Филдс и Браммел вышли из комнаты. Разговор зашел о Симе.

— Надо взять его немедленно, — сказал Филдс. — С Фогга станется убрать его.

— Слишком рискованно, — сказал Браммел. — Сомневаюсь, чтобы он решился кого-то подослать к нему.

— Фогг не будет сидеть сложа руки, — ответил Филдс.

— Он скорее оставит Сима в покое, — сказал Браммел. — И если Сим действительно вор — а, видимо, это так, иначе Фогг не продал бы его, — он оправдает свое прозвище и ничего не скажет или скажет самую малость… Между прочим, Фрэнк, вы обратили внимание, как Фогг реагировал на ваши слова, что вор и убийца — одно лицо?

— Не заметил ничего особенного.

— Мне показалось, что он не принял это всерьез, — сказал Браммел. — Он, видимо, подумал, что вы его просто пугаете.

— Он и был напуган, — сказал Филдс.

— Сомневаюсь. Фогг знает, что вор не убивал миссис Тайсон.

Филдс пожал плечами.

— Скоро мы это выясним, Стюарт, — сказал он.

Подбирая людей для налета на квартиру Сима, Филдс не включил Браммела. Обычно он любил брать Браммела с собой, но на сей раз предпочел обойтись без него. Браммел слишком поглощен своей версией. Филдса раздражали эти домыслы Браммела. Словно маньяк с навязчивой идеей. Самомнение — его самый большой недостаток, думал Филдс.

Уже не один час Филдс сидел в кабинете, изучая досье Нормана Сима. Сим не раз попадал на подозрение полиции, однако прямых улик против него не было и ему ни разу не было предъявлено какое-либо обвинение… Вскоре поступило донесение: примерно с час назад Сим пришел к себе, за домом установлена слежка.

Филдс был доволен ходом событий, он не мог только забыть увильнувшего от правосудия Альберта Огастеса Фогга. Из-за этого негодяя он пошел на унизительную сделку с собственной совестью. Этого он никогда не простит Фоггу. Может быть, придет день, когда никто не захочет помогать ювелиру, и тогда Филдс будет беспощаден. Но и сейчас, хоть он не может призвать Фогга к ответу, он не позволит ему больше наживаться на преступлениях… С этой мыслью Филдс направился к полицейской машине, которая должна была доставить его к дому Сима в рабочем предместье.

В четыре часа ночи полицейские машины завернули на Фоли-стрит и остановились возле старого кирпичного дома. Сыщики выскочили из машин и окружили дом. Двое перелезли через забор позади дома и встали у черного хода. А Филдс и Филберт уже стучали в парадную дверь.

— Открывайте! Полиция! — громко крикнул Филдс.

Дверь отворил заспанный испуганный человек в пижаме.

Филберт оттолкнул его и, сопровождаемый несколькими сыщиками, побежал по коридору. Филдс сунул под нос открывшему им человеку ордер на обыск.

— Ваше имя? — потребовал Филдс.

— Элф Сим.

— Норман Сим здесь живет?

— Да.

— Кем он вам приходится?

— Это мой брат.

Еще несколько сыщиков вошли в дом. Они зажгли свет во всех комнатах, распахнули двери. Заплакали дети. Женщина старалась успокоить их. Сыщики рыскали по всему дому, перевертывая все вверх дном.

Элф Сим проводил Филдса к комнате Нормана Сима. Когда они вошли, Норман Сим стоял под дулом револьвера Филберта и натягивал брюки. Сим был невысок ростом, но могучего телосложения, со светлыми волосами, квадратным лицом и сломанной переносицей, как у боксера. Он злобно уставился на Филдса маленькими глазками.

— Что вам от него нужно? — спросил он, указывая на своего брата.

— Может понадобиться, — ответил Филдс. — Как владелец дома…

— С него взятки гладки, — сказал Норман Сим. — Он и мухи не обидит.

— Значит, вы берете всю ответственность на себя?

Элф Сим хотел что-то сказать.

— Заткнись, Элф, — прикрикнул Норман Сим. — Это мое дело.

— Что вы хотели сказать? — повернулся Филдс к Элфу.

— Ничего, — ответил тот.

Филдс испытующе к нему приглядывался.

— Можете пока идти, — сказал он. — Я поговорю с вами отдельно.

— Ему нечего вам сказать, — огрызнулся Норман Сим.

— Заткни свою глотку, — крикнул Филберт, наводя на него дуло револьвера.

Филдс подошел к кровати Сима и вытащил из-под подушки револьвер. Барабан был полон патронов.

— Хорошо, что он не успел его схватить, молодец, Брюс, — похвалил Филдс.

— Да он прямо взбесился! — сказал Филберт.

Сим криво усмехнулся, но ничего не сказал. Он застегивал брюки.

Филдс позвал двух сыщиков и вместе с ними обыскал комнату. Сначала они вышвырнули все вещи из шкафа на пол. Потом вспороли подушки и матрац из капока.[7] Комната наполнилась пухом. В матраце Филдс нашел три небольших парусиновых мешочка с драгоценными камнями. Они, вероятно, были вынуты из колец, ожерелий и других украшений.

— Никогда не видел, чтобы торговец прятал свой товар в матрац, — насмешливо сказал Филдс. — Краденое, Сим, а?

Он предупредил Сима, что начинает допрос.

— Отвечать не буду, — сказал Сим.

Он продолжал одеваться медленно и тщательно, словно собирался в театр: надел светло-коричневый габардиновый костюм, кофейного цвета рубашку и галстук.

— Камни вынуты из украденных вами драгоценностей? — снова спросил Филдс.

— Отвечать не буду, — повторил Сим.

— Вы уже оделись, — сказал Филдс, раздражаясь. — Берите шляпу, поедете с нами. Я задам вам эти вопросы там…

Сим упорно молчал. Недаром его прозвали «Бирюком», подумал Филдс. Он вспомнил запись в досье: на ипподроме о Симе говорили, что ему вымолвить слово не легче, чем расстаться с шиллингом. В шутку его прозвали «Говорун».

Филдс задумчиво разглядывал Сима, а Брюс тем временем соединил его руку наручниками со своей и вывел из комнаты. На лице Сима было презрение и вызов.

До двери их провожали Элф с женой и детьми. Двое младших начали хныкать. Девочка крикнула:

— Куда ты, дядя Норм?

Наступало утро, теплое и тихое; небо смутно лиловело. Где-то за лесом крыш поднималось солнце, и на улицу легла широкая светлая полоса. Кое-где из домов выходили мужчины. Они спешили на работу, но все-таки останавливались взглянуть на своего соседа Нормана Сима, которого посадили на заднее сиденье полицейской машины между двумя грузными полицейскими в штатском. Машина быстро скрылась из виду.

Несколько сыщиков остались, чтобы разрыть клумбы в палисаднике и огородик за домом. Филдс полагал, что где-нибудь должны быть зарыты металлические ящички с драгоценностями. Два или три таких ящичка нашли в сарае во дворе, и Филдс решил, что Сим закапывает в них свои сокровища.

Детей ни за что нельзя было уложить спать. Растерянными сонными глазенками они следили, как сыщики роются в их огороде.

Часов в девять утра Филдс передал Сима Филберту и удалился в свой кабинет. Он очень устал, но был так взвинчен и возбужден, что не мог сомкнуть глаз и уснуть хотя бы на несколько минут. Веки отяжелели, глаза налились кровью. Когда в кабинет вошел Браммел, Филдс сидел, уставившись в стену невидящим взглядом. Он не сразу посмотрел на Браммела, свежего и подтянутого, не то что Филдс, которому явно надо было принять душ и переодеться.

— До похорон я хочу поговорить со стариком Тайсоном, — сказал Браммел.

— Да, да, поговорите.

Филдс был рад, что Браммел уйдет; он не хотел, чтобы тот присутствовал при допросе Сима. Несмотря на усталость, Филдс взял себя в руки и стал дружески расспрашивать Браммела о ходе его расследований, советовал ему не отступать.

— Продолжайте, Стюарт. Можете действовать самостоятельно.

Браммел улыбнулся. Он догадывался о причине такого великодушия.

— Ну, а как Сим? — спросил Браммел.

Филдс рассказал ему о допросе. Безусловно, Сим — похититель драгоценностей, хотя он еще не признался.

— Крепкий орешек, — продолжал Филдс. — Сначала он вообще отказывался говорить. Только когда понял, что ему от этого еще хуже будет, стал отвечать на вопросы. Вот найдем остальные драгоценности, придется ему сознаться. Единственная его слабость — брат… Мне кажется, он пойдет на все, лишь бы пощадили брата… В общем, я спокоен, Стюарт.