Она кивает, вытаскивая свой планшет.

— У тебя запланирован новый маркетинговый обзор на десять, иностранное финансирование в одиннадцать, потом селекторное совещание с офисом в LA на три.

— А команда?

— Ждет тебя в конференц-зале, — заканчивает она эффектно. — Что-нибудь еще?

— Кофе было бы здорово, спасибо. Обещаю, что не позволю ему остыть.

Джинни мотает головой, но все же идет на кухню. Я хватаю некоторые бумаги из офиса, готовлюсь к первой сегодняшней встрече. Если повезет, я смогу выбросить Изабелль полностью из моих мыслей и сосредоточиться на работе.

Она уже занимает слишком много моих мыслей. Опаздывать не характерно для меня: хороший начальник должен быть первым в дверях утром и последним на выходе ночью. Это единственный способ показать пример. Я видел слишком многое на Уолл-Стрит — деньги акционеров и ожидание людей, — чтобы дать слабину.

Эшкрофт доверил мне эту компанию, и я его не подведу.

Утро проходит без происшествий. Я выслушиваю доклады начальников о состоянии отделов, провожу обсуждение квартального отчета о доходах и совещание с командой по поводу возможного нового приобретения. Когда последний человек покидает мой кабинет, наступает полдень и у меня есть пара минут покоя.

— Отвечай на мои звонки, — говорю я Джинни через селектор. — Мне нужно десять минут.

Иду к окну и делаю глубокий вдох. Вид великолепный: я вижу город, раскинувшийся передо мной, всю дорогу до Центрального парка и реки.

Я далеко от дома.

Я думаю о маленькой шотландской деревне, где вырос. Там всего каких-то пять сотен человек, живущих около озера в горах. Это удаленное, дикое и суровое место, но для молодого человека это больше походило на тюрьму. Я считал дни, пока мне не исполнилось шестнадцать, и я самостоятельно переехал в Глазго, работал в почтовом судоходном отделении компании, учась по вечерам, узнавая бизнес и экономику.

Мой большой прорыв произошел, когда Эшкрофт выкупил компанию. Сам Эшкрофт побывал на экскурсиях по нашей работе, и мне поручили сопроводить его. Я должен был быть мальчиком на побегушках, на самой низкой ступени, но Эшкрофт любил поговорить о его планах на компанию и дальнейшее расширение. Он хотел услышать мои мысли, сказал, что люди на первом этаже знают о том, о чем корпоративные боссы даже не задумываются. Когда пришло его время возвращаться в Штаты, он предложил поехать с ним, учиться и стремиться вверх.

Я никогда не оглядывался назад.

И вот я здесь: исполняющий обязанности руководителя компании из списка Fortune 500, со всем, что мог хотеть в жизни.

Все, включая ее.

Взгляд рассредоточивается, я представляю Изабелль. Ожидающая на коленях, голая и дрожащая в ожидании моего прикосновения. Боже, мои самые смелые фантазии воплощаются в жизнь. Неважно, что она думает или что сделала, она невинная. И ничего нет слаще для меня, чем учить невинного темным удовольствиям, которые они скрывают внутри.

Чему я буду учить ее...

Я могу представить, как демонстрирую ей все игрушки и инструменты в моей комнате. Она будет распластана для меня, наклоненная над скамьей для порки. Ее длинные, кремовые бедра согнутся в удовольствии, пока я буду трогать кожей эту великолепную задницу. Я уже слышу ее хныканье. Как на ее коже появляются полоски красного цвета, заклеймлю ее своей отметкой. А потом покажу ей удовольствие, которое соответствует каждому удару боли.

Мой член твердеет. Блядь! Не могу ждать. Я хочу обернуть свою руку вокруг ее шелковистых светлых волос и использовать, как вожжи, тянуть голову назад, пока буду вдалбливаться сзади. Нет милосердия, нет выхода, просто тяжелые глубокие толчки, пока она дрожит на моем члене.

Мой селектор гудит, возвращая меня в реальность. Блядь.

— Мистер Маккалоу? — Это Джинни.

— Да? — рявкаю я.

— Мисс Эшкрофт ждет Вас в три.

У меня уходит секунда, чтобы понять, что она имеет в виду Кейли, а не Изабелль.

— Сейчас буду, — рычу я, отпустив кнопку.

Я сжимаю кулаки, желая взять свое тело под контроль.

Это мой второй промах.

Опаздывать было первой ошибкой. Так вот, я отвлекся. Снова готов дрочить посередине своего чертового офиса.

Где, черт возьми, теперь мой контроль?

Обычно я не такой. Когда я беру новую сабу, это выглядит как деловое соглашение. Мы заявляем о наших условиях и приходим к взаимовыгодному урегулированию. Я выбираю женщин, которые знают правила. Никаких эмоций, никаких грязных желаний и вникания в мою повседневную жизнь. Я держу свои миры отдельно по определенной причине, и результат всегда удовлетворительный.

Но Изабелль...

Она нашла способ залезть мне под кожу. Она уже стирает границы между профессиональной и личной жизнью. И не только потому, что я знал ее раньше. Я не могу перестать думать о ней. Я просто должен быть очень осторожным, чтобы держать свои стены и поддерживать границы между нами — так же, как с любой другой сабой.

Кроме того, она не похожа ни на одну из других.

Засиживаюсь допоздна на работе, чтобы наверстать упущенное за утро. Уже за девять вечера, когда я открываю дверь пентхауса и захожу внутрь.

Изабелль появляется в коридоре.

— Ты вернулся, — говорит она, и на ее прекрасном лице появляется выражение облегчения. — Я не знала... — замолкает она.

Я должен был позвонить.

— Ты долго ждала?

— Нет, — отвечает она быстро. — Я просто не знала, ушел ли ты на обед или…

— Я часто работаю допоздна, — объясняю я, двигаясь на кухню. — Но ты не должна беспокоиться обо мне. В дальнейшем я дам тебе свое расписание.

Я смотрю вокруг, замечая, что на столе стоят несколько контейнеров с едой. Стол накрыт для двоих.

— Ты ждала. — догадываюсь я.

Изабелль краснеет.

— Это не важно, — произносит она, глядя в сторону.

Это то, с чем я не хочу иметь дело: эмоции, которые приходят от реальных отношений. Я никогда не жил с женщиной. Мое время всегда было моим собственным.

— Это было хорошей мыслью, — говорю я мягко.

Передо мной возникает внезапная вспышка: как я прихожу домой, а Изабелль ждет. Ее только что вымытые волосы, все еще взъерошенные и влажные, однако она готова служить мне.

Сейчас она стоит передо мной, и я вижу ее нервное ожидание.

Я чувствую прилив силы.

Она предложила мне себя. Теперь она моя — осознает она это полностью или нет. Я мог бы поднять ее на кухонный остров прямо сейчас, и раздвинуть ее бедра; погрузиться в нее глубоко и извиваться, чтобы долбить в точку G, пока она не сломается.

— Кэм?

Ее голос заставляет меня вернуться к реальности. Я смотрю на нее, пытаясь скрыть улыбку.

Бедная девушка в ужасе.

— Дай угадаю, — бормочу я, дподходя ближе. — Ты потратила весь день на раздумья о том, что повлечет за собой наша договоренность, не так ли? И твой маленький мозг устроил бунт?

Изабелль снова краснеет, но когда я протягиваю руку, чтобы погладить ее по щеке, она расслабляется, немного.

— Может быть, — признается она.

Я скалюсь.

— Ты думаешь, что я посадил бы тебя на цепь? Нацепил ошейник?

Изабелль нервно смеется.

— Расслабься, — говорю я ей, в защитном жесте. — Сегодня мы будем знакомиться друг с другом.

Как только я сломаю защитный фасад, то смогу полностью доминировать над этой женщиной.

Я привлекаю ее ближе и мягко целую в губы. Она вздрагивает и прижимается лицом ко мне, ее тело идеально подходит ко мне.

На нас слишком много одежды.

— Это был долгий день, — говорю я, улыбаясь. — Мы собираемся принять душ.

Я беру ее руку и веду к моей главной спальне. Я не жалел денег на украшение этого дома, а моя ванная комната — святилище. Вдоль стен черные глянцевые плитки из мрамора, глубокая гидромассажная ванна с душевой кабиной и длинной скамьей для отдыха под струей воды... или менее расслабляющего вида деятельности.