Мистер Шепард нахмурился, внимательно изучая взглядом своего пациента, всерьез забеспокоившись о его моральном состоянии.

— Вы измучили себя на съемках, — подытожил доктор, ну а Том лишь пожал плечами, отчего-то больше не особо доверяя наставлениям специалиста, — отдохните, сходите куда-нибудь с друзьями, иначе ни к чему хорошему это не приведет. Вам следует избавиться от продолжительного одиночества.

Неужели? Томас еще долго припоминал его слова, изредка посмеиваясь, то ли над абсурдностью предложения, а, может, и над собой… Не важно. Больше нет, ведь он продолжил пить «волшебные» пилюли, и постепенно жизнь стала налаживаться. Нагрузив себя подготовками к спектаклю, частыми репетициями и тренировками, Том действительно стал чувствовать себя значительно лучше, и лишь слезливые капли на панорамных окнах напоминали о душевной тоске, запрятанной куда-то глубоко в грудной клетке, за ребрами, за самым сердцем. Но он редко возвращался домой при свете дня, а дождь все чаще расходился в обеденное время. Капли непрерывно скользили по окнам в одиночестве. Теперь они не заслуживали внимания.

«Я вижу грусть в твоих глазах…»

— Всё потеряно.

***

«Что есть любовь?»

А что есть жизнь? И что есть воздух?

«Любовь пробуждается в сердце и никогда не умирает».

Ему не пришлось ждать слишком долго. Старый добрый друг отворил дверь и тотчас же похлопал Тома по плечу, с широкой улыбкой призывая поскорее заходить и присоединиться за праздничным столом.

— Как же рад тебя видеть! — громко объявил Крис, подталкивая друга в гостиную. — Мы уже заждались.

— Я немного опоздал, — виновато отозвался Том и провел пальцами по всклоченным волосам.

— Да ладно, у нас тут весело, — Хемсворд махнул рукой, а затем опустил к губам, призывая прислушаться. — Караоке — воистину восхитительная вещь!

Томас улыбнулся в ответ, неспешной походкой направившись следом за другом. Сказать по правде, он не собирался присоединяться, но в последнее мгновение, будто неведомая сила привела на праздник. Он просто сел в автомобиль, и уже через тридцать минут стоял на пороге двухэтажного дома в окрестностях Джерси-Сити; взволнованный и в глубине души сбитый столку настолько внезапным порывом, словно от этого решения зависела чуть ли не вся его нынешняя жизнь.

«Вам стоит отдохнуть, встретиться с друзьями».

Наставления доктора Шепарда все-таки сыграли немаловажную роль. Томас согласился и решил провести вечер в компании не только старых, но и, возможно, новых друзей.

«Мой подарок — это моя песня, и она для тебя»¹.

Мелодичный, почти неуловимый, голос, будто легкий ветерок на закате, расплылся по комнатам и медленно выскользнул в коридор. Он застал Томаса врасплох, породив на коже волны неконтролируемой дрожи. Нет, это не было видением. Только не теперь, ведь мужчина чуть было не застыл посреди холла, стоило лишь расслышать женский голос. И провалиться ему на том сама месте, если разум вновь решил сыграть с ним злую шутку!..

«И ты можешь всем рассказать — это твоя песня,

Может быть, она простовата, но вот она готова.

Я надеюсь, ты не против, я надеюсь, ты не против,

Что я облёк в слова,

Как прекрасна жизнь, когда есть ты».

Надо же, какое странное, волнительное и непередаваемое дежавю!.. Томас посмотрел вслед Крису. Друг не обернулся и почти сразу скрылся в гостиной, однако Тому потребовалось еще немного времени, чтобы собраться с духом и встретиться лицом к лицу с непостижимой реальностью. Он почувствовал, какими тяжелыми стали ноги: они будто приросли к полу! И скольких же трудов стоило сдвинуться с места и приблизиться к заветной двери. А сердце билось так шумно, прямо в горле, почти у самых губ. Да, Том мог поклясться, что ощущал не только одышку, но и необъяснимую пульсацию в голове. Невероятное становится постижимым…

«Я сидел на крыше, и скидывал мох,

Тут-то несколько строчек и застали врасплох».

«А солнце было такое доброе,

Когда я писал эту песню,

Она для таких людей, как ты,

Благодаря которым оно движется».

И когда Том, наконец, переступил невысокий порог и оказался в гостиной, последние капли здравого смысла начисто покинули разум; они развеялись, будто дым по ветру, одарив мужчину неведомым, почти позабытым, но таким манящим теплом. Надежда и непередаваемая радость — да, он испытал все эти чувства чуть ли не одновременно, явив себе столь долгожданную истину.

Девушка. Томас впервые увидел ее у окна, в свете разноцветных гирлянд, однако и это не помешало уловить золотистый отблеск объемных кудрей, ниспадавших на обнаженные плечи, в продолжение которым струилось зеленое платье в пол. Оно опоясывало стройную фигуру, придавало незнакомке невиданную легкость…

«Прости мою забывчивость, я могу позабыть

какого цвета твои глаза: зелёные или голубые…

Как бы то ни было, что я на самом деле хочу сказать:

У тебя самые прекрасные глаза, какие я видел».

Том сглотнул и беззвучно выпустил воздух из легких. Нет, и в здравом уме он бы никогда не поверил, что такое случится на самом деле. Но этот мягкий, ласкающий слух, голос — он слышал его прежде; и это лицо, эти глаза, эти руки — он прикасался к ней. Где-то там, в своих мыслях, много месяцев назад или еще совсем недавно… Прекрасная незнакомка обрела плоть и стояла совсем близко, не замечала никого вокруг и пела с таким чувством, с такой любовью!.. И в каждой строчке Томас растворялся, будто терял почву под ногами. Все краски радуги обратились в чувства, озарившие начало чего-то нового, подарившие совсем иные, неведомые эмоции, которые ему еще никогда не доводилось испытывать.

«И ты можешь всем рассказать — это твоя песня,

Может быть, она простовата, но вот она готова.

Я надеюсь, ты не против, я надеюсь, ты не против,

Что я облёк в слова…»

Девушка приоткрыла глаза и посмотрела куда-то высоко, будто сквозь стены, в далекие и непостижимые дали, недоступные никому, кроме нее. Слишком красивая и такая знакомая… Интересно, а она бы вспомнила его? Узнала? Том сцепил руки в замок за спиной и, не отводя глаз от таинственной незнакомки, беззвучно пропел последнюю строчку вместе с ней:

«…Как прекрасна жизнь, когда есть ты».

Крис заметил и тихо спросил:

— Ты что-то сказал?

Но Том ответил не сразу, поспешив выяснить для себя один важный вопрос:

— Кто она?

— Певица? — Крис улыбнулся, толкнув друга локтем в бок. — Анастейша, подруга моей Джульетты.

И этого оказалось достаточно. Томас присоединился к бурным аплодисментам, с большим трудом сдерживая душевный порыв протиснуться сквозь толпу и познакомиться, лично представиться и сделать шаг навстречу, заявить о себе, показать и приоткрыть часть своей души. Но разве это правильно? Вот так бросаться в омут с головой?.. Но ведь он уже поверил, осознал, что сны имели свое предзнаменование. Жизнь свела их вместе. И это неспроста!

«Анастейша», — пронеслось в голове.

И улыбка мгновенно озарила мужские губы. Теперь он знал ее имя.

— Эй, дружище, — позвал Крис, похлопав его по плечу. — Ты в порядке?

Том кивнул, облизал губы и, с трудом оторвав взгляд от Анастейши, посмотрел на именинника.

— Скажи мне, Крис, — сбивчиво пробормотал он, и внезапно ощутил непередаваемый душевный подъем, — ты веришь в судьбу?

Комментарий к — III —

¹ — «Ewan Mcgregor - Your song»

========== — IV — ==========

24 декабря 2017 год

Лондон

«Лети, лети, драгоценная.

Твоё бесконечное путешествие началось.

Прими своё нежное счастье,

Что слишком прекрасно».¹

Идеально белые снежинки, едва ощутимые, словно обрывки мягкой ваты, неторопливо опускались на холодную землю; они не таяли, падали друг на друга, застилали непрерывным покрывалом лужайку подле ничем непримечательного дома, с виду затерявшегося среди однотипных двухэтажных построек. Тихий спальный район неподалеку от Вестминстера, чем не идеальное место для спокойной и размеренной семейной жизни? И правда, тепло струилось отовсюду, из каждого потаенного уголка небольших комнат, узких коридоров и высоких арочных проемов. Идеальная тишина, иллюзорная картина неподдельного счастья, особенно в праздничные дни, когда весь город замирает; люди расходятся по домам, наслаждаются обществом самых близких, а снег за окном не прекращается. Он падает, кружит, летает, переливается множеством удивительных красок, таких, что неподвластно изобразить ни одному художнику, запечатлеть искусному фотографу и описать виртуозному автору. Ах, это непередаваемое чувство уюта. Природа затихает в преддверии Рождественского чуда. И когда только она настолько сильно прониклась духом, вроде бы, совсем чужой, но, в то же время, такой радушной страны?