Другое объяснение более справедливо. Еще Диодор Сицилийский ставил под сомнение платоновские «девять тысяч лет» и предполагал, что следует читать «девять тысяч месяцев». «А как такое множество лет вероятие превосходит, — пишет он в своей „Исторической библиотеке“, — то некоторые смело утверждают, что так как в те времена течение солнца было еще неизвестно, то лета по обращению луны считались. А потому когда год состоял из 30 дней, то, конечно, было возможно, чтоб некоторые по 1000 лет жили; особливо ежели и ныне, когда год состоит из 12 месяцев, не мало живут за 100 лет. Подобно, кажется, говорят и о тех, которые по 300 лет владели. Ибо объявляют, что в те времена год состоял из четырех месяцев, сколько каждая часть солнечного года в себе заключала, то есть весна, лето и зима» [13].

Доктор Галанопулос уверен, что Солон (или Платон…) просто-напросто ошибся в множителе 10 и не только в оценке древности сообщаемых фактов, но и в расчетах размеров территории атлантов, а также в количестве судов и воинов. Ошибка действительно возможна. В системе египетских иероглифов число «9000» изображается рядом из девяти цветков лотоса, а девять веревочных узелков означают 900. Платону в руки мог попасть папирус с записью этой истории. Если он принял узелки за цветки лотоса, то гибель Атлантиды произошла не 11 500, а 900 600 или 650 лет назад, иными словами, в 1500 или 1550 году до н. э. Соответственно долина исчезнувшего острова имела в длину не 10 000 стадиев (1800 км), а 1000 (180 км) — именно такова примерная длина критской долины. И еще, военный флот атлантов насчитывал не 1200 судов, а всего 120, что точнее соответствует нашим знаниям о навигационных способностях народов древности.

Могли ли Солон или Платон, которые прекрасно владели египетским языком и знали страну, допустить столь грубую ошибку? Кое-кто утверждает, что нет. Но заблуждение могло родиться и до них по вине либо невнимательного писца, либо писца — любителя преувеличений…

При внимательном чтении из платоновского текста можно извлечь весьма точную информацию. А почти вся она позволяет отождествить Атлантиду с Критом. Так, в одной части «Крития» перечисляются герои войны против атлантов: «… имена Кекропа, Ерехтея, Ерихтония, Ерисихтона и большую часть других имен, относимых преданием к предшественникам Тесея, а, соответственно и имена женщин, по свидетельству Солона, назвали его жрецы, повествуя о тогдашней войне».

Это очень важные указания. Из трудов Аполлодора («Мифологическая библиотека») и Павсания («Описание Эллады») нам известна генеалогия полулегендарных царей Афин. И там встречаются имена, которые приводит великий жрец богини Нейт: после Огигеса, современника потопа, были Аэт, Кекроп, Ерисихтон, Кранаос, Амфиктион, Ерихтоний, Пандион, Ерехтей, Кекроп II, Пандион II, Эгей и Тесей… Итак, герои войны с атлантами вовсе не безвестные личности… А против кого они сражались? Здесь миф о Тесее категоричен — против Крита, Крита царя Миноса. Крит (как и Атлантида), по-видимому, вначале одержал верх, ведь Афины платили ежегодную дань из юношей и девушек, которых Минос отправлял на съедение Минотавру. Тесей убил Минотавра, вернулся в Афины, тайно снарядил флот, снова отплыл на Крит, где Миноса на престоле сменил Девкалион. «…Тесей, — пишет Плутарх, — заняв гавань и высадившись, ни минуты не медля устремился к Кноссу, завязал сражение у ворот Лабиринта и убил Девкалиона вместе с его телохранителями. Власть перешла к Ариадне, и Тесей заключил с нею мир… Так возник дружеский союз между афинянами и критянами, которые поклялись более никогда не начинать войну».

Девкалион зачал Идоменея, который присоединился к царям Микен, Пилоса и Итакии, когда те отправились на осаду Трои. Крит стал эллинским после того, как долгое время был врагом Афин. За этот промежуток времени остров был опустошен катастрофой.

Весьма любопытен тот факт, что эллины впервые упоминают о Крите в легенде о Тесее и Миносе, то есть в последние годы расцвета островной цивилизации, тогда как они буквально неистощимы на словеса, когда говорят о древних временах Египта, Сирии, Африки и даже Индии. Известно, что этот покрытый зеленью остров, скопивший огромные богатства, имевший процветающую торговлю и удивительно развитые искусства, постоянно восхищал их. Такое умалчивание и подозрительно и красноречиво одновременно. Во времена Платона, похоже, ни один эллин уже не помнил о былом могуществе царства Миноса. Даже сам Платон, который, наверное, побывал на острове, почти ничего не говорит о прошлом Крита. Так и хочется написать, что он меньше бы рассуждал об Атлантиде, если бы лучше знал Крит! А если допустить: он делал вид, что не знает о славном прошлом минойцев?..

Другие указания из «Тимея» и «Крития» при их строгом анализе в свете мифов и истории Крита свидетельствуют о правомерности отождествления Атлантиды с минойской цивилизацией.

Одно из племен Крита, в частности Идейские Дактили, почиталось древними за то, что «… меди и железа… исследовали природу и плавить оные научили» (Диодор Сицилийский). А как известно, металлургия была одним из основных ремесел атлантов, кузнецы которых использовали «любые виды ископаемых твердых и плавких металлов» (Платон).

Автор «Тимея» и «Крития» неоднократно возвращается в обоих диалогах к разделению Атлантиды на десять областей. И на Крите живуча традиция десяти царей. Когда остров стал эллинской провинцией, он по-прежнему управлялся десятью высокопоставленными чиновниками, которых Страбон называл «архонтами», а Аристотель — «космами». Эти последние, как уточняет философ-перипатетик в своем произведении «Политика», выбирались «не из всего состава граждан, но из определенных родов», что также напоминает обычаи атлантов.

Атлантида, по словам Платона, была царством законов (общеизвестно, какое значение этому понятию придавал глава Академии, посвятивший этой теме один из своих самых известных диалогов). И Крит славился своим законодательством. Минос, как говорит Гераклид Понтийский («О критской республике»), был «одним из величайших законодателей, справедливым и добрым. Каждые девять лет он проводил изменение законов».

С другой стороны, из греческой мифологии известно, что критский царь вместе со своим братом Радаманфом и Эаком стал одним из верховных судей Аида… К тому же добавим, что и Крит Миноса, и платоновская Атлантида придерживаются до удивления схожего церемониала выработки законов. Десять царей Атлантиды периодически собирались для пересмотра законодательных актов, чтобы судить и быть судимыми. А «Минос, по-видимому, каждый девятый год отправлялся в горы, в пещеру Зевса, и, пробыв там некоторое время, возвращался с какими-то записанными распоряжениями, которые он выдавал за веления Зевса» (Страбон). Эти законы были выгравированы на бронзовых табличках, а законы атлантов записаны на стеле из драгоценного орихалка…

Эллины относились к Миносу двойственно: с одной стороны, он пользовался репутацией мудрого законодателя, к чьему мнению внимательно прислушивались, с другой — был кровожадным чудовищем, кормившим Минотавра человечьим мясом. Гомер то говорит, что «Громовержец Миноса родил охранителя Крита», то называет его «зловредным исчадием». Создается впечатление, что такое чувство одновременного восхищения и отвращения, любви и ненависти отражает «сентиментальные» взаимоотношения между Афинами и Атлантидой. Уже давно стала банальной истина, что «исконние враги» нередко взаимно восхищаются и взаимно ненавидят друг друга.

Платон описывает Атлантиду как могущественную морскую державу, имеющую большой и богатый торговый флот, а также немалое количество боевых кораблей. Триремы, большегрузные суда и самые разнообразные плавучие средства теснились у входа в главный порт царства, где начинался канал, опоясывавший страну. «…Проток и самая большая гавань, — говорится в „Критии“, — были переполнены кораблями, на которых отовсюду прибывали купцы, и притом в таком множестве, что днем и ночью слышались говор, шум и стук».