- А как же я? - обиженно поджала губы Ланит. - Я ведь намного красивее этих девиц, смотри!

   "Смотри" означало, что златоволосая фея решила избавиться от своего полупрозрачного наряда. Зрелище, действительно, волнительное, даже не знаю, может, и повременить с возвращением домой.

   Бесстыжая фея, танцуя, обошла вокруг меня, прижалась, изгибаясь, скользнула по моему телу, потом поймала руку и поднесла к своим губам. Для таких, как она, это определенный знак, предложение, обычному человеку они никогда руку не поцелуют.

   - Ты всё такая же неугомонная! - я провел свободной рукой по еёволосам. - Ты когда-нибудь успокоишься?

   - Никогда! - пропела она. - Лэрзен, ну, правда, такая ночь, а ты спать собрался! Со мной ведь будет намного лучше, ты ведь знаешь, какая я ласковая, предупредительная...

   Её голос завораживал, а ловкие пальчики, стащив с меня куртку, уже расстегивали рубашку. Даже не знаю, останавливать ли её или нет. Феи - искусные любовницы, ещё бы, это одна из составляющих их ремесла!

   - Ну, и где ты предлагаешь? Здесь, в лесу, на холодной голой земле? - я отстранил её от себя, предприняв отчаянную попытку выспаться сегодня ночью.

   - О, дорогой, холодно тебе не будет, обещаю!

   Как она целуется! Лучше могут только жрицы богини любви. Которые не продажные шлюхи, а именно жрицы. Только глупцы думают, что это одно и то же.

   Поцелуй всё длится и длится, делается всё более страстным и требовательным, я уже не сопротивляюсь и принимаю правила игры, лаская её податливое тело. Она выгибается, как кошка, скользит руками всё ниже и ниже... Нет, если меня так просят, как я могу отказать девушке? И я не отказываю, опустив её выражающее всего одно желание тело на землю. Теперь я тоже хочу и как-то не задумываюсь ни о месте действия, ни о своих предпочтениях.

   Глотка василиска, в постели она прекрасна, будто угадывает чужие желания, продлевает удовольствие и умело подводит к новому его витку. Я понимаю людей, которые за одну ночь с феей готовы пожертвовать самым дорогим в своей жизни. А мне это достается бесплатно и не впервые. Нравится Ланит кувыркаться со мной, в перерывах между частями любовной игры (как же, хватит ей одного раза!) болтать о всякой чепухе, вроде проделок местных обитателей.

   - Я опять не дала тебе выспаться? - близится рассвет, и фея соскальзывает с меня и садится рядом. - Жалеешь?

   - А, что, по мне заметно? - усмехаюсь в ответ и начинаю искать разбросанную по поляне одежду.

   Ланит, так и не удосужившись одеться, периодически щекоча мою шею поцелуями, любезно помогает. Не удержавшись, ловлю её гибкое тельце и прикасаюсь к губам. Она замирает, отвечает на поцелуй и дуновением ветра выскальзывает из моих рук.

   Предрассветная серая дымка тончайшим муаром укрывает её упругую грудь, чуть выпуклый животик, пышные бедра... Сразу накатывают воспоминания о том, что я недавно со всем эти вытворял.

   Отвожу взгляд, чтобы не застрять в лесу до рассвета. А ведь хочется, ещё как хочется!

   Ланит-то не будет против, еще раз приласкает, даже большую часть работы на себя возьмёт, но я понимаю, что пора уходить. Во-первых, не стоит доводить себя до изнеможения, потратив все силы на женщину - останешься беззащитным, чем легко могут воспользоваться многочисленные недоброжелатели, а, во-вторых, не стоит привлекать внимания к своей особе, разгуливая по окрестностям в такой час.

   Приказываю своему желанию заткнуться, стараюсь его не замечать, одеваюсь.

   Ланит тихо подкрадывается сзади и чуть не пускает все мои труды насмарку.

   Мужественно сдерживаюсь, убираю ее пальчики из укромных мест, благодарю за чудесно проведенное время. Фей обязательно нужно благодарить, они обидчивые, потом может аукнуться.

   - Всегда к твоим услугам, Лэрзен! - страстно шепчет мне на ухо Ланит и, уже другим, игривым тоном добавляет: - Ты же знаешь, мне с тобой приятно.

   Хмыкаю, пытаясь понять, что это: лесть, вранье или правда. Но уточнять не собираюсь.

   - Лэрзен, - её дыхание снова щекочет мне ухо, - зачем ты так жестоко с собой? Неудовлетворение вредно для мужчины.

   Вот что с ней делать, как остановить, когда она прекрасно знает, что делает. И как делает! Безо всякого моего участия, потому что я твёрдо решил больше не приминать с ней траву. Сегодня, разумеется.

   Хихикая, фея поднимается на ноги, игриво облизывает губки язычком. Радужные крылья на миг укрывают её от моего взгляда - и вот Ланит уже одета. Сегодня она выбрала легкую белую тунику, хорошо, что не прозрачную - пожалела своего старого знакомого.

   Послав мне воздушный поцелуй, фея исчезает, оставив после себя едва уловимый цветочный аромат. А я тоже привожу себя в порядок и иду домой.

   У ворот меня дожидается Анже. Солнце уже взошло, поэтому она приняла человеческое обличие.

   Нет, определенно, сегодня у женщин ни стыда, ни совести - эта тоже не удосужилась прикрыться, стоит, одетая только в волны длинных волос, и, хмурясь, смотрит в сторону леса.

   - Анже, это ещё что за новости? Хочешь, чтобы тебя публично заклеймили? Смотри, доиграешься, на костер попадешь!

   Анже презрительно кривит губы и забирает у меня сумку с канором. Теперь хоть она прикроет то, на что я видеть не хочу. Нет, вовсе не потому, что там все так плохо, просто мне на сегодня уже хватит.

   Оборотниха уносит канор в кладовую, я ненадолго задерживаюсь в прихожей, смотрю, не доставили ли за ночь писем. Ничего, и я с чистой совестью отправляюсь к себе.

   Нет, девушки, ну пожалейте меня! Я, конечно, понимаю, что во многом это продолжение соперничества Анже и Ланит (по мне, так обе девушки хороши, у каждой свои достоинства), но я-то тут причём?

   Наклонившись, горничная расстилает мне постель. Вижу я, соответственно, то, что вижу, так как Анже и не подумала одеться.

   Отвожу глаза, считаю до десяти, смотрю снова - нет, если это не приглашение, то я полный дурак! Только, дорогая моя, после страстной ночи мне хочется отдохнуть, и на этом свете, а не на том.

   - Анже, или на тебе будет хотя бы ночная рубашка, или ты немедленно отсюда уберёшься.

   Горничная пожимает плечами, выпрямляется и оборачивается. Волосы откинуты назад, поза свободная, руки уперты в бока, так что легче мне не стало.

   - Анже, я не буду с тобой спать, - говорю прямо, чтобы не питала иллюзий. - Я устал, мне не до этого. Скоро Стьеф встанет, не смущай мальчика! Или ты его совратить собралась?

   - Я с малолетками в постель не ложусь, - фыркает Анже и гордо удаляется из моей спальни.

   Вздыхаю с облегчением. Я же не железный и на отсутствие влечения никогда не жаловался, так что повертись она передо мной ещё с часик, и, может, у нас что-то и было. Раздеваюсь и засыпаю, надеясь, что горничной не придёт в голову "великолепная" идея соблазнить меня во сне.

   Не пришла, я просыпаюсь в одиночестве, следов чужого присутствия в комнате тоже нет.

   Интересно, сколько сейчас времени? Около полудня, не иначе.

   Потянувшись, встаю, умываюсь, одеваюсь и иду завтракать.

   Анже, уже сама скромность, ставит передо мной чашку с кофе, приносит омлет, кусок ветчины и корзинку со сдобой. Неспешно пережевываю всё это, иду искать Стьефа, чтобы отдать необходимые распоряжения.

   Поездку в город решил не отменять, только к девчонкам заходить не придётся, хватит на меня сегодня девочек!  

Право, не знаю, каким чудом я смогла унести ноги из Лайонга, как сумела проскочить мимо стражи? Может, они не думали, что решусь бежать, да еще налегке. А что мне, собственно, было брать - свой сундук? Но сундук - это деньги, отдельное место в дилижансе, а денег у меня мало - остатки жалования за прошлый месяц. Вот и взяла с собой большую холщовую сумку, с которой обычно ходила на рынок, побросала туда предметы личной гигиены, бельё, чулки, смену одежды, ночную сорочку и небольшой сухой паек.