- Будешь первый, - Вика оттолкнула от себя пустую сковородку и втянула в рот трубочку с лимонадом из холодной банки. - Пришлешь мне пять процентов комиссионного вознаграждения от своих новых миллионных контрактов. Теперь давай про тех, кому ты нужен. Кто они?

Дон не успел ответить - чей-то хлопок по плечу заставил Вику выронить трубку с лимонадом изо рта и поднять голову.

- Надо же, - иронично произнес за ее спиной знакомый голос. - На ловца и зверь бежит. Прувет, насяльника!

Вика облегченно выдохнула.

- Фу, напугал, - сказала она. - Антон?

- А ты кого ждешь?

- Да собственно, никого, - пробормотала она. - Ты просто внезапен.

- Да, детка, я такой, - пафосно сказал Антон и сам первый засмеялся. - Кофе будешь?

Он скинул пальто и остался в идеальном костюме, на фоне которого джинсы и свитер Вики выглядели гуманитарной катастрофой.

- Нет, я уже пила, у меня лимонад. Тебя сюда как занесло? Ты на петроградке работаешь вроде бы?

- Честно? - тот уселся напротив нее. - Ехал мимо и вспомнил, как мы с тобой летом тут тусили, решил зайти и поностальгировать. Но тебя увидеть не ожидал, думал, ты на работе. О, ботиночки знакомые? Скучаешь по мне?

- Нет, просто каблук в сапогах сломала, - напряженно сказала Вика, чувствуя неловкость из-за того, что Дон присутствует при их разговоре. - Что было, то прошло, скучать мне некогда.

- А я вот думаю, что хорошо было бы повернуть время назад.

В голосе Антона послышалась многозначительность, но Вика сделала вид, что этого не заметила. Хватит и того, что он словно по-дружески положил руку ей на колено.

- В одну воду дважды не войдешь, - сказала она, убирая ногу, потому что Дон издал внутри нее какой-то непонятный звук. - И себя не переделаешь.

- Глупая поговорка, - отмахнулся Антон. - Человек всю жизнь меняется, может и новую личность в себе открыть. Знаешь, как бывает - просыпаешься утром, а ты - другой человек, словно в тебя кто-то вселился.

Вика насторожилась.

- Не знаю, - небрежно сказала она. - Я в эту метафизику не верю и со мной такого ни разу не случалось. Мне идти нужно.

- Я подвезу.

- Не надо, я пешком.

- Да ладно тебе, пешком, - настойчиво повторил Антон, хватая ее сумку с пола. - Пошли, машина рядом.

«Пусть проваливает один», - приказал Дон в ее голове.

«Как?» - так же мысленно разозлилась она, видя, как Антон протягивает ей куртку, снятую с вешалки, продолжая держать ее сумку в руке. - «Вы, мужики, слов не понимаете».

«Отделайся от него».

«Сам отделайся», - машинально огрызнулась она.

Вика не успела ахнуть, как картинка вокруг нее снова стала черно-белой, а лицо Антона - пепельно-серым. Он упал на диванчик и схватился за ногу, и до нее дошло, что Дон просто врезал незадачливому ухажеру в голень ее собственной ногой, обутой, между прочим, в ботинок владельца пострадавшей ноги.

- Невербальная форма отказа, - услышала она свой голос, звучавший хрипловато и низко против обычного писклявого, который ей демонстрировал диктофон при записи сообщений. - Идентична слову "нет".

Офисный Антон, которого она знала, обязательно возмутился бы, захотел бы узнать, что с ней случилось и какого черта она дерется как грузчик, но этот Антон не удивился. Он взял со стола железную солонку, зажал ее в кулаке и деловито и сильно ударил ее куда-то слева от глаза, так, что над ней оказался потолок и кусок двери, на которую официант, минуту назад приносивший им закуски, невозмутимо повесил табличку «Закрыто».

5. Голос разума

Наступившее состояние можно было бы назвать странным, если бы Вика могла говорить, но она не могла. Видимо, удар пришелся в то самое место, где расположено поле Брока, отвечающее за речь (или оно называется поле Вернике?). Так или иначе, случилось то, чего опасался Дон - ей погасили разум. Правда, он погас не так, как она ожидала, видеть и слышать ей удавалось, но управлять своим телом она не могла, превратившись в крошечный съежившийся сегмент собственного мозга без голоса. Ее полоснуло сочувствие к Дону - он так же чувствует себя, когда она не дает ему руль?

Антон поднял ее и бережно усадил на стул за столиком, заняв место напротив, с улицы это выглядело свиданием двух самых обыкновенных людей в самом обыкновенном кафе. Официант остался стоять у Антона за спиной с подносом в руке, остальные посетители кафе молча наблюдали со своих мест за их столиком с непроницаемыми выражениями лиц.

Ее собственное тело помотало головой (это ощутилось как размытие четкости, неприятное ощущение), окружающая картинка продолжала оставаться черно-белой.

- Не знал, что ты такой дурак, - насмешливо сказал Антон, глядя ей в лицо. - Думал повозиться, чтобы тебя достать, а ты поддался на провокацию. Но это хорошо, я против насилия, тем более по отношению к тебе.

- Охренеть как гуманно, - услышала Вика свой странный голос. - Ты понимаешь, что сейчас при свидетелях роешь себе могилу?

- А, - легкомысленно отмахнулся Антон, оглянувшись по сторонам. - Тут все свои, как ты видишь, доносить некому. А насчет могилы... Одно дело - перебрать все разрешенные болиды из списка, другое дело - вообще все. Численность людей подползает к семи миллиардам, так что, если мы не найдем общего языка, твои следы обнаружат... ну, скажем, лет через пятнадцать. Тысяч.

- У тебя получилось быстрее.

- Я готовился. Был, впрочем, маленький шанс, что не сработало, доказательства пришлось поискать, но в целом игра стоила свеч.

- Зачем?

- Хотел поговорить с тобой в спокойной обстановке, как раньше. Поэтому и болид тебе выбрал... дружественный. Понадеялся на предустановленную симпатию тел.

- Что ты сделал с машиной перебросок?

- Немного поправил настройки, - возразил Антон. - И вуаля - ты у нас в болиде, о котором в базе нет информации, и никогда не будет.

- Сволочь, - коротко ответил Дон.

- Грубо, - заметил тот. - Мог бы сказать «спасибо», что я не послал тебя в какого-нибудь онкологического смертника, иначе вместо стейков ты бы сейчас орал в ожидании наркотиков, и, кстати, был бы на порядок сговорчивее и покладистее.

За столом воцарилось молчание, во время которого Вика разглядывала Антона так пристально, как могла это сделать в убогом монохромном восприятии. Щетина у него щеках... Антон всю жизнь ненавидел такую, и вдруг отпустил, костюмы не любил, предпочитал пиджаки и брюки разного цвета, называл это английским стилем, а тут вырядился как на похороны. Как она могла ничего не заподозрить с самого начала?

- И о чем ты собрался со мной сговариваться? - спросил Дон.

- Голос разума, - кивнул Антон. - Я в тебя верил. Давай вернемся к нашим баранам. Не знаю, что именно ты и твои ребята нарыли, но предполагаю, что наши демарши здесь уже не тайна. Так?

- Более чем, - подтвердил Дон.

- Ну вот, - Антон покрутил в руках ложечку, болтавшуюся без дела в горчичнице. - Поэтому есть два выхода из ситуации. Первый - это убедить комиссию, что результаты недостоверны и требуют дополнительной проверки, взять время на новое расследование и признать ошибку. Тебе, учитывая все твои заслуги, поверят даже на слово.

Он осторожно бросил взгляд на Вику, но Дон, который управлял ее телом, никак не отреагировал.

- Второй выход? - ровно спросил он.

- Второй... - Антон вздохнул. - Война.

- Ты в своем уме?

- Звучит забавно, учитывая некоторые особенности нашего бытия в этих телах. Будем считать, что в своем, мой болид на некоторое время лишен доступа к нему, твой тоже.

Антон, или то, что было Антоном, подцепил ложечкой горчицу из баночки, зачем-то понюхал ее и улыбнулся.

- Если быть откровенным, - задумчиво произнес он, - я никогда не понимал твоей позиции. Будь ты малолеткой или каким-нибудь зеленым пилотом только со школьной скамьи, где голову набивают лозунгами и правилами, это куда ни шло. Но ты человек взрослый, должен был прийти к таким же выводам, как и я, и многие другие, но почему-то не пришел. Объяснишь, почему?