Комбриг замахал руками и, уже не таясь, как будто так и надо, вышел из-за угла.
Пачишин, увидев комбрига, первым подал команду:
— Товарищи офицеры!! — и после этого двинулся к полковнику строевым шагом, потом опомнился и, не убирая руки от головного убора, развернулся и затопал обратно в курилку.
— Товарищи офицеры! — ответил полковник и стал всех с подозрением осматривать, — а что это вы здесь делаете? — задал он киношный вопрос и уставился на меня.
— Товарищ полковник, провожу совещание особой группы, намечаем план работы, — отбрехался я.
— Действительно, — удивился комбриг, все люди, назначенные, здесь, — однако, молодцы! Разрешаю вам проводить свои совещание в классе оперативной подготовки.
— Есть, товарищ полковник! У нас еще одна проблема — нет оперативного офицера, а на такие группы оперативный положен кто-то из заместителей…
— Действительно. Назначу я вам оперативным офицером, наверно, своего заместителя по воспитательной. А то он так переживает, так переживает…
Воспитатель, узнав, что теперь он непосредственно отвечает за нашу группу, высказался кратко и ёмко:
— Вот суки!
Учения шли полным ходом уже третьи сутки и все офицеры штаба метались как угорелые, засыпая на ходу. Я перемещался только от компьютера к карте по несколько раз, перепечатывая различные распоряжения и перерисовывая обстановку. Процент маразма и долбоебизма на этих учениях давно превысил все нормы, установленные ранее опытным путём. «Комиссия» из «верхних» штабов уже запутывала сама себя нелепыми вводными. Начали выводить разведывательные группы. Командиры, сидевшие на «доподготовке», радостно взвизгнули. Намного проще и легче залечь где-нибудь в лесах на базе и ждать противника, который якобы перейдёт линию фронта, чем торчать в бригаде и завывать от бестолковой суетни. Если группу уже в ходе выполнения учебно-боевой задачи — перенацелят на другой объект, то абсолютно ничего страшного в этом нет. Командир группы выслушает радиста, крякнет, со счастливой улыбкой на мужественном лице разведчика специального назначения обматерит всё начальство, не спеша поужинает или пообедает и даст команду выдвигаться дальше. Красота! Нам об этом в штабе — только мечтать. Наши начальники в штабе, получив очередную вводную, тут же выпадут в осадок, устроят истерику, обвинят всех своих подчинённых в ничегонеделанье, а потом начнут носиться, мешая всем и брызгая слюнями. Не знаю, как в других штабах, но у нас дело обстояло именно так.
Нормально работала только воздушно-десантная служба и заместитель командира по воздушно-десантной подготовке. На этих учениях свершилось небывалое: выделили никогда раньше не виданный лимит горючки на лётно-подъёмные средства и часть групп выводилась воздушным путём — как посадочным, так и парашютным способом. И все «главковерхи» предпочли не лезть в работу «парашютистов». Парни работали слаженно, вывод был организован на удивление чётко — без каких-либо происшествий и предпосылок. Был один случай, который, слава богу, никаких последствий не имел. Бросали уже в ночь, впервые за несколько лет…
Группа любителей-туристов расположилась на небольшой, очень красивой и уютной полянке, слегка припорошенной снегом. Очень дружно и быстро разбили лагерь. Вечерело. Где-то неподалеку прошла колонна военной техники, сопровождаемая матерными криками и рычанием машин. Высокие сосны загадочно смотрели в небо, на котором зарождались звёзды. Чуть-чуть, совсем не сильно, морозило. Опытный руководитель группы давал дельные советы по обустройству на ночь и по предотвращению обморожения. Вскоре палатки стояли под деревьями, сверху их накрыли лапником для сбережения тепла. Посреди широченной поляны соорудили огромный костёр из сушняка, рядышком из камней соорудили мангал, в который потихоньку накидывали алеющие жаркие угли. Обустроились, расселись на брёвнышках, сервировали походный столик, достали пару бутылок водки, гитару. Девушки-туристки похихикивали, мужчины делали вид "матёрых таежников", почёсывали куцые бородёнки и занимались приготовлением шашлыка. Вскоре появилась гитара. Над тайгой повисла тишина, нарушаемая лишь стрекотанием вертолёта, рассекавшего где-то неподалеку ночное небо.
Очень хорош был вечер на живописной лесной поляне: лёгкий морозец, запах шашлыка, темнеющее небо и жаркий костёр. Заговорила гитара и туристы запели свой гимн:
Качнётся купол неба, большой и ярко…
И, когда любители здорового отдыха и непроторенных троп в едином порыве хотели подхватить, что "Как здорово, что все они здесь сегодня и т. д.", над головами в морозной темнеющей тишине раздался истошный вопль и куча непонятных слов:
— Какого хуя!! Бойцы, мать вашу! Придурки!! Вы где маяк поставили?! Где "колдун"?? я вам сейчас разведу костёр! Я вам глаз на жопу!..
И на середину полянки с ночного неба опустился непонятный человек на парашюте в синем комбинезоне, лётном шлеме и унтах. Ошалевшие туристы открыли рот. Человек, прибывший с неба, ловко упаковывал купол в сумку и продолжал нецензурно выражаться.
— Кто старший, мать вашу?! Где прапорщик Семёнов!! — грозно вопросил он, закинув сумку за спину и подходя к костру.
Туристы ответили дружным: "Эээээ… мы не знаееем". В роли старшего выпихнули обомлевшего руководителя тургруппы.
— Йа старший, — собравшись с духом, молвил он и зажмурился от крика незнакомца.
— Ты когда в последний раз брился, обезьяна? Звание - должность?! С какого подразделения?! Почему я тебя на инструктаже не видел, олень?! Ну-ка, быстро отвечай кто-такой!! Шалав где-то посреди тайги подцепили! Я вам!..
Руководитель что-то промычал и решил броситься наутёк, но не успел. Человек в унтах вытащил из-за пазухи небольшую радиостанцию, начал с кем-то вести переговоры, потом смачно плюнул, выудил откуда-то из-за пазухи осветительную ракету, выпустил её в воздух, переспросил в станцию — видят ли ракету? — и задрал голову. В небо откуда-то неподалеку взвилась еще одна ракета.
— Ага, вижу, — сказал незнакомец в станцию, — извините, ошибочка вышла, — бросил он ошеломлённым туристам и с достоинством удалился, забрав с мангала аппетитно пахнущий шампур с мясом.
Туристы с удивлением начали переглядываться.
— Ох, ни хуя себе! — сказал руководитель, — сколько ни ходили, но на этом маршруте мы впервые и сразу же такие приключения.
Все туристы радостно загомонили, с жаром обсуждая происшествие. Да, будет что рассказать родным и близким после завершения похода. Пришлось снова налить по пятьдесят грамм для успокоения и заесть готовым горячим ароматным мясом.
Чудный зимний вечер на красивой снежной полянке продолжался без происшествий, снова заговорила гитара. Где-то в километре от туристов, командир РГ СпН на пункте сбора, после приземления, ставил задачу головному дозору.
— Так, идём по азимуту! Где-то через километр должны будете выйти на вот эту поляну, — и он ткнул пальцем в карту…
Мои доводы о том, что офицерскую группу вывести лучше просто по «бумагам», никто не послушал. И в тот момент, когда я уже благостно дремал на клавиатуре, пытаясь что-то переделать, меня выдернули из цепких лап сна и, не разбудив, послали получать задачу.
Что мне рассказывали, я помню с трудом. Очнулся я только в спортивном зале, который нам определили как место доподготовки. В первые несколько минут мной овладело отчаянье, а потом, немного поразмыслив, я пришёл к выводу: всё, что ни делается — к лучшему. Пусть все бегают по штабу, выезжают в штабных прицепах с вечно ломающимися в холода отопителями на запасные командные пункты, правой рукой набирают на компьютерах сводки и планы, а левой трассируют дорожки. А я пойду со своим героическим личным составом искать мифического Вову Черепанова — отставника, содомирующего местный скот и бродящего с кучей таких же мифических негодяев среди местных лесов. Вышеназванный майор Черепанов появился незамедлительно — с кипой бумажек под мышкой и банкой пива в кармане. Вова, услышав мои рассуждения, дьявольски расхохотался и объявил, что его уже давно уничтожили бомбо-штурмовым ударом, а теперь он в качестве привидения отомстит мне за поругание его честного имени и будет курсировать между штабом и нашим оперативным офицером, принося нам нехорошие вести, собирая списки и просто глумясь над нами. Майор Черепанов еще секунд пять изображал из себя Мефистофеля, потрясая банкой пива и мерзопакостно прихихикивая.