Я никак не могла понять, чем вызвала такую бурю чувств, но отчетливо понимала, что этому человеку я не нравлюсь. Причем, очень не нравлюсь.

   Я думала, он как-то объяснит свое поведение, но нет, он просто сухо похвалил Главного библиотекаря за образцовое содержание книг и помещения и ушел в сопровождении начальника городской стражи. Тут-то я поняла, что это был кто-то важный, и по-настоящему испугалась. Мне бы застыть в глубоком поклоне, потупив глаза в пол, а я так дерзко его рассматривала! Не приведите боги, уволят, чем я на жизнь зарабатывать-то стану?

   - Кто это был? - шепотом поинтересовалась я у Главного библиотекаря.

   - Кто-кто? Сам! - зыркнул на меня начальник. - Надеюсь, ему все понравилось.

   Я тоже надеялась.

   - А Сам - это кто?

   - Сеньор Наместник, дура!

   Точно, дура! Упекут тебя в тюрьму за неоказание должного почета власти. Наместник - это даже не Глава города, это же доверенное лицо Императора! Знать бы, чем я ему не понравилась. Одета аккуратно, всегда лояльна власти была, не дерзила... Ну да, поклон не тот отвесила, но ведь не на него он так среагировал, а на мое лицо. Кого или что оно ему напомнило?

   А потом к нам в библиотеку пришел офицер Имперского сыскного управления и зачем-то забрал личные дела сотрудников. Было это три дня назад, и все эти три дня я просидела, как на иголках. Матушкино неодушевленное наследство недвусмысленно намекало на то, что злобный взгляд Наместника, моя персона и визит офицера - звенья одной цепи.

   Но чем я могла угрожать безопасности империи, ума не приложу!

   Вот и начала вслушиваться в шаги, с подозрением относиться к каждому патрулю, будто ждала, что меня арестуют. Естественно, от беспричинного волнения похудела, хотя куда мне еще худеть с моей комплекцией!

   Всегда жалела, что пошла в отца, а не в мать - она у меня была женщина в полном смысле этого слова, взглядом могла мужчину остановить. Любого. В детстве я хотела быть на неё похожа, она ведь и для меня была такой загадочной и ассоциировалась со струящимся, пронизанным тонким ароматом шёлком.

   Виделись мы редко, я ведь у отца жила, по-другому быть и не могло, зато она всегда рассказывала мне что-нибудь интересное.

   Нацепив на лицо дежурную улыбку, я проскользнула в здание библиотеки, быстро зашвырнула сумку под стол и сделала вид, что погружена в работу с каталогом: выбраковывала и сверяла карточки. Мой коллега, Шезаф, хмыкнул, но промолчал, любезно помог принести тяжелый ящик.

   Я знаю, что нравлюсь ему, да и он мне не совсем безразличен, так что и бровью не повела, когда, возвращаясь на свое место, молодой человек, будто случайно, коснулся моего бедра.

   Интересно, когда он решиться куда-нибудь меня пригласить, или мечтает по-быстрому пообжиматься со мной в тёмном хранилище? Нет, Шезаф не станет, хотел бы - давно бы сделал, благо возможность была.

   - Одана, ты что сегодня вечером делаешь?

   Никак свершилось? После того, как я рассталась с Эйтом, он все ходил вокруг да около, а теперь вдруг... Боялся, что откажусь? Шезаф, ты себя в зеркало видел? Щёлкни пальцами - любая побежит! Я, конечно, не любая и не побегу, но на кое-что надеюсь.

   В голове тут же возникли знакомые женские ассоциации, замелькали пёстрые картинки: ужин в лучшем заведении города, статус жениха и невесты, свадьба, уютный домик, дети.

   Что-то я размечталась, излишне тороплю события, мы ведь даже еще ни разу не поцеловались.

   - Ничего я не делаю, может, к знакомой загляну.

   Ну же, Шезаф, смелей, я отвечу "да"! От волнения я даже карточку из рук выронила.

   - В общем, я тут подумал и решил пригласить тебя на ужин.

   Выдержав нужную паузу, я ответила утвердительно, светясь от счастья оттого, что мои мечты начинают сбываться. Я ведь не слишком счастливая, не то, чтобы мне есть в чем судьбу обвинить, но удачей я не обласкана.

   Большой город и одинокая девушка - не самое удачное сочетание, хорошо хоть, что отцовского наследства хватило на то, чтобы домик купить. Я ведь раньше не в Лайонге жила, а в Медире, только после смерти родителей сюда переехала - место нашлось. И все мои знакомые там остались, подруги детства, тетушки, дядюшки... Рисковая? Да нет, просто не хотелось каждый день вспоминать об утратах. В Медире ведь каждый камушек, каждое деревце пронизано прошлым, а в Лайонге у меня началась новая жизнь.

   Шезаф удовлетворенно кивнул и таинственно сообщил, что зайдет за мной ровно в восемь - даёт время на то, чтобы я переоделась. Только во что? Не то, чтобы мне нечего надеть, просто знать бы заранее, куда он меня поведет. Ладно, подберу что-то в меру скромное и торжественное - с моим гардеробом это несложно, в одном сундуке все пожитки умещаются.

   За милым шушуканьем нас застал Главный библиотекарь и естественно сделал замечание. Мне - персональное, за опоздание. Я смущенно потупилась и промолчала. Замечание - не разнос, можно и пережить.

   Рабочий день тянулся мучительно медленно. Я перебирала карточки, носила туда-сюда книги, терпеливо отвечала на вопросы читателей, всегда предельно вежливая и корректная. Хотя некоторых хотелось поставить на место: заставлять меня лезть по лестнице на верхние полки, чтобы взглянуть на мои ноги и нижнее бельё. Да, есть и такие, и никому не пожалуешься. А на что, собственно, жаловаться? Он попросил достать книгу - никакого преступления. И я мирилась с издержками работы девушки-библиотекаря. В конце концов, сколько таких неприятных читателей? Один за неделю, ну, два, а, служи я в трактире или в гостинице (куда ещё возьмут женщину?), за день бы заработала десятки шлепков по мягкому месту и сотни похотливых взглядов. Наши читатели руки не распускают, за что им большое спасибо.

   Наконец вся эта канитель закончилась, и я, соблюдая формальности, попрощавшись с коллегами, поспешила домой. По дороге зашла в чайную лавку и к молочнику - запасы провизии подходили к концу, а сытными ужинами меня будут кормить не каждый вечер.

   Отперла дверь, положила скоропортящиеся продукты в ледник, остальные - в пропахший корицей шкафчик на кухне и, весело напевая, взлетела вверх по лестнице.

   Наверное, для каждой девушки наряжаться на свидание - это одновременно и праздник, и мука. Вдруг резко дурнеешь, перестаешь нравиться себе, а любимое платье превращается в безвкусный кусок материи. А ведь хочется быть богиней, чтобы он ни на кого больше никогда не взглянул, а сразу сгреб в охапку и потащил к алтарю.

   Времени на раздумья осталось немного, да и нарядов - много меньше, чем полагается сказочной принцессе, поэтому процесс выбора не был столь мучителен. Остановившись на синем платье с широким поясом - всё, как учила мама, отвлекаю внимание от недостатков, привлекаю к достоинствам, - я провела гребнем по волосам и распустила традиционную косу. Я знаю, что такая прическа мне идет, но в повседневной жизни распущенные волосы мешают, а при работе с книгами и вовсе противопоказаны, вот и привыкла ходить с этой куцей косичкой. Иногда на затылке её закрепляю, иногда ленточку вплету. Но сейчас мне не на работу и не полы мыть.

   Туфель у меня всего две пары, так что и выбирать нечего. Чёрные, ко всему подойдут.

   Оживив платье ниткой речного жемчуга, единственным своим украшением, я окинула себя беглым взором и подошла к окну, высматривая Шезафа. Он, наверное, не спешит, думает, что я прихорашиваюсь, перед зеркалом верчусь, а я уже готова, сижу и жду его. И думаю о своем шестом чувстве. Привыкла ему доверять, никогда оно меня не подводило, а теперь настоятельно советует быть осторожной.

   Шезаф появился раньше, чем я успела извести себя предположениями по поводу значения взгляда Наместника, и, выслушав дежурный комплимент, я под руку с коллегой отправилась в центр Лайонга.

   Шезаф привёл меня на широкий бульвар, обсаженный лиственницами, и указал на двери заведения, которое мне было не по карману. Мне на миг стало не по себе, мелькнула мысль попросить его выбрать что-то подешевле, но я сдержалась - он ведь обидится, решит, что зря старался произвести впечатление.