Кроме того, Фрейзер грозил выйти из берегов вследствие сильного паводка, а разлив поставил бы «Прекрасную Колесницу» в крайне трудное, если не сказать опасное, положение.

По счастью, когда начались дожди и уровень воды быстро поднялся, река все-таки осталась в русле. Равнина, таким образом, избежала наводнения, которое обычно заливало ее до границы леса на склонах долины. Фургон, конечно, продвигался с большим трудом, поскольку колеса увязали в размытой почве; но под его водонепроницаемой и крепкой крышей семья Каскабель нашла надежное убежище, уже не раз спасавшее ее от бурь и непогоды.

Почтенный Каскабель, почему вы не посетили эти края Британской Колумбии на несколько лет раньше! Почему дороги вашей бродячей жизни не привели вас сюда тогда, когда золото буквально валялось под ногами, и нужно было только наклониться, чтобы завладеть им! Почему Жан рассказывал отцу об этом необыкновенном периоде в прошедшем времени, а не в настоящем!

— Вот Карибу, отец, — сказал Жан в тот день, — а знаешь ли ты, что такое Карибу?

— Даже не догадываюсь, — ответил господин Каскабель. — Может, зверь? На двух лапах или четырех?

— Зверь? — крикнула Наполеона. — Большой? Злой? Кусается?

— Вовсе это не животное[79], — возразил Жан. — Так называется страна, страна золота, колумбийское Эльдорадо. Сколько в ней таилось богатств, и сколько людей она обогатила!

— И сколько разорила, представляю себе! — заметил господин Каскабель.

— Да, папа, я думаю даже, гораздо больше. И все же здесь были артели золотоискателей, получавшие до двух тысяч золотых марок в день. В одной из долин Карибу, в долине Уильям-Крик, золото черпали горстями![80]

Однако, как ни замечательно богата была золотоносная долина, слишком много людей нагрянуло сюда поживиться. И вследствие необыкновенного наплыва искателей счастья и всякого сброда, который тянется за ними, жизнь стала крайне тяжелой, не говоря уж о чрезмерной дороговизне всего и вся. Продукты вздорожали так, что за фунт хлеба просили доллар. В нездоровой среде распространились заразные болезни. Большую часть людей в Карибу ожидала нужда, а затем смерть. Разве не то же самое произошло несколькими годами ранее в Австралии и Калифорнии?

— Папа, — заключила Наполеона, — было бы очень мило найти на дороге большой кусок золота!

— Ну и что ты с ним сделаешь, малышка?

— Что сделает? — ответила за дочку Корнелия. — Конечно, отдаст своей мамочке, которая знает, как быстро обменять его на звонкую монету!

— Хорошо, поищем, — согласился Клу, — и, конечно, найдем, если только…

— Если только не найдем, это ты хотел сказать? — продолжил Жан. — А ведь именно так и случится, бедняжка Клу, и наша кубышка пуста… совсем пуста!

— Ну, хорошо! — крикнул Сандр. — Поживем — увидим!

Стоп, ребята! — повысил голос господин Каскабель. — Запрещаю обогащаться таким способом! Золото, найденное на английской территории… Тьфу! Пойдем, пойдем быстрее, не останавливаясь и не нагибаясь ни за чем, вплоть до самородка, будь он величиной даже с башку Клу! А добравшись до границы, пусть там и не будет таблички со словами: «Вытирайте ноги, пожалуйста», — тщательно вытрем их, дети, чтобы не унести с земли Колумбии и пылинки!

Он все тот же, Цезарь Каскабель! Но напрасно он так беспокоится! Скорее всего, никому из домочадцев не удастся подобрать даже крохотный самородок!

И все-таки, несмотря на запрет господина Каскабеля, во время движения пытливые глаза постоянно ощупывали поверхность земли. Бог знает, какие булыжники принимали Наполеона, а особенно Сандр за самородки. Впрочем, почему бы и нет? Среди золотоносных стран Северная Америка на первом месте. Австралия, Россия, Венесуэла и Китай — далеко позади!

Тем временем сезон дождей продолжался. Каждый день сильные ливни размывали дорогу, и путешествие становилось все труднее.

Проводник-индеец подстегивал упряжку. Он опасался, что речки и ручьи — до сих пор сухие притоки Фрейзера — внезапно раздуются. Как же их тогда переходить без брода? «Прекрасная Колесница» рисковала застрять в отчаянном положении на несколько недель, пока дожди не прекратятся. Нужно поторапливаться покинуть долину Фрейзера.

Как уже говорилось, не стоило бояться местных аборигенов с тех пор, как чиликотты ушли на восток.

Да, это, конечно, чистая правда, но зато здесь водились хищные животные, в том числе медведи, встреча с которыми по-настоящему опасна.

Случилось так, что Сандр, приобретя соответствующий опыт, чуть было не поплатился слишком дорого за грех непослушания своему отцу.

Семнадцатого мая, после полудня, семья остановилась на привал в пятидесяти шагах от ручья, который упряжка пересекла посуху. Ручей, стиснутый крутыми берегами, стал бы абсолютно непроходимым, если бы паводок превратил его в бурный поток.

Привал объявили часа на два; Жан ушел вперед, на охоту, в то время как Сандр, несмотря на приказ не удаляться, незаметно перешел назад через ручей, имея с собой только веревку длиной в дюжину футов вокруг пояса.

При виде яркой птицы с разноцветными и блестящими перьями у сорванца появилась идея проследить ее до гнезда и с помощью веревки вскарабкаться на дерево, чтобы завладеть добычей.

Удаляясь таким образом, Сандр по неосторожности совершал ошибку, тем более серьезную, что погода ухудшалась. Огромная туча быстро поднималась к зениту. Но попробуйте растолковать это пацану, увлеченному погоней!

И Сандр оказался вскоре на опушке густого леса на левом берегу ручья. Птица, порхая с ветки на ветку, казалось, не без удовольствия заманивала его.

Сандр впопыхах забыл, что «Прекрасная Колесница» через два часа отправится в путь, и спустя двадцать минут он уже находился в доброй половине лье от лагеря в чаще леса. Здесь не наблюдалось никаких дорог, только узкие тропинки в густом кустарнике у подножия кедров и пихт.

Птица с радостными криками перепархивала с одного дерева на другое, а Сандр бежал за ней, подпрыгивая, как молодой дикий кот. Тем не менее все его усилия оказались напрасны, и птица исчезла в густых зарослях.

Сандр чертыхнулся и остановился, раздосадованный неудачей.

Только тут сквозь листву он заметил, что грозные тучи заволокли небо, уже сверкали яркие проблески.

То были первые молнии, за которыми последовали продолжительные раскаты грома.

«Пора возвращаться, — подумал мальчик. — Что скажет папа?»

В этот момент его внимание привлек необычный предмет — булыжник с металлическими вкраплениями странной формы и величиной с сосновую шишку.

Естественно, наш сорванец вообразил, что это самородок, затерявшийся в глухой части Карибу! Он вскрикнул от восторга, подобрал камень, взвесил в руке и сунул в карман, дав себе слово никому ничего не рассказывать.

— Посмотрим, что все скажут потом, — пробормотал он, — когда я обменяю его на кучу звонких золотых!

Едва Сандр положил в карман драгоценную находку, как вслед за сильнейшим ударом грома начался настоящий ливень. И не успели отгреметь последние раскаты, как послышался рев.

В двадцати шагах от него над кустарником возвышался огромный медведь гризли.

Как ни отважен был Сандр, но он тут же рванул во все лопатки, а медведь припустил за ним.

Если Сандру удастся достичь русла ручья, пересечь его и укрыться в лагере, он будет спасен. Тогда гризли задержат на левом берегу или даже убьют, и он станет ковриком на полу «Прекрасной Колесницы».

Но дождь уже лил сплошным потоком, молнии сверкали все сильнее, небо полнилось громовыми раскатами. Сандр промок до нитки; к тому же ему мешала ставшая тяжеленной одежда; он бежал, рискуя упасть на каждом шагу, за что зверь сказал бы только спасибо. И все-таки ему удавалось сохранять дистанцию, и меньше чем через четверть часа он очутился на берегу ручья.