В самом средоточии дворца стоял святой храм Клейто и Посейдона, обнесенный золотой стеной. Здесь ежегодно десять царей приносили жертвы. Другой храм, посвященный Посейдону, имел стадий в длину, три плетра в ширину, «в облике же постройки было нечто варварское». Вся внешняя поверхность храма, кроме акротериев, была выложена серебром, акротерии же — золотом и орихалком. Внутри потолок был из слоновой кости, испещренный золотом, серебром, а стены — сплошь из орихалка, там стояло множество золотых изваяний — самого бога на колеснице и «ста нереид» на дельфинах.

Родники давали теплую и холодную воду, которая отводилась в священную рощу Посейдона, а оттуда по каналам через мосты на внешние земляные кольца. А посредине самого большого кольца был устроен ипподром, по ту и другую сторону которого стояли помещения для царских копьеносцев.

«Теперь, — продолжает Критий, — попытаемся вспомнить, какова была природа сельской местности и каким образом она была устроена. Во-первых, было сказано, что весь этот край лежал очень высоко и круто обрывался к морю, но вся равнина, окружавшая город и сама окруженная горами, которые тянулись до самого моря, являла собой ровную гладь; в длину она имела три тысячи стадиев, а в направлении от моря к середине — две тысячи. (…) Такова была упомянутая равнина от природы, а над устроением ее потрудилось много царей на протяжении многих поколений. Она являла собой продолговатый четырехугольник, по большей части прямолинейный, а там, где его форма нарушалась, ее выправили, окопав со всех сторон каналом. Если сказать, каковы были глубина, ширина и длина этого канала, никто не поверит, что возможно было такое творение рук человеческих, выполненное в придачу к другим работам, но мы обязаны передать то, что слышали; он был прорыт в глубину на плетр, ширина на всем протяжении имела стадий, длина же по периметру вокруг всей равнины была десять тысяч стадиев. Принимая в себя потоки, стекавшие с гор, и огибая равнину, через которую он в различных местах соединялся с городом, канал изливался в море».

Жители равнины поставляли отборное войско атлантов на случай войны. «Несчетное количество простых ратников… набиралось из гор и остальной страны…»

«Порядки относительно властей и должностей с самого начала были установлены следующие. Каждый из десяти царей в своей области и в своем государстве имел власть над людьми и над большей частью законов, так что мог карать и казнить любого, кого пожелает; но их отношения друг к другу в деле правления устроились сообразно с Посейдоновыми предписаниями, как велел закон, записанный первыми царями на орихалковой стеле, которая стояла в средоточии острова — внутри храма Посейдона. В этом храме они собирались то на пятый, то на шестой год, попеременно отмеривая то четное, то нечетное число, чтобы совещаться об общих заботах, разбирать, не допустил кто-нибудь из них какого-либо нарушения, и творить суд». Перед тем как приступить к суду, они, оставшись одни, должны были с помощью палки и аркана изловить быка и принести его в жертву Посейдону, чтобы кровь стекала на письмена. Затем они сотворяли над огнем возлияние. «Наступала темнота и жертвенный огонь остывал, все облачались в прекраснейшие сине-черные столы… (…)… окончив суд, они с наступлением дня записывали приговоры на золотой скрижали и вместе с утварью посвящали богу как памятное приношение… Притом нельзя было казнить смертью никого из царских родичей, если в совете десяти в пользу этой меры не было подано свыше половины голосов».

Пока атланты жили добродетельно, согласно законам и «в дружбе со сродным им божественным началом», они были счастливы. Но когда ослабла унаследованная от бога воля и возобладал человеческий нрав, они оказались не в состоянии выносить свое богатство, утратили благопристойность, променяли умеренность на скупость, красоту на уродство, добро на зло.

«И вот Зевс, бог богов, блюдущий законы, хорошо умея усматривать то, о чем мы говорили, помыслил о славном роде, впавшем в столь жалкую развращенность, и решил наложить на него кару, дабы он, отрезвев от беды, научился благообразию. Поэтому он созвал всех богов в славнейшую из своих обителей, утвержденную в средоточии мира, из которой можно лицезреть все причастное рождению, и обратился к собравшимся с такими словами…»

Здесь рукопись Платона обрывается: по крайней мере, мы знаем из начала диалога и «Тимея», что кара Зевса прежде всего состояла в том, что войско атлантов было разбито афинянами; а во-вторых, Атлантида целиком ушла под воду… Зевс не скупился на наказания, когда хотел сделать людей «более умеренными и мудрыми»!

В творчестве Платона история Атлантиды занимает совсем мало места: два-три параграфа в «Тимее», несколько страниц в «Критии». Правда, автор не закончил это произведение.

Но ни один миф не может сравниться с легендой об Атлантиде — и по универсальности, и по постоянству успеха. Волшебная страна атлантов завладела воображением даже современников Платона. Миф не утратил своей притягательной силы и по сей день. Прав тот, кто с иронией говорит, что если сложить в одну груду все написанное об Атлантиде, то появится необычный памятник человеческому легковерию, воображению и безумству…

За долгие века, от Платона до наших дней, легионы мыслителей выдвигали и выдвигают свои гипотезы об этой стране. Философы, писатели, поэты, художники, мистики, члены тайных орденов и лож, ученые всех специальностей, фантасты — перечисление может быть бесконечным! — занимались или занимаются анализом этой фантастической истории. Исчезновение острова в глубинах моря и гибель цветущей цивилизации не оставляют равнодушным никого. История Атлантиды открывает простор для любых предположений. Но прежде всего Атлантида — навсегда исчезнувший материк тысяч возможностей — является страной «если».

Предание о ней не укладывается в рамки одной-единственной концепции: их десятки, сотни, тысячи, и каждая из них наполнена смыслом, каждая тесно переплетается с другими. Стоит вспомнить об Атлантиде, как воображение и разум «идут вразнос». В легенде присутствует тема потерянного рая, Эдема, из которого забывшие о добродетели люди изгнаны богом богов — самим Зевсом. Это миф о золотом веке. Это первая утопия. Это описание идеала политической, экономической и социальной организации. Не стоит забывать и о драматическом финале — поглощении водами проклятой цивилизации. Здесь есть тема ученика волшебника (быть может, катастрофа, погубившая Атлантиду, вызвана ее учеными?); есть утверждение о цикличности потопов; мысль о периодической гибели людей и выживании избранников богов; здесь говорится об удивительных тайнах, которые передают друг другу посвященные, и т. д. Это далеко не исчерпывающее перечисление идей, которые породил платоновский текст, ставший предметом анализа тысяч и тысяч научных и ненаучных трудов.

Атлантида — вершина воссоединения мечты, духовной возвышенности и поэтичности. Кое-кто видит в ней мистическое начало и уверен в том, что еще сохранилось нетронутым некое древнее знание, а до нас дошли лишь искаженные фрагменты его. Это знание исполнено смысла, и нам не докопаться до него. Для тех же, кто занимает сугубо рациональную позицию (к ним относятся по большей части люди с научным складом ума), Атлантида была и остается захватывающей исторической и геологической загадкой…

Но какую бы гипотезу мы ни взяли за основу, проверить ее невозможно. Отсюда «разгул» воображения, построение самых безумных предположений. Будет совершенно невероятным везением, если факты когда-либо подтвердят одну из гипотез о мире атлантов. Мне кажется, в глубинах морей никогда не найдут города с медными, оловянными и орихалковыми покрытиями стен. Ни те, кто верит Платону, ни те, кто считает, что он придумал эту версию, не смогут доказать, что справедлива именно их позиция. Не отыщется доказательств того, что Атлантида лежала в районе Азорских островов, у Бермуд или в Центральной Азии. Здесь все зависит от того, во что хочет верить исследователь. Можно отбросить только совершенно несуразные гипотезы, а также те, которые не соответствуют данным истории или геологии, тогда как любая гипотеза, имеющая малейшее рациональное зерно, будет иметь своих горячих приверженцев.