Он использует это время для паломничества в Верхотурьинский монастырь, в четырехстах километрах к северо-западу от Покровского. Долгий и тяжкий путь он совершает безропотно, с покаянием и любопытством. Ему двадцать три года. Ему обрыдли жизнь в отцовском доме и жалобные стоны Прасковьи. Ей бы только языком чесать да горшками стучать. А душа!? У Григория, как говорят в России, «широкая натура». После нескольких лет дома его тянет в дорогу, сменить места, омыть свое сердце у блаженных старцев и доказать самому себе, что он способен сбить ноги в поисках правды. В окрестностях Верхотурья ему подсказывают, что есть такой старец Макар, который живет в лесу и умерщвляет свою плоть. В народе говорят, старец не всегда был монахом. Раньше человек среднего сословия, он получил благословение от Отца небесного просвещать себе подобных. Ему дано утешать тех, кто в горести. Он знает Священное Писание и умеет объяснить его. И он живет по нему, не заботясь о дне завтрашнем и отдавая всего себя, чтобы направить на путь истинный мятущуюся заблудшую душу.

Как и многие до него, Григорий благодарно и изумленно взирает на Макара. Старец обучает его грамоте, помогает понять Священное Писание и уводит в другой, духовный мир так убежденно, что, вернувшись в деревню, Григорий преображается. Некоторые даже говорят, что появился в нем росток чего-то нового. На лице часто появляется отсутствующее выражение. Он возбужден, суетлив, крестится; напевает псалмы. Иногда подавленный, иногда слишком веселый, он бормочет непонятное, заикается и все время разговаривает с Божьей матерью. Прасковье кажется, что ее муж и не мужчина и не святой. Она не осмеливается возражать, когда он заявляет время от времени, что ему нужно уйти из дому. Где бы он ни был, в избе или еще где-нибудь, кажется, что в мыслях он очень далеко. Поверив Макару, что найдет спасение только в скитаниях, он вновь отправляется в путь.

Идет без определенной цели, от монастыря к монастырю, спит у монахов или крестьян, кормится по случаю с чужих столов, благодарит хозяев молитвами и предсказаниями. Став бродягой, странником, он все дальше уходит в своих скитаниях. Он отправляется пешком на север Сибири, в Болокский монастырь. Затем в 1893 году он с другом Дмитрием Печоркиным решает отправиться в Грецию, в горы Македонии, на святую гору, где монастырь самых добродетельных и строгих. Это долгое путешествие в страну, языка которой они не знают. Тем не менее очень довольны тем, что видят и слышат в приюте православной веры. Покоренный их жизнью, Печоркин остается в братстве, но Григорий, более расположенный к неожиданностям больших дорог, чем к духовным радостям затворника, уходит открывать другие места и искать живых людей.

Вернувшись в Россию после греческих испытаний, он три года знакомится с Троице-Сергиевой лаврой в Киеве, Соловками, Валаамом, Оптиной пустынью, Ниловым монастырем и другими святыми местами и чудесами православной церкви.

Он устроил так, чтобы летом появиться в Покровском. Во время столь кратких посещений родного дома он ухаживает за скотиной, работает в поле, помогает убирать урожай, сушит сено, исполняет супружеские обязанности. Живя в семье, восстанавливает силы, чтобы отправиться в новые дальние странствования. Кроме того, его редкие посещения ознаменовались рождением троих детей: Дмитрий — в 1895 году, Матрена, чаще называемая Марией, — в 1898 и Варвара — в 1900 году.

Это трехкратное отцовство отчасти радует Григория, но самое важное для него — нести людям слово Божье. Посещая святые скиты, еще раз убеждается, что на него возложена высокая миссия передавать другим ту святую уверенность, которой живет сам. Его охватывает возбуждение. Многие уже считают его целителем души и тела. Воодушевленный, он арендует дом, рядом с отцовским, в Покровском, расширяет погреб, переделав его в часовенку. С помощью соседей устанавливает вдоль стен деревянные лавки и пробивает в стенах ниши, чтобы выставить в них скромные реликвии, собранные в своих странствиях. Здесь он тайно принимает тех, кто нуждается в силе его слова.

Особенно эти собрания привлекают женщин. Здесь читают Новый Завет, много говорят об испытаниях верующих, ищут очищения в молитвах. Затем вновь посвященные дают волю своей любви к ближнему, обмениваются поцелуями с «братьями» и «сестрами». Бывает, все вместе отправляются в баню. Там в жаре и пару мужчины и женщины вместе приступают к очистительному омовению. Хлещут друг друга вениками, чтобы разогреть кровь, как это принято в русской бане. Утоляют страсть кто с кем на мокром полу, не уставая восхвалять Бога за удовольствие, которое он дарует своим ничтожным созданиям.

В деревне у Распутина не только ученики. Некоторые считают, что он знается с нечистой силой. Слухи о «дьявольщине» расползаются по окрестностям. Распущенность прихожан и конкуренция, которую ему составляет Григорий своими проповедями, понуждают местного батюшку Петра Остроумова в 1901 году отправить донесение Его Святейшеству Антонию, епископу Тобольскому. Он обвиняет Распутина в принадлежности к секте Хлыстунов, бичей. Очень серьезное обвинение, так как основанная в XVII веке секта после пересмотра церковных книг патриархом Никоном была отлучена от православной церкви.

Мораль Хлыстунов вначале предполагала суровый образ жизни. Но собрания от большого усердия быстро превращаются в оргии. Сектанты начинают танцевать. Мужчины и женщины, одетые в белые рубахи, кружатся все быстрее и быстрее вокруг чаши со святой водой, приходя в исступление, затем впадая в истерику — все это называется «сошествием Святого Духа». В пароксизме восторга тела и души ищут друг друга, секут себя плетьми и совокупляются. Отдаваясь этому свальному греху, сектанты утверждают, что не стремятся к плотскому удовлетворению, а грехом искупляют грех. Они возносятся к Богу и падают в грязь. Отлученные от церкви, они скрываются, подвергаются гонениям. Но, несмотря на усилия духовенства и полиции, еретики расползались по стране.

Не особенно веря, что последователи Распутина могли дойти до такой распущенности, Его Святейшество Антоний все-таки желает разобраться на месте. Но ни в подземной часовне, ни в банях инспектор Синода не нашел следов вакханалий, описанных Петром Остроумовым. Доказательств не было, Распутин остался на свободе. Тем не менее дело отправили в архив, чтобы, если жалобы повторятся, передать в высшие инстанции в Санкт-Петербурге.

А пока Распутин продолжает собирать вокруг себя «братьев» и «сестер», которые хотят причаститься как к греху, так и к благодати. Прасковья, без сомнения, слишком умна или слишком наивна. Вопрос, участвует ли она в обрядах посвященных? Григорий исповедует собственную религию, она не осмеливается его критиковать и даже следить за ним. Муж знает, что делает. А какой огонь в его глазах! Горящий взгляд апостола, вернувшегося на землю. Супружеский долг — не противоречить мужу. Впрочем, он, конечно же, прав, все больше людей тянется к нему. Погреб-часовенка открыт для всех искателей духовного успокоения. Он учит их песнопениям и ритуальным танцам Хлыстунов. Чем дальше, тем больше он обретает уверенность, тем более точно формулирует свою собственную доктрину, отголосок устоев секты: «Для торжества Добра необходимо Зло». Господь любит только тех, кто, познав грех, очищается от него. Эта идея терпимости соответствует темпераменту Григория, дикому и необузданному. Не склонный к целомудрию и трезвости, он постановляет, что земные искушения угодны Богу. Во всяком случае, более желанны, чем приторная добродетель Христа. Только тот, кто упал в дерьмо, может подняться и встретить утешение от Господа. Это Господь толкает своего слугу Григория блудить, напиваться и плясать до потери сил. Потому что только после очищения он способен услышать слово Высшего Судии. Но по деревне опять ползут слухи. Опять запахло жареным. Другой донос? Уже один раз перетерпев посещение инспектора от Синода, Распутин предпочитает тихонько скрыться и отправляется в долгий путь. Три года, опираясь на посох, бредет он из города в город. Из святого Киева, побывав в катакомбах, в Казань, где расположена одна из четырех духовных академий России. В этом чистом городе, звенящем от молитв и церковных колоколов, он знакомится с меховщиком, который потрясен его проникающим насквозь взглядом и небывалым красноречием. В свою очередь он представил нового знакомца своим друзьям из духовенства: отцу Михаилу из семинарии, отцу Христиану, главе русской миссии в Корее, епископу отцу Андрею. Отец Михаил заинтересовался необычайными пророчествами, невежественными и одновременно вдохновенными, и посоветовал ему отправиться в духовную академию в Санкт-Петербург, где у него, конечно же, будет много слушателей. И чтобы открыть перед ним все двери, дает рекомендательное письмо лично к архимандриту Феофану. В письме он называет Григория Распутина старцем, убежденным и ясновидящим.