Александр ничего не чувствовал. Он окаменел. И тут он произнес еще крамольную фразу:

– Кто тебе сказал, что в Армии … – он не находил подходящего слова, – ну, в общем, что нужно так ее бояться.

Он сказал то, что ему подсказывал здравый смысл. Но в этот момент он чувствовал, что говорит умно и то, что реально, очищено от всякого наносного, лишнего, он чувствовал свободу от предрассудков.

Он знал, что эта фраза им выстрадана годами труда, годами усилий, годами ожидания перемен в жизни, годами мечтаний о другой жизни. Он чувствовал, что он прав. В этот момент он не думал о деньгах, он думал о другом, что не сможет жить спокойно, так как он привык, если сейчас он уступит. Он боролся за себя. И он произнес самую крамольную фразу:

– Его что, сажают в тюрьму?

И тут он услышал от Маши то, что у нее наболело:

–Как тебе не стыдно. Ты там не был, ты не знаешь, что там твориться.

– Что конкретно? – Александр был уверен в своей правоте и тверд в намерении не сдаваться.

– Как там…– Маша не находила слов, – там мальчиков избивают старшие. Там такое творится.

Александр пошел в наступление:

– А ты уверена, что если мы кому-то дадим деньги, то не заберут и нас вместе с ним, но в другое место.

– Все так делают. Ты просто не хочешь расставаться с деньгами. – Маша хлюпала носом.

В дверь вставили ключ, и Александр с Машей, молча, посмотрели на дверь. Вошел Семен. Он был какой-то спокойный и взрослый. Он сразу вошел в комнату к родителям и, увидев заплаканную мать, сказал:

– Я из военкомата. Меня взяли на флот. Через неделю я должен быть готов.

– Как? - Маша бросилась к сыну, обняла его, прижалась к нему.

– Ладно, мать. Я всегда хотел путешествовать. Ну и вот …

P.S. Через два года Семен вернулся домой. Он поступил в мореходку.

Санкт-Петербург, 2009