- Дай, пожалуйста, напиться, - попросил Осипов, убирая в планшет фотокарточку.

Вода была такая студеная, что заныл зуб. Давно полечиться надо бы, да все некогда.

Когда Осипов вспоминал о зубном враче, его внутренний двойник - сирели Армен тихонько посмеивался: «Некогда ему! Бормашины боишься, трусишка!» - «Ничего не боюсь, - не очень, впрочем, твердо возражал Осипов. - И машина сейчас новая, безболезненная, не то что старая зубодробилка, а доктор зубной добрый человек и прекрасный специалист». - «Тем более! Так чего же ты боишься?» В этот раз Осипову отбиться было не трудно: «Не могу я к ней идти, пока ребят не найду». - «Да, да, - вздохнул сирели Армен. - Алена ведь ее дочь».

Потирая щеку, Осипов поблагодарил Машу и отправился на Нижний склад. Ерофеев Семен Семенович работал в первую смену.

Не заходя в двухэтажное правление Леспромхоза и миновав огороженный Верхний склад, Осипов спустился по песчаному склону к узкоколейке. По ней медленно, притормаживая, двигался мотовоз с бревнами на низких платформах.

На переезде нетерпеливо сигналили шоферы лесовозов.

Похожий на гигантские футбольные ворота кран в один мах перекладывал связки обессученных деревьев с платформ и автомобильных роспусков на дощатую эстакаду. Оттуда хлысты по одиночке скатывали на цепной транспортер для разделки.

Кору с толстых комлей обдирали стальные фрезы окоривающего станка. Управлял им бородатый старик.

Осипов поздоровался со всеми и остановил свой взгляд на старике:

- Я к вам, Семен Семенович.

Ерофеев не выказал никакого удивления, что к нему, будто к знакомому, обращаются. И не кто-нибудь - старший лейтенант милиции. Лишь выжидающе поднял на Осипова светлые глаза, заслезившиеся от дыма папироски. Дым ел и сурового мужчину, грозившего с жестяного щита денежным штрафом за курение на территории склада.

- Здравствуйте, товарищ, - степенно отозвался Ерофеев.

- Я к вам.

- Ясное дело, ко мне, раз меня отдельно приветствуете.

- Вас можно на несколько слов?

- Можно. - Ерофеев обернулся и сказал через плечо женщине в цветастом платке, припорошенном мелкими опилками: - Потрудитесь-ка сами, я вот с товарищем…

- Ох, - притворно вздохнула женщина, улыбаясь почему-то Осипову, - затаскали вас, как я посмотрю!

- Ничего, - ответил довольным голосом Ерофеев. - Хуже, когда не помнит никто, вроде и войны Великой Отечественной не было и ты воевать не воевал.

Он сунул папироску в ящик с песком, заботливо вдавил ее и, крякнув, поднялся по косым ступеням на эстакаду, к Осипову.

Они пересекли дорогу, узкоколейку и уселись на низкую лавку у железной бочки, наполовину врытой в землю. Ерофеев достал пластмассовый портсигар, протянул Осипову. Тот поблагодарил и отказался: некурящий.

- Тоже правильно, - похвалил Ерофеев и опять выжидающе поднял светлые глаза…

Отвечал он с охотой и подробно.

Да, вот на этом самом месте, почти в канун Дня Победы, сидел он с сынком своего бывшего командира Градова Павла Кирилловича. Да, этот самый и есть, что на карточке, Антоша… А что… стряслось чего-нибудь нехорошее?

Осипов не стал сразу говорить: узнать приехал, а не рассказывать.

…Похож, очень на отца похож Антоша. Только не сразу и не здесь признал, что Градов, Павла Кирилловича сын.

- Я из Иришей, - волнуясь, заговорил Антон. - Градов, Антон.

- Градов? - переспросил Ерофеев и заволновался.

- Гладов. Вторая буква «лэ». Гладов.

- А-а, - разочарованно протянул Ерофеев. - А то у меня ротный был, Градов Павел Кириллович. Вот объявился недавно, живой-здоровый, тоже в Иришах работает. Сколько раз бывал и думать не думал, что он тут.

- Ну! Так я же, Семен Семенович… - воспрянул духом Антон. - Мы собираем материалы о героях Отечественной войны. Для…

- Для школьного музея боевой славы, - подсказал Ерофеев. - Теперь это повсюду, хорошо, правильно это.

- Вот! - подтвердил Антон. - Меня и послали к вам. Расспросить подробности.

- Какие именно? Я ведь, товарищ Гладов, три фронта прошел.

- Про Иришский и как вы спасли… этого… Гладова.

- Градова, - поправил Ерофеев, - Павла Кирилловича. Только ничего я его не спасал, вытащил только и в санбат отправил. Обыкновенное дело. Санинструктором я воевал. Младший сержант… Теперь, ясное дело, в полной отставке. Да. Но, само собой, на фронте приходилось и с автоматом действовать. Помню, пошел раз немец в контратаку. Как раз на иришском плацдарме это было… Да, на иришском… Бомбил, обстреливал непрерывно, на рожон лез немец. Вовсю к Ленинграду рвался. Только не на таковских напал! Насмерть стояли мы. И вот пошел, стало быть, немец в контратаку…

- Семен Семенович… - нетерпеливо перебил Антон Ерофеева. - Семен Семенович, вы про ходы-выходы расскажите! Из подвала которые, к Волхову.

- А чего о них рассказывать, - равнодушно сказал Ерофеев. - Ну были: сточные, канализационные - всякие. Пользовались мы ими, не без того. Хорошие, скрытые хода. Выручали они нас не единожды. Я и ротного своего, Градова Павла Кирилловича, по такому ходу к Волхову вынес. Напрямую, через люк, уже нельзя было, обрушилось все от бомбы-пятисотки, да и обстрел продолжался. Так что другого пути и не было. Не очень, правда, удобный, когда раненого тащить. Тесноват.

- А где, где этот выход?

- Как где? А там и есть, только завалило его давно, пожалуй. Столько годов минуло.

Антон трясущимися руками достал из портфеля тетрадку в клеточку и быстро, хотя и не очень точно, начертил широкий Волхов с островом Люкки посередине, изобразил черными прямоугольниками развалины комбината перед горсоветом, новую очистную станцию на юге.

- Вот, Семен Семенович. Вот. Где тот выход? Не здесь?

И он ткнул карандашом в правый берег Волхова между развалинами и очистной.

- Я в картах не очень-то, - скромно произнес Ерофеев. - Да, на глаз ежели, то в самый раз там и есть. Было, точнее. Дай-ка тетрадочку. А контратаковал нас немец тут, повыше, стало быть нынешнего Дома Советов…

Это было очень интересно. Как отбили очередную контратаку героические защитники Волхова. И в их числе Семен

Семенович Ерофеев, санинструктор, сменивший сумку с бинтами и йодом на автомат ППШ с круглым железным диском… Но Антон уже ничего не воспринимал. Кое-как дослушал до конца, благодарно потряс руку Ерофееву и бросился к автобусной остановке…

Осипов поймал себя на мысли, что и ему не терпится до мельчайших подробностей узнать прежде всего о подвальных помещениях комбината и подземных выходах к Волхову. Но Осипов не решился сбить Ерофеева с проторенной и привычной дороги воспоминаний. Да и воспитанный сирели Армен вовремя шепнул: «Перебивать старшего - грех и позор».

…Уехал Антоша, вроде и не встретится уже никогда. Только на другой же день - суббота как раз выпала - явился дорогой гость, сам Градов Павел Кириллович. Посидели, как водится, допоздна, а после застолья Павел Кириллович увез Ерофеева и супругу его к себе. И ночевать оставил: все едино с утра в Иришах надо быть - однополчан встречать.

Антона в тот вечер видел Ерофеев мельком. Признал, ясно дело, но виду не подал. Мол, со столькими красными следопытами беседовал, что все пионеры для него знакомые давнишние. И Антошка, шельмец этакий, ничем себя не открыл, только быстро-быстро под одеяло юркнул и с головой накрылся.

Ерофеев раньше всех проснулся - привычка и годы немолодые. Прошел на кухню, устроился у окошка. Как у себя дома, в нательной рубахе, брюках, босиком. Посиживал, курил, развеивая ладонью сизый папиросный дым.

Увидев Антона, он улыбнулся ему и поманил к себе.

- Доброе утро, - виновато поздоровался Антон.

- Утро доброе, товарищ Гладов, - добродушно ухмыльнулся Ерофеев и приложил к усам палец. - Молчу. Военная тайна, видать?

- Да, - тихо-тихо ответил Антон, чувствуя, что уши горят так, что хоть водой заливай. - Извините, Семен Семенович. Так надо было…

- Ясное дело. Надо - стало быть, надо. Не выдам, не бойся. А ты на батю своего очень даже сильно похожий. Постарше был бы, я бы тебя и в Сосновке сразу признал, а так, думаю откуда у Павла Кирилловича малец такой? Но похож, похож. И фамилия одной лишь буковкой разнится…