Рина, не молчи, пожалуйста! - сказал жалостливо Саня. Он сидел в углу нашей "клетки", пытаясь отсесть подальше от какой-то путаны. Я стояла и смотрела на дежурного, который похоже листал плейбой или что-то типо того. Охренеть, не встать!

Оставаться здесь на 15 суток, я не хочу, но и отчиму звонить не дам! Что делать? Да, и Саня не ясно с чего баклуши бьет!

Голова начала болеет еще сильней, в висках застучало так, что я застонала от боли.

Твою мать Рина! Ты что не делала укол? - Саша подорвался с места и подлетел ко мне. Повернул мое лицо к себе, глянул на меня своими обеспокоенными глазами, - Дура! Ну что ты творишь? Тебе жить надоело?

Кто бы говорил? Твоими стараниями мы чуть жизни не лишились, так что клешни убрал и заткнулся! Не буди во мне зверя! - прорычала я. Когда у меня голова болит, я злюсь, а сейчас я просто в бешенстве! Ведь взрослый мужик, столько всего в жизни повидал, а тут повелся, как пацан на каких-то лохов блин, - Мы с Элькой чудом уцелели, твою мать, а ты мне сейчас про жизнь заливать решил? Ты издеваешься?????

Успокойся и не кипешуй! Я прошу прощения! И мы не выйдем отсюда пока ты меня простишь! - ах ты хитрожопый ежик....ну ну, значит будем сидеть 15 суток.

Мечтай, мы с тобой на двух недельных каникулах значит! Ребятам своим позвони, предупреди, а то переживать за тебя идиота будут, - ласково сказала и похлопала его по щеке. Сейчас взбесится. Один, два, три.

Ты охренела! - заорал он. Я так и знала. Три-ха ха ха. Напугал он меня своим ором. Ага, щаз! - Мне на работу надо! Или у тебя мозги от боли расплавились?

Заткнись! В чем проблема? Иди, звони, кому надо и вали! В чем проблема я не понимаю. Надо, тебя никто не держит! - дежурный удивленно глянул на нас, - Да, что ты знаешь об этой боли твою дивизию а?

Что за живое задел да? Да я многое знаю, на тебя смотрю и не понимаю! КАК у такого человека с таким желанием к жизни, к движению, к мечтам, могут быть суицидальные наклонности?

Я остолбенела от его слов! Суицид? Да, я никогда о нем и не думала!

Ты чего несешь идиот? Какой суицид к черту? - ошарашено спросила я. Саня стоит и бешенно сжимает и разжимает кулаки.

А как это еще назвать? Ты не хочешь рисковать, отказываешься от помощи! Да, ты не ушла в себя, не жалеешь себя! Увидела весь мир и что дальше? Ты показываешь всем, что живешь беззаботно, но что на самом деле? Ты же не живешь! Просто ждешь своего конца, а так нельзя! Тебе никто не говорил, что когда любишь нужно бороться? Ты мне сама говорила, что бороться нужно всегда! И я борюсь, я победил. Я живу дальше. Ну а ты? Ты же любишь его, но молчишь! Смирилась, что лучше будет, если он так ничего и не узнает. Но кто дал тебе право решать за него?

Саня, ты головой, что ли стукнулся? - теперь уже не просто ошарашено, а просто шокировано спросила я.

Помолчи и дай мне договорить, - рявкнул Саня мне в ответ. У меня сердце бешено колотилось в груди, даже боль отошла на второй план. И подсознательно я чувствовала, что Саня прав, черт его побери, - Ты ведь так молода, а смирилась с концом. Знаешь, ты говоришь, что любишь Кирилла, меня, своего отчима, друзей, что заботишься! А на самом деле тебе плевать и на него и на меня. Да на всех. Ты долбаная эгоистка, которая не дает близким людям позаботится о себе, прикрываясь мнимыми страхами и желанием не причинять никому боли. Скажи мне, почему не хочешь сказать родной матери о болезни? Да, она не идеальна, но ты упорно держишь свое горе в себе! Я удивляюсь тому, что мне сказала. Рина, смириться и примириться с болезнью легче всего, а как насчет того, что бы бороться за себя? За свое место под солнцем? Любишь его, а он об этом и не знает даже? Мне иногда кажется, что когда ты о нем говоришь, ты здорова, пропадает эта бледность, обреченность из глаз. Почему ты не пытаешься бороться? Почему позволяешь смерти забрать у меня мою сестренку а?

От его слов стало так хреново. Он прав, во всем прав.

Мне страшно. Очень. Я боюсь, что если позволю Кириллу приблизиться к себе то умру раньше времени, если он меня бросит. Кто я, а кто он?

Я вспыльчивая, гордая, эгоистичная девчонка, которая сейчас похожа на старуху с косо. А он, красивый, умный, добрый, чуткий, внимательный. Ну зачем ему такая как я?

Бороться? А за что мне бороться? Даже если предположить, что Кирилл меня полюбит, я не смогу сделать ему больно. А я сделаю. Я умираю и никак не смогу это исправить.

А операцию я делать не буду. У меня слишком высокий процент смертности. Шанс один на миллион, я не смогу, не найду в себе столько сил, что бы отказаться хотя бы косвенно, но присутствовать в жизни Кирилла.

Сердце каждый раз радуется, когда вижу его, его улыбку, слышу его голос, вижу его любовь к друзьям. Но так же сильно сердце разрывается от боли.

Я не смогу сделать его счастливым, своим сближением я принесу ему лишь боль.

А еще я боюсь, что если Кир узнает о моей болезни, то подарит мне кусочек счастья из-за жалости. Но я этого не хочу.

Мне требуется его любовь. Я хочу, чтобы он был мой, полностью, без остатка. Только МОЙ!

Я говорю, что умирать не страшно? Я себя обмануть пытаюсь.

Умирать страшно, а когда ты знаешь что умрешь, то страшнее смерти, это ее ожидание. Ты уже умер внутри, душа смирилась. Это ожидание оно убивает не хуже самой болезни.

Меня к жизни возвращает только присутствие Кира. Когда он рядом, мне хочется жить, любить и верить в хороший конец.

Только это все сказка. А реальность такова: через год я не проживу без химиотерапии и двух месяцев, а это сильнейшее облучение.

Во что превратится моя жизнь? Буду жить между переменами бесконечных процедур? А когда не будет сил чтобы нужду самостоятельно справить, кто возле меня останется? Мать, которой всю жизнь было на меня плевать? Или это будет отчим? Или Саня, что не сможет смотреть на мои муки?

Или я все же умру под безразличным взглядом медсестры, которой плевать на все, кроме ее проблем?

Умирать не страшно! Страшно ждать своего конца и понимать, что в жизни ты так ничего стоящего не сделал.

Я исполнила свою мечту, стала врачом. Увидела весь мир. Но... я бы хотела сказать Кириллу " я люблю тебя" и родить ему тройню. Хотела бы услышать от него ответное признание и прожить с ним всю жизнь до глубокой старости, понянчить наших внуков.

Я сама не заметила, как начала говорить все это вслух. Саня обнимал и пытался меня успокоить, укачивая, как маленького ребенка.

Ну что ты, девочка моя? Успокойся, тебе нельзя нервничать! А то головка будет болеть еще сильнее, а я же не твой Кирилл и как сделать тебе легче не знаю.., - договорить Саня не успел, на спрервал до ужаса злой и любимый мною голос.

Очень интересно, - Возле дежурного стоял Кирилл и какая-то девушка, которая очень живописно пускала молнии похоже, в Саню. Кирилл же просто с бешеной яростью смотрел в мои глаза, не отрываясь.