— Ты уверена, Кэрол? — обескураженно спросила Кетрин.

— Я уже ни в чём не уверена, но больше так не может продолжаться. Элайджа нам задолжал с тобой. Надеюсь, что он это вспомнит, когда Клаус начнёт свою месть мне.

========== Глава 18 ==========

На следующий день Клаус и Бранд так и не появились. Они как сквозь землю провалились, и никто не знал, где они. К вечеру Кэролайн оставила попытки с ними связаться и уже собиралась поехать сама на «Бойню», как к ней пожаловал Элайджа, но и он не знал, куда эта парочка подевалась.

— Не переживай за них, Кэролайн. Эти двое не пропадут, — успокоил он её. — Могу я спуститься к Катерине и допросить её наедине?

— Да, конечно, — быстро ответила Форбс и, подозвав к себе дворецкого, добавила: — Тебя проводят к ней.

Был ли у неё страх перед Элайджей? Нет. Кэролайн была давно настроена на разговор с ним. Ожидание затягивалось и прошло около двух часов, показавшиеся ей вечностью. Кэролайн хотела подняться в кабинет и заняться делами, чтобы отвлечься, как увидела сестру в дверях, причём с растрёпанными волосами и небрежно одетую.

— Всё сложно, но не всё потерянно, — хмыкнула довольно сестра и быстро поднялась в свою комнату. По-видимому, эти двое не теряли зря время, тогда как Кэролайн переживала за Кетрин, чему сама удивлялась, пока ждала.

Кэролайн встала с дивана и подошла к окну, теперь уже ожидая появления Элайджи, и он не заставил себя ждать. В отличие от Кетрин, он был, как всегда, одет с иголочки и ничего не могло в его виде быть доказательством бурно проведённого времени с её сестрой. Как всегда невозмутим и спокоен, что всегда раздражало Кэролайн. Элайджа прошёл к креслу и сел, не забыв поправить. Какое-то время они молчаливо смотрели друг на друга, каждый думая о своём. Кэролайн подошла и села напротив него в кресло.

— Похоже, тебе не помешает выпить, — нарушила молчание Форбс, и тут же вышколенный лакей оказался подле Элайджи с подносом в руке, на котором стоял стакан с бурбоном и бокал вина. Он не спешил начинать с ней разговор, а Кэролайн продолжала наблюдать за его задумчивым выражением лица.

— Полагаю, тебе потребуется моя поддержка, Кэрол, — наконец ответил он, сверля взглядом полупустой стакан. Она оставила без внимания, что он назвал её сокращённым именем из далёкого прошлого, и теперь внимательно слушала, что он скажет дальше. — Знаешь, в глубине души даже я не верил, что тебя не стало, что говорить о Никлаусе. Он страдал так же, как и ты. — Элайджа замолчал и, сделав глоток бурбона, наконец посмотрел на неё. — Думаю, сейчас он страдает ещё больше от неизвестности, а я не люблю, когда мой брат в таком состоянии. — Отвечать на это замечание не пришлось, так как подошёл слуга и сообщил, что ужин подан.

— Не составишь ли нам компанию за ужином, Элайджа? — Кэролайн заметила, как на его лице промелькнуло удивление на её внезапное приглашение, но он быстро взял себя в руки и кивнул в согласии. Элайджа встал и предложил ей руку, как истинный джентльмен, и она, немного помешкав, протянула свою. Странно, но она больше не испытывала к нему такой

жгучей ненависти, как раньше. Со временем боль утихла, хоть она помнила всё

до мельчайших деталей и подробностей того рокового дня, что перечеркнул всю её прежнюю жизнь. — Катерина скоро к нам присоединится, а пока мы продолжим наш разговор за столом.

— Никлаус редко бросает слова на ветер, — произнёс Элайджа, когда они расположились за длинным столом, заваленным разнообразной едой и напитками. — Почему ты не рассказала ему, когда он давал тебе такую возможность? Хотела отомстить? Я понял твой план, Кэрол, но как я недавно сказал Никлаусу: хотела бы отомстить, то ты давно бы это сделала, учитывая, сколько возможностей у тебя было за это тысячелетие.

— Поверь, я жаждала мести. Это было для меня стимулом в жизни все эти годы. — Кэролайн отложила нож и вилку. Она холодно посмотрела на него через весь стол, и Элайджа нисколько теперь не сомневался в её словах.

— Что же тебе мешало или останавливало в осуществлении своей мечты? — спокойно спросил Элайджа.

— Айяна, — равнодушно ответила Кэролайн, делая глоток белого вина из бокала. Элайджа непонимающе посмотрел на неё, и она поспешила объяснить: — Ведьма хотела уничтожить всех вас, а это не входило в мои планы. Моей целью были только ты и Клаус. У меня было несколько удачных моментов, когда Ребекка и Кол находились заколотыми в своих гробах, но мне каждый раз, как назло, не везло. Вам всегда удавалось бежать от Майкла, у которого находилось единственное смертоносное оружие против своих детей. Почти во всех случаях я сама наводила Майкла на вас. Почти. — Кэролайн на мгновение задумалась, вспоминая, как однажды не смогла противостоять ведьме и направила Майкла в Новый Орлеан и подвергла Ребекку опасности, но в этом случае он так и так бы приехал после весточки Ребекки. Тогда ей пришлось спасать их из горящего города и задержать Майкла.

— В то время у нашего отца был кол, который способен был убить только одного из нас, — вывел из воспоминаний её Элайджа. — Выбирая из нас двоих, он, несомненно, выбрал бы Никлауса. Позволь узнать, как бы ты уничтожила меня без смертельного оружия?

— Всё намного проще, чем тебе кажется, — усмехнулась Кэролайн, — сам не догадываешься?

— Клинок, — после минуты раздумий ответил Элайджа, — ты бы усыпила меня и никто меня никогда не нашёл. Ты хотела, чтобы я страдал и мучился в агонии за смерть твоих родителей. Возможно, сбросила бы меня на дно океана. Не трудно догадаться, Кэрол. В этом мы похожи. Что же, отличный план, но в нём имеется один недочёт. — Кэролайн вопросительно приподняла бровь. — Как я понимаю, ты бы нашла гробы Ребекки и Кола, чтобы освободить их ото сна, и в этом бы была твоя ошибка, Кэрол. Они бы поняли, что я ещё жив, и приложили бы все усилия, чтобы найти меня. Уверяю тебя, что они бы нашли меня непременно.

— Всё не так, Элайджа, — не удержалась и рассмеялась Кэролайн, — я, конечно, это предвидела. Я бы спрятала их в безопасное место, не вынимая клинков, пока бы не избавилась от влияния Айяны. Ну, а уничтожить каждого вампира по твоей линии, думаю, не составило бы труда. И потом, — она сдержанно улыбнулась, — не одна могущественная ведьма бы тебя не нашла в мире живых.

Элайджа посмотрел на неё долгим взглядом. Она вызывала в нём, как всегда, только уважение, и он благодарил всех святых, что ей не удалось привести в действие свой план. Почему-то ненависть так и не возникла после её признания, лишь только сожаление о том, что случилось по вине Айяны, но разве это всё вдолбишь его неуравновешенному брату, когда он обо всём этом узнает. Элайджа наперёд предвидел, как гнев и жажда отмщения нахлынут на Никлауса. Он прекрасно понимал Кэролайн. Зная себя, он бы поступил так же, а может, более изощрённо, в своей мести. Лишь один вопрос не давал ему покоя, и он поспешил его задать:

— Сейчас оружие против нас уничтожено и вместе с ним клинки. До того как ты узнала, что это были козни Айяны и твоя дочь жива, как ты собиралась отомстить нам? Завоевать наше доверие, а дальше что?

— Ведьмы и их сила за счёт жертвоприношений сверхъестественных существ. Думаешь, зачем мне нужны были ведьмы Французского квартала. Такая магия действительно сильная и опасная. Она открывает множество возможностей, в том числе и смерть двух первородных, даже если один из них гибрид. Этой магии бы хватило на вас двоих.

— И появившееся «зло» было только тебе на руку. Тебе не нужны были мы в борьбе с ним, оно было частью твоего плана, — закончил за неё Элайджа. Кэролайн натянуто улыбнулась и кивнула. — Наша смерть с Никлаусом избавила бы от лишних вопросов Ребекку и Кола.

— Всё верно, Элайджа.

— Вот только ты не учла, что Никлаус сможет растопить лёд в твоём сердце ещё до того, как ты узнаешь обо всём. Я прав? — Кэролайн удивились его проницательности и не спешила отвечать. Нацепив маску равнодушия, она невозмутимо смотрела на него. — Можешь отрицать, но я видел в твоих глазах это. В тебе происходила борьба, Кэрол. Вот почему ты не призналась моему брату, когда он предложил тебе. Уже тогда ты искала в себе оправдания, чтобы не мстить нам, но и признаться не могла ему из-за своего упрямства и гордости. В этом вы с Никлаусом очень похожи. — Элайджа встал и бросил салфетку на стол, собираясь уходить. — Я не имею права держать на тебя зла, так как знаю, что причинил тебе немало горя. Обещаю молчать и не открывать тебя перед Никлаусом столько, сколько бы тебе ни потребовалось времени на признание. Можешь даже хранить свою тайну вечно, но когда он узнает о тебе, то я вряд ли смогу усмирить его гнев. Сделаю, что смогу, Кэрол. Будем считать, что мы в расчёте.