Мне так хотелось не быть одинокой в своей мести. Так хотелось обо всем рассказать Мише. Но я понимала, что нельзя. Он не поймет, он остановит. И к тому же эта боль – только моя. А значит, и месть тоже должна быть только моей! Миша не должен ни о чем узнать.

Миша…

Он стал мне так дорог. Так близок. И почему я раньше не замечала, что он такой замечательный?! То есть, я, конечно, знала, что он хороший: добрый, отзывчивый, готовый помочь, утешающий и рассудительный. Но я никогда не знала, что он такой… такой… родной. Да, родной, близкий, дорогой мне человек! Ближе него у меня нет никого.

Раньше была Алька, и в ней я видела все то, ради чего живу. Солнце приходило, когда она улыбалась. Дождь шел, когда она грустила. Другого я не знала. Она была центром моего маленького мира. Дороже, ближе, роднее нее, не было никого на свете.

Миша рядом с ней был лишь искрящимся угольком в пламени костра. Просто друг, который будет рядом, когда это необходимо. Который не бросит и не предаст. Который осадит за ошибки и встанет горой на мою защиту. Дорогой, добрый друг. Просто друг.

Когда же Альки не стало… Именно на нем сосредоточилось все мое существо, вся моя жизнь. Теперь он был моим центром, центром не того маленького мира, в котором я жила, а всей вселенной, всех миров вселенной. Самый дорогой, самый близкий, самый любимый, родной…

Родной человек. Миша.

Я стала кружиться вокруг него, как заведенная. Притуплялась боль, не кровоточило сердце. Я не плакала.

А он был рядом. Всегда. Когда я орала, как ненормальная, когда ревела навзрыд, когда стремилась убить Тарасова, подкараулив в переулке. Меня впору было отдавать в психушку, а не нянчиться, как с маленьким ребенком, но Миша терпел. И всегда был со мной. Словно стал моей тенью. Моим ангелом-хранителем,

посланным мне с неба Алькой.

Я уже не смотрела на него, как на старого верного друга. Теперь он был мужчиной в моих глазах. Красивым, целеустремленным, успешным, самым лучшим мужчиной на свете!!

Но я для него по-прежнему оставалась просто подругой.

Мы по-прежнему проводили вместе очень много времени. Почти все наше свободное время. И не уставали друг от друга. Когда он по тем или иным причинам не мог прийти, я пребывала в состоянии, сродни отчаянию. Мне так его не хватало!! Мне хотелось бежать к нему, мчаться, лететь на крыльях, только бы увидеть одним глазком. Мне было мало формального безликого телефонного разговора. Мне нужно было ощущать его присутствие рядом с собой. Знать, что он мой. Пусть и друг.

Поэтому, когда он позвонил мне и сообщил, что не приедет, я чуть голову не потеряла от смеси отчаяния и обиды. Я ринулась на ходу придумывать причины, заставившие бы его приехать, но он меня ошарашил, сказав:

- Надь, я тут… грипп подхватил. Не обижайся, а?

Я запаниковала.

- Как грипп?! Какой грипп?!!

- Ну… не знаю, - он замялся – Обычный грипп… Лечусь вот…

- Чем лечишься?! – спросила я, просчитывая в уме, как поступить

- Ну… эээ… чай пью. С лимоном и медом…

И тут меня пронзило горячей стрелой, которая называлась ревностью.

- Коротаев, а ты меня не обманываешь?! – поинтересовалась я – Может, у тебя… это… свидание?..

- Надя!! – укоризненно воскликнул он – Какое к черту свидание?! У меня температура тридцать девять с половиной!!!

Я покраснела. Ну, кто меня вообще за язык тянул?! Чего я вообще бешусь?!

- Я приеду! – сказала я в трубку

- Что? Куда?! Зачем?!! Не надо!!!

Почему он так не хочет, чтобы я приехала?.. Что-то тут не так…

- Я уже еду!! – сказала я, бросая трубку

- Надя, нет!..

Поздно. Я стремительно надела пальто, почти впрыгнула в сапоги и помчалась к Мише. Он встретил меня в дверях в спортивных штанах и черной футболке с недовольным, ну очень недовольным, видом. И воззрился на меня с высоты своего роста, и явно не собираясь впускать.

- А ты очень гостеприимен, как я посмотрю! – проворчала я, протискиваясь в квартиру

Он что-то пробормотал, закрыл за мной дверь и прошлепал в гостиную. Я вскоре присоединилась к нему, сев на диван, на котором он полулежал, закрыв глаза.

- Не стоило приезжать, - проговорил он, не открывая глаз – Я бы сам…

- Закрой рот! – приказала я и потрогала его лоб – Ты температуру давно мерил?

Он пожал плечами.

- И как ты себя лечил?! – закричала я – Да ты бы без меня помер тут!

«А я бы без тебя умерла» подумала я.

Миша совсем сник, больше не произнес ни слова, видно, осознав, что отделаться от меня не представляется возможным, а потом и вовсе смирился с моим присутствием и даже предложил остаться на ночь. Я согласилась.

Ночью меня разбудили какие-то стоны.

Мише плохо. Как красный сигнал опасности загорелся в голове. Я накинула халат, который нашла у Миши в шкафу, и помчалась в его комнату.

Миша метался по кровати, я подбежала к нему и схватила за плечи.

- Миша!! Миша, проснись!! Миша!!

Он успокоился и приоткрыл глаза. Кажется, он ее не узнал.

- Надя?.. – пробормотал он – Что ты здесь?..

- Ты стонал… - проговорила я – Тебе плохо? – я потрогала лоб, он был холодным

Миша следил за моими движениями, как завороженный. Я посмотрела на него.

- Холодный. Температуры нет, - я вздохнула – Тебе что-нибудь принести?

Он покачал головой, не отрывая от меня взгляда. Внимательный, очень пристальный взгляд.

- Останься со мной… - проговорил он, наконец

Я сглотнула.

- Я… итак здесь, – прошептала я, голос вдруг сел – Ты можешь позвать меня…

- Нет! – перебил Миша – Останься здесь… со мной. Полежи рядом со мной, - сказал он тихо, а потом, а потом, заметив мою нерешительность – Пожалуйста.

Именно это «пожалуйста» меня сломило. Я согласно кивнула. На слова не было сил. Я обошла кровать и

легла рядом с ним, отчетливо услышав, как бешено застучало мое сердце.

- Обними меня, - попросил Миша и вновь добавил: – Пожалуйста.

Я повиновалась и обхватила его сзади руками. Он лежал ко мне спиной, и я этому порадовалась.

- Спасибо… - услышала я его слабый голос

Я глубоко вздохнула и закрыла глаза. Было так спокойно, так хорошо. Миша вскоре задышал ровнее, и я поняла, что он заснул. Я обняла его сильнее.

Мой самый дорогой человек.

В этот самый момент я поняла, что люблю его.

Я знала, что день свершения моей мести изменит всю мою жизнь. Да и как могло быть иначе, когда я задумала такое?! После такого люди обычно меняются, и я знала, что изменюсь.

Но Алька… Моя милая, моя хорошая, моя родная младшая сестренка!! Она заслуживала того, чтобы быть отомщенной. Она заслужила отмщение. И я должна была исполнить ее последнюю волю. Я должна была отомстить. Он будет страдать. Он будет мучиться. Он будет медленно умирать.

И только тогда моя месть дойдет до своего логического финала. Только тогда я в полной мере смогу насладиться страданиями убийцы моей сестры.

Суббота… Накрасилась, в очередной раз, как кукла Барби, размалевала себя так, что узнать во мне прежнюю меня можно было с огромным трудом.

Парик. Волосы рыжие, потому что Тарасов любит экстравагантность и умение удивлять. Линзы. Глаза яркого бирюзового цвета. Красная помада, зрительно увеличивающая объем губ. Ресницы накладные, длинные, черные. Карандаш для глаз, нарисовала стрелки. Глаза стали красивыми, выразительными, пленительными, очаровывающими, у Тарасова слабость к красивым глазам. Мушка в правом уголке губ.

Платье кроваво-красного цвета. Короткое, намного выше колен, едва прикрывающее кружевные резинки черных чулок. На тоненьких бретельках, с глубоким декольте, предоставляющим право любоваться красивый высокой грудью, не втиснутой в бюстгальтер. Трусики стринги, черные, кружевные, какие нравятся Тарасову. На ногах батильоны на высоком каблуке. Поверх платья красный плащ до колен.

Быстрый взгляд в зеркало.

Пленительная, очаровательная, вызывающе прекрасная… Красотка, каких еще поискать нужно.