Пока мужчины занимались своей работой, я бродила по кабинету, рассматривала пейзажи на стенах, читала названия книг на полках. Когда Семен Михайлович с Георгием Федоровичем отошли к окну, о чем-то вполголоса разговаривая, а молодой человек в очках удалился, я приблизилась к письменному столу. Очевидно, сыщики осматривали стол, осторожно стараясь ничего не нарушить, потому, что перед этим помощник Семена Михайловича стол фотографировал со всех сторон. Все ящики стола были открыты, их содержимое высыпали на пол, бумаги скомканы, аккуратная Ева Адамовна, никогда бы такого не сделала, даже если предположить, что она в агонии, зацепила, что-нибудь рукой, но никак не могла, переворошить все тумбы и ящики. Мой взгляд зацепился за небольшую вещицу, лежавшую под креслом, посмотрела в сторону Семена и Георгия они увлеченно шептались, не обращая на меня внимание. Я осторожно присела. Под стулом валялась маленькая, знакомая чернильница с головой дракона. Чернила вылились, испачкав ковер. Сыщики ее, конечно, уже заметили. Ну что ж теперь понятно, куда делся пресловутый канцелярский набор, где-то тут должно быть перо, а где нож я и сама знаю.

В комнату вошел молодой человек в очках, принес с собой какой-то чемоданчик, старательно избегая смотреть на меня, вытащил из него странный набор предметов – коробочку напоминавшую пудреницу, кисточку как для бритья и странную бумагу цвета слоновой кости, разрезанную на аккуратные квадратики величиной с ладонь. Все так же, не обращая на меня внимания, он вытащил лупу и принялся осматривать стол очень медленно, что-то заметив, взял, кисточку, набрал на нее немного странной пудры и стал сосредоточено постукивать по ней, покрывать легким слоем пудры какую-то точку на столе. Потом легонько, провел по тому месту кисточкой и, взяв кусочек бумаги, разделил ее на две части, одну часть приложил к посыпанному пудрой месту на столе и осторожно разгладил, стараясь получше ее разровнять, потом аккуратно отлепил бумажную полоску от столешницы и приклеил, так же аккуратно и неспешна, к прозрачному стеклышку.

Я затаив дыхание, наблюдала за этим странным действом. Когда над моим ухом раздался голос Георгия:

- Он снимает отпечатки пальцев.

Я удивленно спросила:

- Зачем?

- Что бы знать, кто последний прикасался к столу. – Объяснил Семен Михайлович.

Я обернулась к нему:

- А как вы будете знать, кому они принадлежат, и вообще, никогда не слышала ни о чем подобном. Тяжело вздохнув, Семен Михайлович пустился в объяснения, сначала неохотно, но дальше все больше воодушевляясь, поведал:

- Еще древние китайцы и японцы использовали отпечаток пальца, как подпись, которую невозможно подделать. Они ставили только такие подписи на всех важных документах, этот способ использовал господин Вильям Хершиль, английский полицейский чиновник в Индии еще тридцать лет назад, для опознания отставных солдат-индусов которым полагалась пенсия. В Аргентине в 1896 году этот метод был признан основным для опознания преступников, благодаря Хуану Вуцетичу. В Англии уже несколько лет его применяют наравне с методом Бертильона, у нас как всегда отстают. – Горько вздохнул Семен Михайлович. И, увидев откровенное удивление в моих глазах, добавил:

- Отпечатки пальцев совершенно неповторимы, нет двух людей, у которых бы они совпали, господин Гальтон вычислил, что если сравниваются два пальца каждого из двух лиц, надо исходить из цифры шестьдесят четыре миллиарда в квадрате! Это превосходит любое воображение! – Торжествующе закончил он.

- Но с чем вы их сравните?

- А для этого мы снимем отпечатки у присутствующих лиц, в связи, с чем прошу вас, Анастасия Павловна, разрешить снять их и у вас, а так же ваших домочадцев – последнее предложение было сказано официальным тоном.

Я обернулась к Георгию, он легонько пожал плечами и добавил:

- Это что бы отличить ваши прикосновения, от других отпечатков на месте преступления. – Слово «прикосновения», было выделено нежным тоном, отчего я стала заливаться румянцем.

- Хорошо Семен Михайлович жду вас завтра к двенадцати часам в моем поместье.

- Вот и отлично, вы разумная женщина, Анастасия Павловна. – Комплимент он сопроводил легким поклоном. – А сейчас разрешите мы продолжим нашу работу.

Мне очень вежливо дали понять, что стоит отойти в сторону и не мешать.

Я подошла назад к полкам, и принялась с показной заинтересованностью, их изучать. Мое внимание привлекло, то, что средний шкаф как бы выступал вперед, перед другими. Я подошла поближе, осмотрела место соединения двух шкафов, мне показалось, что между ними есть щель, сквозь которую виден свет, я обернулась, меня не замечали, и я прижалась к шкафу стараясь разглядеть, что-то в эту щель и вдруг шкаф задвигался и медленно стал отъезжать, открываясь как дверь. Вот тут мне показалось, что сейчас точно упаду в обморок.

Ну что ж события последних дней меня закалили, в обморок я не упала, как не упала и Рахиль, наверно, так же, пережила уже все самое страшное и отдвигающаяся стенка была почти обыденным делом, но перо из ее рук все же выпало, как и мой ридикюль, оказавшийся на полу. Рахиль сидела за маленьким бюро, бывшим ее обычным рабочим местом, в своем кабинете и смотрела прямо на меня. Может целую вечность, а может несколько секунд мы глупо глазели друг на друга, первой не выдержала Рахиль, она стремительно вылетела из-за бюро, и набросилась на меня, истерически размахивая руками:

- Что вы наделали?! Что это такое?! Вы сломали стену! Анастасия Павловна, вас нельзя ни к чему подпускать! Вы все ломаете! У вас все валится из рук! Вы сломали стену!

Она бегала по комнате, размахивая руками, ощупывала шкаф-дверь и кричала о сломанных стенах, а на меня совершенно некстати нахлынули воспоминания.

Париж. Наше с Мишей свадебное путешествие. Маленькая лавка восточных сувениров. Я восторженно рассматриваю забавную шкатулку для драгоценностей с довольно неприличным сюжетом, изображенным на крышке. Миша смеется, его ужасно забавляла моя непосредственная, детская реакция на всяческие диковинки. Нажимаю на что-то, из боковой стенки шкатулки выскакивает игла, я выронила шкатулку, уколотый палец болит, слезы на глазах, а Миша утешает и смеется одновременно:

- Ну, Настенька, умеете же вы попадать во всевозможные переделки.

Откуда-то из невидимых дверей показался улыбчивый и беспрестанно кланяющийся человечек, по виду китаец, в очень смешном одеянии: забавные штаны-шаровары, яркая шелковая сорочка на выпуск и круглая шапочка. Он осторожно подошел к нам и подал какую-то мазь в баночке:

- Мажьте мазь мадам, болеть не будет. Это шкатулка для драгоценность. Иголка, чтобы не украсть драгоценность. Ее мазали яд. Но сейчас нет яд.

Человечек поднял шкатулку с пола, все так же улыбаясь, показал, как действует скрытый механизм и как открыть шкатулку, чтобы не уколоться, а потом спросил, какого дня, и в каком году я родилась. Мы с мужем удивились, но ответили. Человечек велел подождать, скрылся, а потом явился и сообщил:

- Вы родились год Тигр, хороший знак, но все время попадать в неожиданность. – Он улыбнулся и добавил, - неожиданность сама вас находить.

Что ж очевидно он имел в виду неприятности. А шкатулка сейчас стояла на моем туалетном столике.

Пока я отдавалась личным воспоминаниям, все остальные уже пришли в себя. Семен Михайлович, вежливо поддержав меня под ручку, отодвинул в сторону. Вошел в приемную. Так же вежливо взял под ручку Рахиль, та остолбенев от неожиданности, позволила усадить себя в кресло. После чего, Семен Михайлович, не произнеся ни слова, налил в стакан воды из графина, стоявшего на столике рядом с креслом, и подал стакан ей. Она выпила. Семен Михайлович повторил процедуру, и только когда Рахиль, безропотно, выпила второй стакан воды до дна, заговорил:

- Уважаемая Рахиль Лейбовна, успокойтесь, пожалуйста, стена не сломалась, она просто открылась, как видите это потайная дверь. – И продолжил, обращаясь к своему молодому помощнику, – а Вы чего уставились Николай, несите фотоаппарат.