А носорог номер три, который жил отдельно, потому что был очень самостоятельный, в это время за ними подглядывал. Из-за куста. Он сразу понял, куда носороги идут, побежал вперёд, надел на свой рог белую шапочку, чтоб быть похожим на продавца, и стал в кондитерском магазине за прилавком. Три носорога пришли, спрашивают:

— Есть булочки?

Носорог номер три подумал и говорит:

— Кончились.

— А пирожные?

— Пирожные, — говорит носорог номер три, — тоже кончились. Ещё раньше, чем булочки.

— Тогда, — говорят носороги, — хотим торт. Большой и круглый.

— Нету! — говорит носорог номер три. — Ни круглых, ни квадратных, ни треугольных.

— И торты кончились? — огорчились носороги.

— Нет. Торты ещё даже не начинались. Не созрели пока.

— Безобразие! — говорят носороги. — А что же у вас в магазине есть?

— Вот, — говорит носорог номер три, — жалобные книги. Сто пятьдесят ящиков. И все свежие. Только позавчера привезли.

И даёт жалобную книгу. Три носорога взяли книгу, написали:

«Этот магазин ужасно плохой. Ничего вкусного нет. И продавец странный — шапочку носит на носу».

Носороги написали жалобу и ушли. А носорог номер три побежал за ними подглядывать, что они дальше делать будут.

Носороги помер один, два и четыре зашли в телефонную будку. Это было не просто, но они подтянули животы и кое-как поместились. И стали опять звонить бабушке Марье. Но бабушка сказала, что она ещё занята, потому что у неё на огороде сейчас будет взрываться козёл.

— Понятно, — сказали носороги, хотя ничего не поняли, и решили вернуться в зоопарк, чтоб не опоздать к обеду. Вошли в троллейбус, купили билеты, сели на свободные места, поехали.

А за троллейбусом: бум! Бум! Бум! Бум!

Водитель посмотрел в специальное зеркало заднего вида и спросил:

— Кто это за нашим троллейбусом топает?

Носороги оглянулись. Номер три был уже без белой шапочки, его сразу узнали.

— Это, — сказали носороги, — наш знакомый. Думает, он очень самостоятельный, а сам за нами бегает и бегает.

Тут троллейбус подъехал к остановке, двери впустили запыхавшегося носорога номер три. Он вбежал, крикнул:

— Ребята! Вы куда? Можно я тоже? С вами!

— Конечно, можно! — сказали носороги. — Садись рядышком. Поедем все вместе в зоопарк. Обедать.

Носорог номер три ехал рядом со своими друзьями и был счастлив.

Директор карусели замолчал.

— Ясно! — кивнула Простокваша. — Он просто стеснялся подойти к друзьям, сказать: «Давайте играть вместе!» Боялся, ответят: «Не хотим с тобой. Хотим без тебя». С носорогом понятно. А вот продавец! Куда делся настоящий продавец из кондитерского магазина? Заболел? Попал в больницу?

— Нет, — сказал директор. — Попал в кино. Смотрел там фильм про шпионов.

Продавец кондитерского магазина был большой прогульщик. Чуть что, бросал свой магазин, убегал в кино, в зоопарк, просто погулять по улице. Он вернулся из кино и увидел: в жалобной книге появилась новенькая жалоба.

«Ёлки-палки! — подумал продавец. — Булочек в магазине полно, пирожных сколько хочешь, тортов двадцать семь штук, а тут неправду пишут. И шапочка у меня не на носу. В кармане. Чтоб не догадались, когда я кино смотрю, а работу прогуливаю. Было бы хорошо, — размечтался продавец, — найти, кто эту жалобную неправду написал. Найти и стукнуть по лбу какой-нибудь гирей».

Продавец взял большую гирю — пять килограммов и пошёл искать. Ещё он взял с собой жалобную книгу. Вот зачем.

В кино, которое смотрел продавец, самого главного шпиона поймали по почерку. Каждый грамотный человек пишет буквы иначе, чем другие. У каждого свой почерк. Вот и шпион: написал красивым почерком шпионское донесение, а потом тем же почерком написал письмо своей двоюродной тёте. А двоюродная тётя оказалась командиром разведчиков, которые этого шпиона ловили. Она увидела: письмо и донесение одним и тем же почерком написаны, сразу догадалась, кто шпион. Продавец тоже решил своих жалобных обманщиков по почерку ловить. С гирей и жалобной книгой вышел из магазина, стал уговаривать всех прохожих писать жалобы. Хотел посмотреть, каким они будут почерком писать, тем самым или другим.

— На что же нам жаловаться? — спрашивали прохожие продавца.

— Не важно, — отвечал он. — Жалуйтесь на что хотите.

Прохожие обрадовались, стали писать жалобы. Выстроилась большая очередь.

Один прохожий написал в жалобную книгу: «Я жалуюсь на тех, кто толкается на улице. В этом году меня толкнули девяносто семь раз. Пусть они все придут извиняться».

Другой писал: «Хочу пожаловаться на врачей. Недавно у меня заболел палец, а они меня из-за этого пальца всего целиком в больницу положили. И лечили две недели. Это безобразие».

Третий молодой прохожий написал так: «Жалоба. Турецкий язык очень трудный».

Семь пенсионеров написали общую жалобу: «Мы все вместе жалуемся на свои головы. Они лысеют».

Одна старушка написала: «Я жалуюсь на тех, кто делает зонтики. Купила я их зонтик, а он протекает. Из-за этого мне всё время приходится носить на голове маленький тазик, чтоб туда вода капала. Тазик с меня сваливается, обливает ноги. Трудно носить на голове тазик, полный воды. Не верите — сами попробуйте».

Некоторые жаловались на молоко, что оно убегает, другие — на шнурки от ботинок, что запутываются, третьи — на соседей и родственников, которые с ними не согласны. Многие жаловались на плохое настроение. Когда очередь дошла до девочки с косичкой, она написала: «Жалуюсь на Петьку. Он дерётся». За девочкой стоял мальчишка с рогаткой. Он написал: «Жалуюсь на Катьку. Она дразнится».

Один усталый прохожий написал так: «Жалуюсь на судьбу. Она у меня трудная».

Прохожие исписали книгу до самого конца. Книга стала такой жалобной, что её без слез просто нельзя было читать. Глотая слезы, продавец внимательно прочитал каждую жалобу, но все они были написаны не тем почерком, который он искал.

— Хочу спросить, — перебила директора Простокваша. — На трудную судьбу кто пожаловался?

— Редактор детского журнала. Ему приходится каждый месяц выпускать для детей новый номер. Только он выпустит апрельский, а уж начинается май. Выпустит майский, уже июнь. И так всё время.

— Неужели редактору никто не помогает?

— Помогают. Сотрудники редакции. Но у них тоже трудная судьба. Даже у тёти Клавы, которая работает в редакции уборщицей.

— А девочка с косичкой и мальчишка с рогаткой друг на друга жаловались?

— Да, — сказал директор, — друг на друга. У этих Кати и Пети кошмарная жизнь. Целыми днями они дерутся, дразнятся и всё время выясняют, кто первый начал.

— Конечно, — задумалась Простокваша, — интересно, кто первый начал, но лучше бы кто-то первый перестал. Вот был бы у Кати брат — заступился. Или у Пети сестра. Сказала бы: «Катя, прекрати!» У них нет брата и сестры?

— Есть, — сказал директор. — Они сами брат и сестра. Катя старшая сестра, а Петя её младший брат.

— Обидно! — нахмурилась Простокваша. — Значит, не могут заступиться друг за друга.

— Не могут. И поэтому всё время ссорятся. Вот сегодня: пришли домой с улицы и сразу стали вырывать друг у друга номер детского журнала.