Команда, возглавляемая Бернаром Делемоттом, выполняет на острове Дия свою работу (то ныряя в тень «Улисса», то изучая «кри-кри» или сокола) на «отлично».

Но и «Калипсо» не стоит без дела. Альбер Фалько, Ремон Колл, Анри Алье и Патрик Делемотт — это мощная подводная сила, могущая справиться с любой задачей. Пока доктор Критзас руководит на Дии археологическими работами, мы принимаем на судне нашего старого знакомого доктора Лазароса Колонаса, который был с нами на Псире.

Вначале мы уточняем морскую карту острова, проводим систематическую разведку его прибрежных вод, осматриваем бухту за бухтой либо в автономных скафандрах, либо в мини-подлодке, либо с помощью гидролокатора бокового обзора доктора Эджертона, либо прибегая к технике аэрофотосъемки. Если возможно, мы используем все эти средства. Так нам удается найти следы затопленных стен, скопления амфор и затонувшие суда самых разных размеров, из которых наиболее крупные получают свой номер (I, II, III, IV, V, VI). Положение каждой находки определяется с невероятной точностью капитанами Алина и Гурлауаном, которые выбирают не менее десяти ориентиров на суше и целыми днями колдуют над своими компасами и теодолитами.

Здесь археологам хватит работы на добрую сотню лет! И это доказательство (хотя его следовало добыть) того, что Дия была крупнейшим торговым портом античного мира.

(Бортовой журнал «Калипсо»)

30 марта. Самыми интересными из затонувших кораблей являются, на наш взгляд, те, которым присвоены номера II, III и IV. Для более эффективной работы на них надо оборудовать надежные якорные стоянки. Альбер Фалько предлагает использовать для этой цели крупные якоря, лежащие на дне бухты Сен-Жорж.

Извлечь на поверхность тяжелый якорь больших размеров — дело не простое. Для этой цели используются «парашюты» — надувные мешки из пластика; их опускают на дно, крепят на нужном предмете, а затем в них закачивают воздух. Сила Архимеда делает всю работу за вас.

Первый якорь, который мы собираемся извлечь со дна моря, датируется XX веком. На нем даже сохранился обрывок цепи. Альбер Фалько и Патрик Делемотт прыгают в воду, захватив с собой два парашюта — один для цепи, второй для якоря. Вскоре парашюты всплывают. Экипаж шаланды отлавливает обоих ныряльщиков и берет на буксир парашюты. Якорь и цепь крепятся к тросу подъемного крана «Калипсо», которым управляет Поль Зуена. Еще несколько минут — и груз на палубе. Мы уложим этот якорь на дне рядом с судном IV. Каждый раз, когда придется работать на этом месте, мы будем посылать на дно ныряльщика, который «поставит» нас на этот якорь.

31 марта. Перед тем как уложить добытый якорь рядом с судном IV, мы решаем поднять и второй якорь. На этот раз речь идет о великолепном венецианском изделии XVIII века весом около тонны, с размахом лап более 6 метров и длиной около 8 метров. Когда этот красавец оказывается на палубе «Калипсо», он переливается всеми цветами радуги — его облепили тысячи морских организмов, похожих на драгоценные камни. Однако краски быстро блекнут на солнце. Несмотря на внушительные размеры, венецианские якоря выглядят тонкими и хрупкими; это рабочая принадлежность, но смотрится она элегантно. Их не сравнить с массивными, «коренастыми» якорями пароходов…

Операция по возвращению якорей в море проходит без сучка без задоринки. Поль Зуена готовит трос. Оба якоря «подвешиваются» за кормой судна. Капитан Гурлауан проверяет их положение, и по команде «Отдать якоря!» Поль Зуена включает лебедку, которая начинает медленно разматывать трос. Поль наступает на него ногой, чтобы почувствовать, когда якоря лягут на дно. Все в порядке. «Калипсо» выполняет несколько маневров, чтобы якоря зацепились за неровности. Поль немного вытравливает трос, привязывает к нему нейлоновую веревку и обрубает его. Альбер и Джо Сеги садятся в «зодиак» и направляются к берегу, где нейлоновый конец будет ждать того момента, когда мы примемся обследовать это место.

1 апреля. «Калипсо» входит в бухту Сен-Жорж и становится на якорь неподалеку от «Улисса» — нас с нетерпением ожидает команда Бернара Делемотта. Горячий душ на судне после долгих часов возни с отсосом — настоящая роскошь для новых робинзонов Дии… Доктор Критзас также решил отдохнуть денек на судне.

Пока ныряльщики смывают с себя грязь, Альбер Фалько и Ремон Колл спускаются под воду в подлодке для разведки той части бухты, до которой у нас еще не дошли руки. Они почти тут же обнаруживают великолепную целую амфору и сигнализируют нам о находке по телефону. Доктор Критзас просит извлечь античный сосуд. Оба капитана отправляются на «зодиаке», чтобы определить местоположение нового затонувшего судна, а Анри Гарсия ныряет за амфорой. «Гастон» — Жак Ру принимает находку на шаланду. У амфоры отбито донышко, и через отверстие выпадают кусочки камня — это уголь. «Гастон» укладывает их на место. Чтобы достойно отметить сегодняшний день, он засовывает в горлышко вазы великолепную бумажную фигурку рыбы и с большими церемониями передает амфору доктору Критзасу. Археологу не терпится осмотреть новую находку. Я отказываюсь описать выражение лица доктора Критзаса, когда он извлекает из сосуда первоапрельскую рыбку…

(Бортовой журнал «Калипсо»)

3 апреля. Обогнув мол порта Ираклион (как же плохо он защищен от непогоды!), «Калипсо» зарывается носом в волну и начинает кланяться, как бы приветствуя Крит. И снова мы «бродяжничаем» от бухты к бухте Дии, от острова к острову на Эгейском море. Ветер взял на себя функции подрядчика. Если он с яростью обрушивается на море, мы укрываемся на Дии. Если его дуновение подобно прикосновению бархатной лапки, мы летим к Андикитире. Кстати, дело в Афинах, похоже, сдвинулось с мертвой точки, Вероятно, мы вскоре получим разрешение на проведение раскопок затонувшего судна.

(Мы действительно получим разрешение на работу, но не раньше июня. Результаты этого исследования я сообщаю сейчас, чтобы больше не возвращаться к ним… Мы отыскали место, где Фредерик Дюма нашел в 1953 году керамическую посуду и… даже обломок деревянного корпуса. Я совершил погружение вначале с Фредериком Дюма, Альбером Фалько и Ивом Жиро. Затем мы включили отсос — «шариковую ручку», как ее именует Бебер, — над грудой битых амфор у подножия громадной скалы высотой 8 метров, Альбер Фалько расчищает новые площадки для работ с помощью насоса подлодки. Помогает весь экипаж «Калипсо». Из этого громадного «скопления барахла» (опять же выражение Бебера) мы извлекли сокровища, которые ныне занимают несколько витрин в Афинском музее. Привожу полный список находок в порядке их обнаружения (так он похож на инвентарный список Превера): два бронзовых лезвия (Альбер Фалько), стопка серебряных монет с узором из виноградин (Лазарос Колонас, в корзине отсоса), кусок свинцовой обшивки и медный диск (Ремон Колл), обломок котла (Фредерик Дюма), фрагменты бронзовых статуэток (я сам), деревянные обломки корпуса (в корзине отсоса), мраморный палец эфеба (?) в натуральную величину (отсос), великолепная овальная шкатулка, украшенная золотыми жемчужинами (Ремон Колл), несколько медных гвоздей, монеты, бронзовое кольцо, базальтовый жернов, медный гвоздь длиной 45 сантиметров (Альбер Фалько), цоколь бронзовой статуэтки (Ремон Колл), обломок амфоры с надписью «Милос», стеклянные бокалы, круглый «чайник» со встроенным фильтром, пуговица из слоновой кости, украшенная головкой бородача масляная лампа, несколько круглых горшков, прядь мраморных волос, золотое кольцо, левая рука (женская) от статуи (Иван Джаколетто), кусок конской ноги (Альбер Фалько), множество битых амфор, мраморная кисть без пальцев и обломок ступни (Альбер Фалько), золотое кольцо, еще одно кольцо из драгоценного металла и т. д. Ремон Колл обнаружил великолепную бронзовую статуэтку гладиатора, причем целехонькую, а Фалько поднял ее во время памятного погружения в 4 часа утра — первый луч зари, отразившийся от этой чудесной бронзы, навсегда запомнился нам. Увенчала наши усилия еще одна бронзовая статуэтка эфеба…)