Да с радостью, мне в этом местечке паршиво, только вот Одана…

Стараясь не смотреть на косившихся молящихся, не вдыхать одуряющий запах, не обращать внимание на окутавший меня кокон божественной ненависти, быстрым шагом подошёл к этому надутому петуху в белом и заявил, что желаю вступить в брак по законам Светоносного.

У жреца отпала челюсть. О, оно того стоило! Какое удовольствие — видеть этого жреца с открытым ртом и выпученными глазами. Уставился на меня, как изголодавшийся по общению молодой дракон на самку. При условии того, что других на сто миль не видно, а жуть, как хочется. Ещё бы цвет глаз поменял, крылья распушил, а в рот подарок засунул — и всё, брачные игры во всей красе. Радует, что я не эта злополучная дракониха, а то бы тяжело пришлось.

Впрочем, дракон симпатичней. Даже буйно помешанный. Не будем обижать хвостатых.

Жрец отмер, опять начал орать. Я старался не слушать, не вникать, кого и с кем он скрещивал. Ему же лучше, а то самого скрещу с червяками. Но раздражение всё равно копилось, нарастало, как снежный ком.

По грани ходишь, жрец, я тебе не шавка — рот-то заткну. И заткнул. В прямом смысле этого слова: оратор захлебнулся одной из своих тирад.

— Уважаемый, — растягивая слова, чтобы побороть злость, обратился к нему я, — я с уважением отношусь к твоему богу. Помнится, он ни в какой книжке не написал, устных указаний лично вам тоже не давал, что меня на порог пускать нельзя. Он ведь всех принимает, не так ли? Так что засунь возражения в свой толстый зад, а то украсишь храм кишками. Я-то подумывал веру сменить, но, если мне не рады, оправдаю твои ожидания. Сколько трупов хочешь? Твой последний будет, всю гамму ощущений испытаешь.

Усмехнулся и обвёл взглядом притихших прихожан. Они очень медленно, по стеночке, тянулись к выходу. А потом бегом за стражей, да? Даже интересно, за сколько управитесь. Спорим, магия быстрее.

— Светоносный, защити нас от зла! — пискнула одна толстуха. — Покарай нечестивца!

Дальше продолжать не стала, встретившись со мной глазами. Затряслась и бухнулась на колени, молясь любимому божку.

На всякий случай сотворив невидимую стену перед дверьми — мне арбалетный болт в спине не нужен, обернулся к жрецу и спокойно поинтересовался:

— Надеюсь, мы придём к соглашению. Всего лишь брак по полному имперскому обряду. Моя невеста не тёмная, телом и душой верна Светоносному. Она так пламенно о нём рассказывала, что я решил познакомиться с ним ближе. За обряд и запись заплачу двое больше стандартной суммы. Ты ещё на благовония получишь. Ну, как?

Естественно, вернув жрецу дар речи, я услышал в ответ бурные возражения. Цензурными были только междометия. Но, в конце концов, мы сговорились. Не без помощи Светоносного. Жрец заявил, что не станет нас женить без разрешения бога. Оное можно было получить, коснувшись алтаря.

Было страшно. Боги, они реальны, а светлые тёмных на дух не переносят, что бы я тут ни плёл. Светоносный мог запросто меня убить, особенно, в случае осквернения алтаря. Так что жрец не зря злорадно улыбался.

Касаться блестящего камня не хотелось. Как говорится в народе: я не трус, но я боюсь. Потому что с мозгами.

Стоит ли собственная шкура брюхатой библиотекарши? Её, шкуру то есть, я люблю, склонности к самопожертвованию и самоубийству за собой не замечал, но зачем-то подхожу и тянусь пальцами к жертвеннику.

Жрец требует, чтобы положил ладонь. Хорошо, хоть моего страха не чувствует.

Тьхери, Тьхери, помоги мне, уболтай этого светлого ханжу.

Ладонь обожгло. Я сжал зубы, но не издал ни звука. Ничего, потерплю.

Яйца дракона, до кости прожжёт! И всё из-за этой клуши…

От боли прокусил щеку. Но других проявлений слабости жрец от меня не дождётся.

Ладно, светлый бог, зайдём с другого бока. Я твой храм не оскверняю, а всего лишь хочу, чтобы у твоей верноподданной, не раз услаждавшей твой слух молитвами, была нормальная свадьба. Что, не заслужила она? Согласен, для тебя я тёмная мразь, но она-то нет! Чтобы она — и поверила в Тьхери? Да скорей небо на голову рухнет, а я верным слугой Белого магистра стану. Ради неё. Я больше носа в твою обитель не суну. Опять же, полезное дело сделаю — ребёнка без отца не оставлю. И, раз уж на то пошло, зачти мне Наместника.

Рука горела. Хорошо, что не буквально. Камень раскалился и светил не хуже луны — естественная реакция на присутствие тёмного в святилище. И это только предупреждение. Представляю себе, каково мне будет, когда бог начнёт действовать. Это не Олонис, Светоносный позаботится о том, чтобы от меня ничего, кроме пепла, не осталось. Он может.

Я терпел. Челюсти сводило, но руку не убирал.

Интересно, за сколько регенерирует? И регенерирует ли.

А жрец всё ждал, пока я сдохну. В мысли его заглянуть не мог, — блок, паршивец, поставил! — зато читал по лицу.

Наконец камень остыл. Приятная прохлада уняла боль.

Можно выдохнуть — мне разрешили.

На слово бог, безусловно, не поверил, но, видимо, покопавшись в моей голове, пришёл к выводу, что один раз можно и позволить помозолить свои очи.

Рожа жреца перекосилась в улыбке. Не улыбаться не мог: раз хозяин дал добро, со мной нужно вести себя, как с прочими будущими молодожёнами, то есть поздравлять, а не проклинать. Он отвёл меня в какую-то комнату, усадил в кресло и, расположившись по другую сторону стола, поинтересовался, на какую дату я желаю назначить церемонию.

Разглядывая распухшую покрасневшую кровоточащую ладонь, потерявшую чувствительность, прикинул, за сколько дойдёт караван и сошьётся платье, и назвал первое июля. Медлить не стоит, а то Одана ходить не в состоянии будет, а мне её ещё домой везти. Разумеется, использую портал, но ведь не от порога до порога. И опасно это — не знаю, как она на магию отреагирует.

Жрец задумчиво кивнул, раскрыл толстую амбарную книгу, пролистал и уткнулся взглядом в какую-то строчку. Сделав внушительную паузу, он милостиво разрешил мне придти в этот день «вечером, когда не будет народа», всем своим видом показывая, что делает великое одолжение. А я проглотил: не моя территория, придётся смолчать. И невеста у меня беременная, о ней подумать надо. А то прибьют — и что с ней станет?

Записав имена, жрец велел явиться к шести часам вечера первого июля, захватив необходимые документы.

— Надеюсь, они у вас есть?

Да есть, подавись, жирная свинья! Нацепил жреческий балахон и возомнил себя пупом всех миров. Ничего, если встречу тебя после свадьбы, не посмотрю на твой статус. Будешь задаваться — на место поставлю.

Если б ты только знал, насколько меня бесишь, и как велико желание сделать тебе какую-то гадость! Благодари судьбу, что мы разговариваем в храме, и что твои услуги мне нужны.

После храма отправился не как добропорядочный жених к невесте — всю жизнь на неё смотреть, успеется, — а совсем в другую сторону.

Выбесил меня этот жрец, так выбесил, что злость нужно куда-то деть. А как? Правильно, путём причинения тяжких увечий или женской ласки. Одана, даже будь покладистой и не поссорься со мной, для этих целей не подошла бы — скажем так, я не собирался быть милым.

Лайонг я знал хорошо, хорошо представлял, где найти обе составляющие возвращения благостного настроения. Они, кстати, нашли меня первыми. Один неумный человек решил поиграть ножичком у моего горла, а я таких шуток не понимаю. Особенно сейчас. В общем, не повезло. Ему.

С удовольствием проследил взглядом, как он съехал вниз по стене.

Глазёнки хлопают, того и гляди, криком разразится.

Магия приятно щекотала пальцы.

Помочь, что ли страже? Кому этот урод нужен?

Вот не нужно было бросать в меня нож, недомерок. Последние мозги пропил!

Легко изменив траекторию полёта оружия, вернул его владельцу и добавил от себя.

Вид крови пьянил и вызывал желание выпустить её всю, без остатка. Но я сдержался, хотя руки тянулись.

Выглядело всё естественно, никому и в голову не придёт, что его не в пьяной драке прирезали.