Я схватила свой рюкзак - мама настаивала именно на нем, а не сумке, так как в него влезало куча полезных вещей для беременных, как, например, запас еды. Глянула мельком в зеркало заднего вида, чтобы убедиться, не выгляжу ли я нервной, и почти выпрыгнула из машины с решительным лицом, чтобы встретить изучающие взгляды. Но, к счастью, в радиусе 10 метров никого близко не было, чтобы это увидеть. Думаю, беременная девушка с такой напускной строгостью выглядит глупо, ну и пусть, зато воинственно.

   В основном все наблюдали за мной издалека, а те, кто стоял неподалеку, делали вид, что ничего не замечают, зато не заметить их неестественных поз мог лишь слепой. То, что я все-таки произвела должное впечатление, немало меня утешало.

   Жаль, что я все же не надела мини-юбку, вот тогда я бы их точно добила. Хотя нет, еще бы сигаретку, вот тогда, точно был бы шок. Все выглядели такими тошнотворно одинаковыми, напоминая мне мою прежнюю школу, что я сама еле сдерживалась, чтобы не глазеть по сторонам, стараясь понять, не близнецы ли они все здесь. Конечно, у девушек были разного цвета волосы, косметика, обувь, сумки, но выглядели они почти клонированными, а скоро и мне, наверное, придется одевать такую же форму. Вот будет позор, когда для меня будут шить самый большой размер. Я аж затряслась от злости на себя, свой живот, и чертову английскую бюрократию и чопорность, хорошо, хоть не заплакала, что со мной в последнее время случалось часто.

   Я решительно направила свои одеревеневшие ноги в главный корпус, желая поскорее найти администратора. Не забывая при этом хмуриться, проходя по коридорам, достаточно заполнившимся учениками. К своей радости, я увидела множество учеников одетых не в форму, а в простую одежду, джинсы, рубашки, юбки, но при этом они все же носили школьный пиджак. Вот это совершенно не было страшно - пиджаки я любила, и темно-зеленый мне подходил, даже больше, чем некоторым здешним красавицам. Мое настроение росло с каждым шагом и новой девушкой, которой темно-зеленый не шел. Знаю, низко самоутверждаться за счет других, по крайней мере, я никому не говорила гадостей вслух. Вот когда начну, тогда пусть совесть меня и мучает.

   Ученики понемногу начинали пялиться на меня с плохо скрываемым интересом, но в глаза никто не бросался? и гнилыми помидорами не забрасывали, кажется, все не так уж и плохо, как могло показаться сначала. Я разглядывала их украдкой, чтобы не показаться заинтересованной. Меня здесь никто не интересует, - старалась показать я всем своим видом. Не знаю, удалось ли, но плохой реакции не было. Точнее говоря, на мое поведение не было никакой реакции, которой я могла бы ожидать, будь эта школа хоть вполовину похожа на мою прежнюю.

   Я нашла канцелярию аж в другом корпусе, где находилась учительская и, конечно же, кабинет директора. Я постучала и, не дожидаясь разрешения, вошла, в нос мне ударил стойкий сигаретный запах дыма. И если бы я не была беременна, сладко бы вздохнула, как прежде, но теперь меня тошнило от этого запаха. Как и от многих других, но, думаю, именно поэтому я смогла избавиться от плохих привычек. До беременности сигареты были моей самой лучшей тайной и одним из худших грехов, которые я скрывала от своих родителей. Ведь именно в этом им меня, должно быть, тяжело понять.

   Маленькая сухая старушка в огромных очищах и с классическим пучком смачно пыхтела сигарой, при этом что-то с интересом разглядывая в экране компьютера. Только после третьего стона, что вырывался из динамиков, я со смущением поняла, что она вряд ли предпочитает простые сериалы, ее больше устраивали фильмы из Амстердама.

   Заметив меня, она ничуть не смутилась, и не стала тушить сигарету, а, только приспустив на нос очки, сухо прокомментировала звуки из компьютера:

   - Конфескат.

   Я подняла руки, будто бы не имею ничего против.

   - Так, так. Значит это ты новенькая, - пропела она хриплым голосом и, не дав мне времени опомниться, добавила, - какой месяц?

   Мы подружимся, подумала я. Мне нравилось, когда о беременности говорили, как о беременности, а не о чуме или СПИДе. Конечно, вряд ли ее можно назвать простой, доброжелательной бабушкой, но зато без каких либо заморочек.

   - Шестой.

   - Еще почти столько же и сможешь снова носить бикини, - подмигнула она мне.

   Я хотела ей сказать, что тут это не осуществимо, но промолчала. Если удастся уговорить родителей, мы уедем куда-нибудь далеко, где невозможно будет носить купальники, а моим родителям бояться солнца.... Но я не хотела сейчас об этом думать, я и так слишком уж испытывала их терпение, пока что отец был доволен университетом, а мама радовалась прекрасной, готической церкви с католическим приходом и огромным старым органом. Им хорошо, а мне и так все равно где рожать. Хоть на северном полюсе.

   - Можно мое расписание? - наконец вспомнила я зачем сюда пришла, - Рейн Туорб, пожалуйста...

   - О, милочка, да я и так прекрасно знаю кто ты, в таких городишках как этот, приезд людей, очень интересных людей, просто сенсация. Я думаю, что сегодня в университете на твоего отца проведут охоту, и, не сомневаюсь, соседи вас уже завалили приглашениями на ужин.

   Она ухмылялась, и я отметила, что у нее недостает нескольких зубов, но мне она все равно нравилась. Никакого тебе лицемерия. Почему со всеми не может быть так просто?

   - На самом деле около нас живет не так уж много соседей, из тех немногих мы пока что знаем лишь сестер Стоутон и старого профессора Дерека, кажется, именно он продал нам дом, а теперь живет в маленьком домике, но на той же улице.

   - Значит, вы приобрели старый особняк? Там прекрасный сад, - вдумчиво сказала она и без всякого перехода, даже не пытаясь скрыть интерес, заметила: - Твои родители до неприличия красивы, как говорят в городе, и так молоды.

   - Да уж, я немного не попала в генетическую линию, - невольно вспыхнула я, с болью вспомнив, как часто все удивлялись, что у такой яркой пары, как мои родители, родился совершенно посредственный ребенок. А он и не родился...

   Администратор сверкнула на меня глазами и отдала листок, видимо пока закончив на этом свои расспросы, я должна привыкнуть к такому поведению. В таких маленьких городках появление кого-то нового - целое событие, а нашу семью очень трудно назвать нормальной, поэтому внимание к нам будет удвоенное. Вспоминая красавицу мать и прекрасного отца, я представляла, что будут думать о нас: "Наверняка они переехали из-за позора дочери".

   Ну что ж, они не очень-то ошибутся. Позор не позор, а причина для переезда достаточно весомая. Хотя, не самая главная. Причин было много. Женитьба Ричарда - моего брата, изменение Мизери - его жены, очередной побег Прата от нас....Даже не хотелось обо всем этом сейчас думать. Никто и так не узнает о наших настоящих причинах, так что пусть думают что хотят. Я не гордая (ну почти), смогу вынести все, что будут говорить. Не впервой.

   Разговор со старушкой был как глоток свежего воздуха перед казнью. Мне нужно было идти в главный корпус, искать свой класс и приниматься за учебу, я помедлила перед дверью и заметила, что старушка продолжает с интересом наблюдать за мной. И вновь эта глупая, острая гордость вытолкнула меня в коридор, в поток учеников, который достиг, видимо, своей максимальной концентрации. Я шла, не очень понимая, где искать кабинет английского, и была доведена до предела своей неуклюжестью, когда почти хамски ввалилась туда.

   К сожалению, это дало ужасный эффект - все замолчали и уставились на меня, как на маленькое круглое чудовище. Как бы я не хотела в данный миг провалиться под землю, но урок уже начался, и сбежать я не могла. Не произвольно я коснулась живота, все, даже учительница, проследовали взглядами за моей рукой.

   А мне еще казалось, что хуже уже не может случиться, но теперь они пялились на меня больше прежнего. Я потопталась на одном месте, пока до меня не дошло, что стоит поздороваться. Я смущенно кинула тихое "здравствуйте" и это, кажется, немного вернуло всех в чувство. Ученики сразу же потупились и занялись книгами, тетрадями и ручками, кто-то полез в портфель, другие отвернулись к окну.