— Я слышала, что у нее были какие-то дела в ателье мод, — ответила экономка.

— Она работала в ателье?

— Не могу вам сказать, сэр. Я не запомнила название ателье. Слышала, но не обратила внимания.

— Вы помните, кто вам сказал об этом?

Она не помнила точно, но обещала разузнать и сообщить ему.

— Еще один вопрос, — сказал он, — не помните ли вы марку машины, на которой приезжал тот солидный джентльмен?

В машинах она не разбиралась, но могла описать ее вид: широкая, с низкой посадкой, серебристая.

— Все ясно, — сказал он, — я знаю эту марку.

Это была та марка, которую он купил бы себе, будь у него деньги.

Филдс пребывал в прекрасном настроении, когда Браммел вошел к нему в кабинет. Шеф откинулся в кресле, заложив руки за голову.

— Дела идут на лад, Стюарт, — объявил он. — Насчет тех, задержанных на дровяном складе, все выяснено… Трое молодчиков из другого штата, которых мы взяли у Руни, раскололись тут же. Брюс припер их к стенке…

Он подался вперед и облокотился на стол.

— Теперь мы доберемся и до Бирюка, — сказал Филдс. Энергия била в нем ключом.

— Еще станете героем джемисоновских газет, — сказал Браммел.

— Недавно в вестибюле вертелся Беттери, — продолжал Филдс. — Вид у него уже не такой уверенный, как раньше.

— Может быть, он обдумывает хвалебную статью о вас, — улыбаясь, сказал Браммел.

— Скорее всего Джемисон просто выгонит его.

— Не думаю, — покачал головой Браммел. — В конце концов Джемисону все равно, кто победил, а кто проиграл. Главное для него — поддеть правительство. А повод всегда найдется.

— Это его право — критиковать правительство, — напыщенно изрек Филдс. — Но когда он наскакивает на полицию, тут он играет с огнем, — добавил он, строго глядя перед собой.

— Мы его одолеем, — поддакнул Браммел.

— Надеюсь, — сказал Филдс. — С комиссаром я говорил. Он сказал, что кабинет министров очень доволен ходом следствия. Я заверил его, что преступник будет арестован, вероятно, в ближайшие двадцать четыре часа. Если, конечно, все пойдет как надо… — Филдс опустил глаза. — Говорил с ним насчет вашего визита к Руни. Он целиком полагается на вас. Это большое доверие…

— Значит, он не против сделки с Руни?

— Да, но только в разумных пределах.

— Отлично, Фрэнк, — ответил Браммел и невольно задал себе вопрос: неужели Филдс просто притворщик и все его высокие моральные принципы только маскировка?

— Итак в ближайшие двадцать четыре часа мы, возможно, покончим с этим делом, — довольно потирая руки, снова сказал Филдс.

— Так уж и покончим?

— Вы до сих пор не уверены?..

Филдс не окончил фразы, словно боялся затевать спор. А вдруг Браммел обнаружил какие-то новые улики и скрывает их?

— Я очень внимательно прочитал все письма, — сказал Браммел. — Там много интересного, Фрэнк. И у «Малыша», и у «Папочки» были основания для убийства.

Филдс снисходительно улыбнулся. Он был абсолютно убежден, что в этих письмах ничего нет, чепуха, которую мужчины пишут своим любовницам. Мнение Браммела нисколько его не смутило: это просто ничем не подтвержденные догадки. Филдс твердо верил, что убийство совершил похититель драгоценностей. Но он все-таки сказал:

— Может, вы и правы, Стюарт, однако у вас нет никаких объективных доказательств. — И снисходительно добавил: — Тем не менее мы еще можем вернуться к вашей теории.

Браммела это разозлило: Филдс не только отметал его версию, но и обращался с ним, как с простачком.

— Боюсь, что мы зря теряем время, Фрэнк, — раздраженно отрезал он.

Филдс переменил тему.

— Я сделал кое-какие приготовления для вашего визита, Стюарт, — сказал он и объяснил, где будут расставлены сыщики. Он, как всегда, предусмотрел все неожиданности. Не зря он славился организаторским талантом и заботой о своих работниках.

Браммел взглянул на часы.

— Пойду повидаю старину Бертона, — сказал он. — У Руни я буду ровно в четыре.

Ровно в четыре Браммел вошел в калитку особняка Руни. Он незаметно оглянулся: к калитке медленно приближались двое мужчин, на тротуаре напротив еще один мужчина делал вид, что читает газету. Браммел уверенным шагом направился к подъезду.

Парадная дверь была широко распахнута. Он вошел. В холле никого не было. Какая-то подавленность и уныние царили в клубе, хотя в нем снова был водворен полный порядок: пол натерт, в вазах свежие цветы.

Браммел взглянул на распределительный щит над конторкой дежурного, которую никто не охранял. Потом подошел к двери кабаре. Она была чуточку приоткрыта. Он заглянул внутрь. Официанты начищали серебро и накрывали столы. Они шепотом переговаривались между собой, словно в доме лежал мертвец.

Браммел снова отошел на середину холла, раздумывая, как ему быть: самому поискать Руни или подождать, пока кто-нибудь появится и доложит о нем.

Он уже стоял минуты две-три, как вдруг дверь из коридора, ведущего к кабинету Руни, распахнулась, и в холл вошла Юнис Грэхем. Она шла к Браммелу легким, грациозным шагом манекенщицы. Он подумал, что никогда еще не видел таких золотых волос, как у нее, таких мягких темных глаз, такой очаровательной фигуры и такой белой шеи в мелких веснушках. Лицо его просияло.

— Хэлло! — сказал он. — Вот не думал, что встречу вас так скоро.

Ей эта встреча, по-видимому, — не доставила удовольствия. На лице Юнис застыло суровое выражение.

— Что вам еще тут нужно? — спросила она.

— По делу, как всегда. Пришел поговорить с хозяином… — Он сделал паузу и добавил: — А вечерком наведаюсь к вам.

— По делу?

— Не только, если захотите, — сказал он, почему-то уверенный, что она не осадит его. Браммел был из тех мужчин, которые в глубине души убеждены, что они неотразимы. — Мало ли о чем мы можем поговорить, — продолжал он. — Уверен, у нас найдутся общие интересы.

— Я вижу, вы не любите время терять, — сказала она своим резким, хрипловатым голосом.

— О да, особенно если дело касается вас.

Она посмотрела на него с неожиданным дружелюбием.

— Чарли не понравится, если он услышит, как вы со мной разговариваете, — сказала она.

— Вы его боитесь?

— Может быть, и боюсь!

— Напрасно. Он не так страшен, как старается показать.

— Вы не знаете Чарли.

— Очень хорошо знаю. Видел его не раз. — Браммел нагло посмотрел на нее в упор. — Я даже знаю, когда он завел роман с вами.

Он припомнил, что впервые увидел ее с Руни на дерби.

— Это было ваше первое появление, — добавил он.

— У вас хорошая память, — сказала она.

— На такое лицо, как ваше, да.

— На лица вы особенно натренированы, — съязвила она, но тем не менее была польщена.

— Где Руни вас нашел? — спросил он.

— Все-то вам надо знать!

Она не хотела рассказывать ему о себе, но незаметно они начали сплетничать, словно давние и близкие друзья. Оба чувствовали, что между ними возникает та взаимная близость и доверие, которые служат залогом дружбы, когда у людей много общего во взглядах и характерах. Тем не менее на протяжении всего разговора Юнис Грэхем задавала себе все тот же вопрос: не втягивает ли он ее во что-то? Во что именно, она сама не знала. Но у нее была азартная натура, а этот ловкий красивый сыщик был так привлекателен. Где-то в глубине души она жаждала освободиться от Руни. Правда, не так, сразу… Браммела она пока поводит за нос… А Руни она скажет, что нарочно завела с ним знакомство. Он еще похвалит ее за это…

— Если вы хотите поговорить о так называемом деле, — сказала она, — заходите ко мне сегодня вечером.

— Вы серьезно?

— Испугались?

Он жадно смотрел на нее, а она продолжала дразнить его, бросая неясные намеки — на это она была мастер.

Парадная дверь отворилась. Браммел обернулся и увидел, что в холл вошел Санни Андерсон.

— Хэлло, Санни, — приветствовал он его. — Значит, вас не задержали?