В Вашингтоне практически нет широких улиц, город старый, один из старейших в этой стране - хотя его возраст в Европе мог вызвать лишь кривую усмешку. В отличие от многих других городов Америки, в последние десятилетия полностью перепланированных, со сносом целых кварталов и организацией улиц шириной с национальное шоссе, Вашингтон не перепланировался и так и остался - с улицами, приспособленными под лошадей и кареты - но никак не под автомобили. Поэтому, одним из самых ценных бонусов к зарплате в вашингтонских офисах было право пользоваться бесплатным стояночным местом в гараже фирмы, а паркуясь, можно было искать свободное место на улице полчаса, да так его и не найти...
Дженна Вард, независимый фоторепортер-стрингер** от вашингтонского движения уже отвыкла, ибо не была в этом городе почти восемь месяцев. Став стрингером, она так оторвалась от американской жизни, что у нее не было в этой стране ни машины, ни квартиры - только почтовый ящик, чтобы был американский адрес. Приезжая домой в кратких перерывах между командировками, она либо останавливалась у друзей, либо снимала себе жилье в одном из дешевых безликих муравейников на берегу Потомака. Еще она заметила, что после крайней командировки она с трудом подавляет в себе желание упасть на землю всякий раз, как только слышит мотоциклетный выхлоп. И парковаться на улицах Вашингтона она тоже разучилась...
- Вот козел!!! - Дженна не сдержала грубого слова, когда полноприводной АМС ловко заехал на то место, которое только что освободил какой-то Понтиак, и на которое нацелилась она сама. Место было рядом с редакцией, и занять его было бы большой удачей. Теперь придется начинать все заново...
- Да проезжай же...
Возникла шальная мысль припарковаться не по правилам - но Дженна сию крамольную мысль отмела. После последнего общения с государством в лице его правоохранительных органов, она понимала, что кое-кто просто жаждет ее крови. Схватил простой штраф за нарушение правил парковки - и тебя затаскают по судам, а все это время - не выпустят из страны.
Дженна Вард еще три года назад работала репортером в Вашингтон Пост, а также потихоньку писала книгу о местом политикуме, марая своим неразборчивым почерком блокнот всякий раз, как выдавалась свободная минутка. Она была хорошим - по-настоящему хорошим репортером, из отдела светской хроники ее перевели на освещение местной политический жизни - и два года она гордо носила на цепочке пропуск в Белый Дом, в пресс-центр. Сейчас такого пропуска у нее не было, и она об этом ничуть не сожалела.
Водоразделом стал развод. Сделав глупость, она выбрала себе в мужья представителя худшей из вашингтонских профессий - адвоката. Ее муж долго задерживался на работе, приходил домой усталым и злым - как-то раз Дженна ради смеха подсчитала, сколько ласковых слов она услышала от мужа за последний год перед разводом. Получилось восемь.
В один прекрасный день, она начала подозревать. Сейчас она иногда думала об этом и не могла понять, что было бы лучше - если бы она была в неведении и продолжала бы ждать домой своего мужа - хама - или все-таки она сделала правильно, что узнала. Как бы то ни было - в один прекрасный день она наняла детектива, и через неделю он принес и положил на стол миссис Вард большой конверт из плотной манильской бумаги. Внутри были фото - ее муж и молоденькая чернокожая проститутка, ее муж в каком-то баре со стриптизершей на коленях, ее муж и ...
Развели их быстро, благо требования она предъявила для мужа вполне посильные, и он счел за благо с ними согласиться. Детей у них не было, дом она оставила мужу, квартиру в Вашингтоне - тоже. Зато теперь у нее был трастовый фонд, из которого каждый месяц ей приходил чек, достаточный для того, чтобы не думать о завтрашнем дне и не работать. Проблема была в том, что миссис Вард не работать не могла.
Фамилию она оставила от мужа - такую маленькую месть она придумала и осуществила. Месть эта давала вполне осязаемые плоды - за последний год фамилия Вард стала довольно известной - но не так, как хотел этого Джонатан Вард, и немало политиков при упоминании этой фамилии с трудом сдерживали эмоции.
Миссис Вард стала стрингером - то есть выбрала себе самое опасное, что только есть в журналистике. Стрингер - это наемник. Он сам по себе, одинокий волк, его никто не прикрывает и за ним никто не стоит. Он пробирается туда, куда ни одна редакция в мире не рискнет послать своего сотрудника. Он рискует собственной жизнью - без шуток рискует - ради нескольких кассет с интервью и пары десятков "убойных" кадров. Он пересекает границы, иногда незаконно, он участвует в боевых действиях ради хорошего кадра, имея на вооружении всего лишь диктофон и фотоаппарат, он берет интервью у людей, руки у которых по локоть в крови. Каждый раз возвращаясь он не может предугадать, найдет ли его материал спрос - или то что он запечатлел рискуя собственной жизнью годится лишь на помойку.
Но и вознаграждение за удачный кадр бывает соответствующее.
Последний год миссис Вард провела не в Вашингтоне - она посетила три страны, каждая из которых была в красных списках Госдепартамента США - то есть категорически не рекомендуемая к посещению гражданами США. Первой была Ангола, разрываемая на части враждующими группировками. Кого то поддерживали СССР и Куба, кого то - ЮАР, и, тайно - Соединенные штаты Америки. Дженна Вард, единственная из американских репортеров, осмелилась побывать по ту сторону фронта. С русскими ей пообщаться не удалось, все они почему-то боялись ее, не шли на контакт - а вот кубинцы, многие из которых знали английский язык, наоборот были приветливы и дружелюбны. Верней, такими они стали не сразу, а только когда поняли, что миссис Вард не ищет сенсаций - а хочет рассказать правду. Всю без утайки. И ради этого она готова переносить все то, что переносят и они, жить той же жизнью, что живут они.
За четыре месяца, проведенные в Анголе миссис Вард переболела лихорадкой, получила ранение из автомата АКМ, правда неопасное и один раз попала под обстрел ЮАРовских гаубиц у реки. Самым страшным было последнее - ей казалось, что небо рушится на землю, что их Урал перевернется и погребет их под собой...
Из Анголы на военном самолете она перелетела на Кубу - по рекомендации бойцов интербригады, с которой она весело проводила время в Анголе - на лечение. Там она испытала шок от осознания того, под каким слоем грязи скрывается порой правда. С пеленок каждому американцу внушали, что Куба - враг, что Фидель Кастро - кровавый диктатор, что на Кубе все кубинцы живут в нищете и лишениях и только и мечтают - что проплыть девяносто миль, отделяющие остров Свободы от побережья Майами. На Кубе же оказалось все по-другому - веселые кубинцы, маленькие заведения с туристами на набережной Малекон, пионеры. Миссис Вард не увидела ничего того, чего ожидала увидеть - ни расстрелов, ни облав, ни судилищ, ни нищеты пополам с убожеством. Кубинцы были просто людьми, они были такими же людьми, как и те люди кто жил к северу от них, они просто хотели, чтобы им не мешали жить и работать на своей земле. Только один кубинец за все время, пока Дженна Вард гостила на острове, сказал, что ненавидит Америку, да и то остальные сразу же начали стыдить его на своем языке. Дженна Вард видела, что это было искренне.
Последние полгода Дженна Вард провела в одном из самых опасных мест мира - в Центральной Америке. Сначала в Никарагуа, потом полулегально переместилась в Сальвадор. И там и там было не просто опасно - смерть подстерегала на каждом шагу. Она видела растерзанных контрас людей, у которых никогда не было никакого оружия - это было крестьяне, виновные лишь в том что взяли конфискованную у батраков землю. Она видела сожженный дотла автобус - его сожгли контрас и реактивного гранатомета, хотя не могли не видеть, что в автобусе нет военных. Она брала интервью, снимала, зарисовывала - потому что только так можно было донести до обычных, простых американцев правду. Правду о том, что творит их правительство от их имени.