирье за Ее щедрость. Амбары наполнились хлебом, сало и мясо было подвешено на крюки — чтобы город, отрезанный от мира холодами, ни в чем не испытывал нужды. Небо уже нависало над землей, тяжелое, словно теплое зимнее одеяло. Дни все еще хранили медовый привкус осени, но по ночам холодало, а сегодня на закате поднялся северный ветер. Он свирепо колотился о стены и высокие башни Священного города, заставляя людей плотно закрывать ставни, чтобы защитить от его натиска огонь в очагах.

Башня, где находилось Училище Сестер Кирье, одиноко возвышалась над приземистыми постройками в центре города. Она была воздвигнута еще при основании Эстревана. С тех пор светское население постоянно возводило вокруг нее дома, и вскоре в месте, недоступность которого вошла в пословицу, выросло суетливое поселение. Застройка поражала разнообразием стилей, и неудивительно: в Эстреване были рады всем, кто искал благословения. Стекаясь со всех концов Королевств, паломники воссоздавали здесь образчики своей архитектуры. Впрочем, эта пестрая смесь каким-то фантастическим образом образовала гармоничное сочетание, которое не резало глаз, а наоборот, обладало особой прелестью.

Издали башня казалась простой колонной из голубоватого камня. При приближении на ее гладкой поверхности начинали проступать ряды окон и балконов. С ее крыши, с площадки, огороженной парапетом, не одно поколение Старших Сестер глядело на кварталы Эстревана и возделанные поля, которые со всех сторон окружали Священный город.

Сейчас окна в маленькой комнате, на самом верхнем этаже башни, чуть заметно светились. Ставни на окнах были закрыты, толстые свечи в стеклянных подсвечниках заливали покой мягким светом. Теплые матовые блики наполняли темное дерево глубоким атласным мерцанием. Переползая на грубые каменные стены, они становились ярче и приобретали причудливые очертания. В углу в очаге, сложенном из тесаного камня, трещал огонь. В центре помещения вокруг круглого стола сидели женщины в лазурных одеяниях. Когда порывы северного ветра врывались в трубу, трепещущие языки пламени то и дело высовывались наружу, разбрасывая искры. Но ни одна из женщин словно не замечала этого. Все взгляды были обращены к Сестре, которая сидела у самого огня на стуле с низкой спинкой. Средних лет, она не обладала примечательной внешностью. Однако во взгляде ее проницательных глаз и звуках голоса было нечто такое, что поневоле приковывало внимание.

— Все вы изучили текст Аларии, — проговорила она, — и знаете, что происходило у Лозинских Ворот. Теперь я хочу услышать ваше мнение.

Повисла пауза. Сестры явно колебались. Тишину нарушал лишь мягкий шелест платьев и редкие нервные покашливания: кто-то из Сестер смущенно прочищал горло, не решаясь заговорить. Наконец пожилая женщина, чье лицо, осененное серебристыми волосами, светилось добротой, произнесла:

— Слово туманно, Герат. Я не верю, что опасность миновала.

— А как же? — возразила другая Сестра, помоложе. — Пророчество Аларии исполнилось. Кедрин Кэйтин по отцовской линии из Тамура, и по материнской крови тоже. Он убил Нилока Яррума и принес победу и спасение Королевствам. Орда разбита. Разве это не означает, что предсказание сбылось?

— Но Посланца Эшера так и не нашли, Порелле, — негромко возразила первая. — Следовательно, угроза все еще существует.

— Орда разбита, — не уступала Порелле, — варвары рассеялись по своим лесам… По-моему, Яра, ты гоняешься за призраками.

Сестра тепло улыбнулась и покачала головой.

— Годы учат терпению, Сестренка. Как я поняла из Писания, Посланец должен быть уничтожен, а не побежден.

— Иначе он снова поднимется, — женщина, сидящая слева от Яры, открыла книгу в кожаном переплете, которую держала в руках. — Слушайте: «И яд этот отравит плод, и он на вкус станет горьким и забродит и принесет чуму». Что еще это может означать?

— Лавия, Орда и была настоящей чумой!

— Воистину так, — Сестра склонила голову. — И источник заразы все еще не уничтожен.

— Ты в этом уверена? — подала голос одна из женщин, которая до сих пор молчала. — Посланца искали, но не нашли никаких следов. От медри, которого прислал Государь Дарр, я слышала: варвары считают, что Посланец сгинул. Возможно, хозяин отозвал его.

— Возможно, — с сомнением произнесла Лавия, — но я так не думаю. Скорее уж Он приберегает Посланца для каких-то иных целей.

— Белтреван — владения Эшера, — вступила в разговор самая юная из Сестер. — Орда потерпела поражение — значит, власть Повелителя лжи должна ослабнуть. Теперь Ему не пробить Преграду Кирье и не пройти за Лозины.

— С этой целью Он и создал Посланца, — заметила Лавия. — Эшер не из тех, кто легко смирится с поражением.

— В Писании сказано… — Яра пробежала глазами страницу, — через несколько строк после разговора про отравленный плод… Лавия, у тебя глаза лучше моих.

— «Огонь истребит дерево…» — это, да?

Яра кивнула.

— «И корни, что лежат внизу, останутся, и пепел сожженного дерева станет облаком и затмит глаза людей, так что они не увидят, что есть, и не услышат, что будет». Читать дальше?

— Нет, спасибо, — Яра покачала головой. — Рина, тебе не кажется, что это подтверждает слова Лавии? Лозины действительно сдерживают Эшера. Он не может преодолеть эту преграду без поддержки тех, кто Ему поклоняется, — но что помешает Ему вновь отправить в наш мир Посланца?

Она сделала паузу, и Лавия шепотом подтвердила ее слова.

— Если корень уцелел, он даст новые побеги — мне кажется, Алария говорит об этом. И пепел… Если речь о разгроме Орды, все становится на свои места. Посланец Эшера может предстать в новом облике. Рано говорить, что Королевства в безопасности.

Рина покосилась в сторону Порелле.

— Не думаю, что пребываю в обольщении, — она улыбнулась и пожала плечами. — Как Посланец сможет чего-то добиться в пределах Королевств? Тамур, Кеш, Усть-Галич верны Кирье. Даже в Сандуркане не почитают Эшера. Какой властью может обладать Посланец вне владений своего хозяина?

— Ему будет достаточно просто поддержки, — возразила пожилая Сестра. — Мало кто сохраняет подлинную веру. Из крохотной искорки может разгореться пламя.

— Ты хочешь сказать, что Эшер сможет найти почитателей в пределах Королевств? — простое лицо Рины исказила гримаса отвращения. — Это немыслимо!