— Зейн! Мне нужно, что ты сделал мне огромное одолжение прямо сейчас, — быстро поговариваю.

— Ты что, позвонила в Великобританию? — Таннер пытается понять.

— Что случилось? — Зейн зевает на другом конце.

— Ты ведь сейчас в гостинице вместе с Луи? Иди к нему в комнату и скажи мне, о чём он сейчас разговаривает с моей мамой. Они общаются по Спайпу, а моя мама выгнала меня из своей палаты, — спешу как можно быстрее.

— Хорошо. Одну секунду, — слышу, как на фоне закрывается или открывается дверь, а также шум включённого телевизора и Найла, кричащего что-то про футбол.

Двери нашего лифта открываются, и Таннер выходит, продолжая нести меня на плече. Интересно, сколько уже людей косо посмотрело на нас?

— Они говорят о тебе, — Зейн шепчет. — Судя по всему, твоя мама попросила Луи вернуться, потому что они обсуждают рождественские каникулы… О Боже. Мне нужно идти, прости, — он сбрасывает вызов.

Комментарий к nineteen

О чём же таком могли говорить Луи и мама Арии, что Зейн мгновенно сбросил вызов? Есть предположения? Драма приближается, готовьте платочки.

Хорошего утра/дня/вечера.х

Т.

Один месяц спустя

Словно вечность прошла с тех пор, как парни и Луи уехали. Я изо всех сил пыталась хвататься за то, чем мы оба с Луи дорожим — нашим общением, но Луи постоянно занят, находясь в известном бойсбенде, пока я помогаю ухаживать за мамой во Флориде. Мы оба заняты своей собственной жизнью. Если уже так тяжело в самом начале пути, то что было бы дальше? Ничего.

Я чувствую себя слабой маленькой девочкой, которую заставляют подниматься в гору, будучи подвешенной на канате. Я уже поднялась на вершину, но каждый день чувствую, что соскальзываю вниз, ускользая от Луи. Если бы я никогда не встретила в тот день Луи, то никогда бы не нашла себе друзей и не влюбилась бы; они все не стали бы для меня настолько важными. Почему я не могла влюбиться в самого простого обыкновенного парня, которому никуда не нужно спешить ежедневно?

Мои менеджеры дали мне несколько недель отпуска, заметив, что мне становится не лучше из-за состояния моей мамы. За последний месяц её состояние всё сильнее ухудшается. Она так сильно похудела, всё, чем она занята все эти дни — сон. Мама постоянно жалуется на боли в животе и спине, и мы все прекрасно знаем, к чему это ведёт. Доктора говорят, что мы приближаемся к концу.

Те дни, что я не провожу в больнице, я просиживаю в своей жалкой пародии квартиры, стараясь убежать от всего. Я сижу в пижаме весь день, смотря фильмы ужасов, в которых никогда не бывает романтики или счастья. Луи по-прежнему пытается созвониться со мной ежедневно, но я игнорирую его. Пытаюсь забыть его. Так будет лучше.

— Что ты сделала с собой? — британский акцент слышится возле, исходя не из фильма, если, конечно, один из героев вдруг не решил поменять направленность.

Периферийным зрением я замечаю мужскую фигуру и поворачиваю голову в нужном направлении. С сожалением понимаю, что передо мной стоит знакомый тёмноволосый парень. Мне пора научиться запирать на ключ свои двери. Зейн идёт ближе ко мне, смотря в телевизор. Он внимательно рассматривает меня, сидящей на кровати, встав надо мной.

— Ты можешь подвинуться? Не нужно стоять здесь и глазеть, — прошу холодно, не желая, чтобы он услышал в моём голосе интонации удивления от его приезда.

— Почему ты не отвечаешь на наши звонки? — Зейн не обращает внимания на мою просьбу.

— Я была занята, — пожимаю плечами, взяв в руки пульт, чтобы остановить фильм.

— Да, ты выглядишь очень занятой, — Малик усмехается. — Что с тобой происходит?

— Ничего, со мной всё хорошо.

— Ты шутишь, да? — он качает головой, убирая руки в карманы. — Ты смотрелась в зеркало? Ты выглядишь ужасно.

— Спасибо, ведь это именно то, что я хотела услышать, — я слезаю с кровати, чувствуя себя сильно раздражённой после его слов. — Тебе лучше уйти прежде, чем я вызову полицию из-за незаконного проникновения в чужой дом, — беру свой телефон с кровати в полной готовности набрать три цифры.

— Почему ты так себя ведёшь? — Зейн хватает меня за плечи, чтобы развернуть к себе лицом. — Это не ты.

— Всё может измениться за месяц, — вырываюсь из его хватки, но он притягивает меня к себе вновь.

— Перестань быть такой холодной и поговори со мной, — он просит, хватая меня за плечи. — Почему ты игнорируешь всех нас? Мы постоянно звоним тебе, но в ответ лишь голосовая почта. Таннер звонил нам и сказал, что ты в депрессии с тех пор, как мы уехали, а твоей маме лишь становится хуже. Мы можем помочь тебе.

— Никто не может мне помочь, это касается только меня, — рычу я, сильно толкая парня в грудь, но тот даже не шелохнулся. Через ещё несколько ударов я сдаюсь.

— Это из-за рака твоей матери? — Зейн хмурится в замешательстве, явно не понимая мои слова Я качаю головой, смотря в пол.

— Я только забочусь о вас, — мне больно говорить об этом, но я мужественно поднимаю взгляд, смотря прямо в карие глаза Зейна. Вспышки боли появляются в его взгляде, и я снова опускаю взгляд, чувствуя себя виноватой.

— Ты можешь лгать себе, но не мне, Ария. Я слишком хорошо знаю тебя. Я прекрасно знаю, что ты всегда говоришь, что это мы оставили тебя одну, но самое интересное в том, что мы никуда не уходили. Это ты оставила нас. Я пожертвовал совместным временем со своей семьёй, чтобы прилететь сюда и проверить тебя только потому, что ты не отвечаешь на звонки.

— Я не просила тебя это делать и…

— Я сделал это, потому что забочусь о тебе. Ты одна из моих лучших друзей, — Зейн перебивает меня, не дав закончить. — Мы все заботимся о тебе, и как только ты поймёшь это, то сможешь вернуться домой.

— Но я дома, — отхожу от него, стараясь отключить все эмоции. Я не позволю словам этого парня добраться до меня.

— Нет, не дома, — он вздыхает. — Я понимаю, что твои родители и Таннер здесь, но мы оба знаем, что единственная настоящая причина, почему ты здесь — твоя мама. Ты чувствуешь здесь себя как дома? Дом там, где есть люди, о которых заботишься ты, которые заботятся и волнуются о тебе в первую очередь. Настоящий дом не обязательно должен быть зданием. Когда соберёшься домой, позвони мне. Я буду ждать.

— Ты бы не мог уйти? — стараюсь не смотреть на него слезящимися глазами.

— Хорошо, — он кивает, сглатывая. — Просто знай, что Луи сильно беспокоится о тебе. Ты не знаешь его состояния, продолжая игнорировать его, — Зейн подходит к двери, касаясь дверной ручки. — Ты так помешана на том, чтобы защитить себя от боли, что забываешь о ком-то другом, кто также замешан в этом. Ты даже не заботишься о том, как Луи чувствует себя? Как я уже сказал ранее, если захочешь вернуться домой, то только позвони, — он договаривает, исчезая за моей входной дверь, плотно закрыв её.

Он приехал из Великобритании, чтобы проверить меня. Зачем он сделал это? Одинокая слеза скатывается по моей щеке, пока я обдумываю всё, что он только сказал. Ненавижу то, насколько хорошо он знает меня.

Сотовый телефон в моей руке начинает вибрировать. Луи снова звонит мне? Я бросаю мобильный на кровать, даже не посмотрев на экран. Я уже итак на грани срыва, разговор с ним ничего не решит. Прохожу через комнату, вставая возле кона, отодвинув шторы. Внизу, на лице возле набережной, Зейн выходит из моего отеля, убрав руки в карманы.

Мой телефон вибрирует снова, будучи на кровати. Луи никогда не звонит дважды. В последний раз смотрю на Зейна, подходя обратно к кровати, где валяется телефон. На экране высвечивается номер больницы. Я замираю от этого, ведь они никогда не звонят мне сами.

Я боюсь отвечать.

Пересилив себя, провожу по экрану, преподнося телефон к уху.

— А-алло? — отвечаю через несколько секунд, тяжело дыша.

— Ария, это Мелисса, — медсестра моей мамы отвечает. — Милая, мне очень жаль.

Комментарий к twenty

Речи Зейна в этой истории - именно то, что я обожаю, но, опять же, спустимся с небес на землю.