- А можно мы лучше уйдем? - робко спросила одна из них, Яра.
Бирсен уперла точеные смуглые руки в бока, властно и изучающе уставилась на нее.
- Нет, нельзя. Так, тебе черное...
Я откопала в недрах гардероба Бирсен очень красивое бирюзовое платье-бюстье длиной немногим выше колен. На груди ткань была собрана в виде крупного узла. Хорошо, что колготки под джинсами целые...
С трудом раздев артачащихся девчонок, Бирсен бросила мне:
- Туфли внизу, на полках...
Я нашла для себя сабо на каблуке, так как нога у Бирсен была чуть поменьше моей. Пришлось снять колготки. Причесалась тут же, в гардеробной, спросив разрешения, прошлась по лицу пуховкой и освежила черную подводку и тушь на глазах, накрасила губы. Пощипала себя за щеки, так как в арсенале Бирсен не было румян светлее бронзовых. Ну что ж, из зеркала на меня смотрела вполне себе симпатичная бледная брюнеточка. С этими упырями бесстыдно красивыми я заработаю себе не только цирроз печени, но и комплекс неполноценности.
- Вот так-то лучше, - Бирсен надела на одну из девочек черное платье на бретельках с блестками, на другую - белое, с глубоким треугольным вырезом и без рукавов. Я слышала их перебранку по поводу того, что девочка не хотела снимать бюстгальтер. - Хоть на людей похожи. Пошли, накрашу вас быстро, - похоже, Бирсен любила играть в куклы...
- Пожалуйста, отпустите, - захныкала Соня.
- Да прекрати! - рявкнула Бирсен. - "Сумерки" любишь?
- Нееет...
- А "Дневники Вампира"?
- Да...
- Ну вот, у нас тут все такие как Дэймон и Стефан. И именинник очень красивый, но он еще не проснулся. И никто тебя не будет насиловать, так, крови попьют...
Я вышла из комнаты, поблагодарив Бирсен. Нет, мне не было жаль этих девчонок. Ни капли. По лестнице подымался Кимура топлесс. Свитер он нес в руках.
- Ким, а когда Саша и Иван подымаются? И что с твоим свитером?
Парень махнул рукой:
- Облили меня нечаянно. Где-то через полчаса начнут просыпаться. Ты здорово выглядишь, кстати, - Ким улыбнулся. - И там Мана явился.
- Спасибо, Кимура, - я протянула ему руку, проходя мимо, и он скользнул своей ладонью по моей.
В гостиной уже было шумно, так как с Маной приехало целое кодло вампиров и смертных. Никола, Киву, Элина, еще несколько вампиров - их можно было узнать по лучезарным улыбкам и раскованности. Мана отчего-то с кислым лицом сидел на том пуфе, на котором сидела подле Ингемара я. Он пил коньяк и, склонившись, внимал Мастеру, который неспешно рассказывал ему что-то.
Я махнула Николе, занятой беседой с Ланой и указами бармену. Та помахала в ответ. Я села возле Маны, не желая его отвлекать, на второй свой пуф. Приведенные моим зеленоглазым люди пока что наливались спиртным. Однако ко мне сразу же приблизился один из свежеприбывших смертных - очередной манекенщик или стриптизер. Длинноволосый смуглый брюнет, весь такой жгучий - м-мать...
- Привет, - у него был звучный голос и приятная манера общаться, он очень красиво и добро улыбался, - ты выглядишь бесподобно. Может, сегодня я смогу стать твоим? Пожалуйста, - и он уморительно мило сделал щенячьи глазки.
Вот что значит накраситься. Косметика - страшная сила.
- Что, так понравилась, что даже просишь об этом? - я с недоверчивой иронией улыбнулась ему.
"Извини на секунду, Мастер", - услышала я за спиной голос Маны. Видимо, он обратил внимание на наш диалог.
- Шутишь? Такая красивая и нежная, самая притягательная в этой гостиной, - он понизил голос, - по крайней мере, для меня.
Понятно. Мальчик трусит, поэтому подыскал себе вампиршу почеловечней...
- Ты мне польстил, но я не вампир, - я пожала плечами с улыбкой.
Я обернулась. Мана внимательно вслушивался в нашу беседу без малейшего зазрения совести.
- Очень жаль, - манекенщик с видимым сожалением поднялся, - прости.
- Ничего, - великодушно махнула я рукой.
Глянула на Ману. Он обратил лицо к Ингемару:
- Прости, Мастер. Продолжай, пожалуйста.
Я вернулась к созерцанию праздника. Близ меня, в широком кресле, сидели две девицы из эриставовых. Одна чувствовала себя уже настолько вольготно, что спросила у меня:
- А ты давно едой работаешь?
- А что за вопрос такой? Я не работаю.
Либо она была столь развязной, эта пухлогубая солярийная блондинка, либо я слишком высокомерно спросила, но следующая реплика ее была крайне хамской:
- А, так значит за бесплатно шею подставляешь. И не только шею, - и они с подругой захихикали.
"Секунду еще, извини великодушно, Ингемар", - донеслось до меня, обомлевшей от наглости той блондинки.
- Слышь, вротарьщица, - услышала я голос Маны, нехороший такой, - мигом извинилась перед ней.
Блондинка и подружка перестали хихикать и уставились на парня.
- Ты, ты, я к тебе обращаюсь. Извинилась быстро перед Гайей.
До девки дошло, наконец, чего от нее хотят. Покраснев, она быстрым взглядом скользнула по мне, по Мане, надула губы и опустила глаза.
- У твоей подруги со слухом проблемы? - обратился Мана ко второй девушке. - Часто в ухо сношали?..
- Мана, мне ее извинения не нужны...
Подошел Эристав.
- Что тут такое?
Мана кивнул на блондинку, съежившуюся в кресле:
- Да вот эта красотень твоя меня выводит старательно. Сначала на Кимуру пролила вино, типа, ой, кахая я нилофкайа. А теперь пасть на Гайю посмела раскрыть. Долго я буду ждать? - Мана опять обратился к блондинке.
- Извини меня, пожалуйста, - произнесла девушка, пытаясь глядеть мне в глаза, а не в злющие зеленые очи вампира. - Я не хотела.
- Ничего, - сказала я.
- Отсядь отсюда, - велел ей Мана, возвращаясь к Ингемару. - Прости, Мастер...
- Да что ты, за тобой весело наблюдать...
Я заметила, что Ингемар вообще любит, когда "весело". Только невеселые, на самом деле, вещи его веселят.
Эристав за локоть поднял девушку и увел куда-то. Надеюсь, ей не будет очень больно. Хотя Эристав не способен, мне кажется, причинять боль по пустякам.
В гостиную вернулся Ким, уже в другом свитере, красном. Ему очень шел этот цвет. Азиат включил легкую музыку, какой-то неспешный лаунж, а после приблизился к бару. Я встала и подошла к нему.
- Как ты вообще, Ким? - я взяла с подноса бокал с вином. - Я слышала, что Мастер Европы в основном пасется у тебя...
Кимура, выбравший для себя черный ром, намеренно позерски изобразил близкий обморок - приложив кисть тыльной стороной ко лбу и закатив глаза. Затем азиат улыбнулся мне:
- Ничего, вытерпеть его можно. Знаешь, а он не так плох, как ты думаешь.
- Я вовсе не думаю, что он плох. Просто он... враг.
- И не думай об этом, - Ким стал серьезнее, - пока что он не сделал ничего такого. Не трепи себе душу, - он отпил из стакана, поморщился, глянул на жидкость на свет.
- Что же он тогда здесь делает?
- Гостит, - Ким улыбался, но глаза его оставались холодными, - нанес мне визит вежливости, так сказать. Я не в претензии - дом патернала обречен никогда не закрывать дверей. Обречен на сквозняки.
Так странно. Ты общаешься с этими созданиями каждый день, видя лишь их человеческую, обыденную составляющую. Они украшают шариками комнату, беспокоятся о торте, покупают подарки, хлещут спиртное литрами, хихикают над пошлыми шуточками, с удовольствием ходят в кино и за тряпками по магазинам. Однако... Сегодня Ингемар слегка приподнял для меня пыльный занавес прошлого, и в моем сознании за двумерным образом его, Мастера Украины, появились глубина, подтекст, загадка, недосказанность. Такая черная и густая тень за его спиной.
Кимура. Он прожил, судя по словам Маны, тысячу лет. Что за этой беспечной улыбкой скрывается? Может ли древний вампир полюбить так крепко, как он говорит, смертную?.. Ох, уже не смертную, конечно. Или Ким лишь желал получить дампиро-вампира?