Глава 6

Павел

Неделя прошла после аварии. Гипс с ног снимут через неделю. Самочувствие у меня хорошее, ничего не болит. Но душа рвет и мечет. Я и на миллиметр не приблизился к завоеванию моей малышки. Каждая попытка проваливается. Нила отгораживается от меня своим " Павел Петрович, как самочувствие" и опять на Вы. Мог бы ходить уже давно поймал и отшлепал бы! С каждым днем, с каждым ее появлением в моей палате крепла мысль, что я дебил раз счастье свое не увидел. А теперь ломай голову, как завоевать мою девочку. И ведь вижу в глазах искреннее беспокойство и заботу, пару раз замечал во взгляде какое-то теплое и глубокое чувство, только как назвать не знаю. Нежность, не подходит и страсть тоже. Надеюсь, что любовь, но как-то опрометчиво мне кажется.

Может и не правильно это, но меня ярость заполняет, когда вижу, как на мою девочку смотрят соседи по палате. Их всего двое и они не ее пациенты, так что нефиг на нее так глазеть, лучше б слюни за собой вытерли, а то пол закапали, идиоты. Через пару таких взглядов, я объяснил соседям, что к чему. Причем громко так объяснил. Пол отделения слышало. Так что теперь все ходят и странно на меня поглядывают. Надеются, что Нила сотрясение у меня все же пропустила.

Что-то долго моей малышки сегодня нет. И утреннюю планерку еще никто не отменял. Смешно, наверное, смотрится, как инвалид в каталке орет на подчиненных, размахивая костылями. Теперь не я хожу пациентов навещать, а они меня.

Еще полчаса прошло, а моего доктора еще нет. Не нравится мне это. Может, случилось, что с братом или отцом. О них она мне тоже ничего не рассказала. Расспросил медсестер про ее семью. Сказали, что мать ее бросила вместе с отцом и уехала заграницу. Отец двенадцать лет жил один, потом женился. Жена умерла при родах, а сын выжил. С тех пор про отца ее не слышно ничего, знают, что работает и все. Брат на попечении сестры остался. И все, больше никто ничего не знает. Только, что семейная пара Вика и Андрей Шестаковы ее близкие друзья.

Пока думал и не заметил, как в палату вошла Нила, а когда увидел, самому плохо стало. Бледная, с синяками под глазами. И такая грустная. Захотелось похитить мою девочку, увезти далеко-далеко и не отпускать от себя никогда. Видя ее такой возникает два желания: обнять и утешить, а еще начистить кому-то хлебальник что бы выплеснуть куда-то свою злость. Не могу когда вижу ее такой. Сразу прибить кого-то хочется.

- Доброе утро Паш. Как себя чувствуешь??- тихо спросила моя малышка, присаживаясь возле меня на стул. Точно что-то не так. Она же мне выкает постоянно, а тут сама и по имени.

- Все хорошо. Самочувствие теперь просто отличное, - моя малышка улыбнулась, а мне как ножом по сердцу. Улыбка была грустной, потерянной какой-то, - Солнышко, что случилось? Ты какая-то грустная очень. Что-то на дежурстве случилось? Или дома?

- Я не грустная, просто расстроенная, - вздохнула так, что все кранты, думал, умер кто, - К нам вчера вечером мужчину после аварии привезли, потом жена его приехала. Я как раз домой собиралась заскочить, а тут меня медсестра позвала, сказала, что пациентка только меня требует, - с каждым словом Нила становилась все печальней. Взял ее ладошку в свою, думал, заберет, нет, вцепилась так, что больно стало. Да, на здоровье, лишь бы тебе легче было, - Это моя одногруппница была Камилла. А в аварию Игнат попал. Знаешь, это была самая удивительная и красивая пара, что мне приходилось видеть. Их отношения были идеалом для меня. То как они смотрят друг на друга, как говорят один о другом. Мы учились на разных потоках, но их знали все. К концу академии они поженились. Ни у кого не было сомнений насчет этих двоих. Видя их, даже случайные прохожие понимали, что это пара, настоящая. Они просто излучали любовь и нежность. Оба красивые, умные, задористые, амбициозные ,врачи желающие помочь всем кто их окружает. Она педиатр, он кардиолог. Они еще в школе встречались. На первом курсе съехались, поженились. Помню, как они поссорились, за все восемь лет знакомства со мной это было впервые, я думала, капец будет. Неделю, они не говорили, неделю, при этом такие друг другу взгляды посылали, даже преподам, жарко было не то, что нам. Померились, конечно, они бурно. Игнаша прям на паре, перед всеми стал на колени, попросил прощения и ее руку и сердце. Вот цитирую " Прости меня идиота милая. Обещаю исправиться. Я люблю тебя очень. И прошу, выйди за этого идиота замуж" Камилла разревелась и согласилась, ну а мы все были малость в шоке. Я всегда думала, что, такие как они, будут любить до конца жизни и умрут в один день, - малышка была просто убитой. Я потянул ее на себя. Не сопротивляясь, пересела ко мне на кровать. Обнял, пытаясь утешить, - И вот вчера я вижу, как Камилла бьется в истерике, потому что в операционную ее не пускают, попросила меня узнать что там и как. Я узнала. Игнат в общей сложности не пострадал. Пара ссадин и ушибов на теле. Но лицо было ужасно. Дима вытащил просто ужас, сколько осколков с правой стороны. Висок не задет, слава Богу. Кожа настолько изуродована теперь. Пластика многое исправит, но шрамы останутся. Это все я ей сказала. Камилла лишь сидела на полу в коридоре и благодарила Бога за то, что он цел, а остальное ей не важно. И все бы хорошо. Только сегодня я увидела не Камиллу, а ее блеклую тень. Нет больше той веселой и улыбчивой брюнетки, которая была способна до икоты довести нашего декана. Игнат ее видеть не хочет. Прогнал, когда пришла. Сказал, что ненавидит. Только себя, похоже, ненавидит еще больше, - Малышка посмотрела мне в глаза и положила голову мне на грудь. Она так близко, как же хорошо, вот просто так лежать и обнимать ее, - Паш, почему так? Ведь любит ее, зачем отталкивает? Из-за шрамов? Но ведь не это главное. Игнашка ей любой нужен, главное, что бы это именно он был. Ну почему вы мужики такие глупые а? - тихо пробурчала она мне в футболку.

У меня от ее теплого дыхания на моей груди, кровь от головы быстро вниз ухнула. И не успев подумать, что делаю. Поднял лицо Нилы за подбородок и поцеловал. Мягко, ненавязчиво, давая возможность, отстранится. Только моя девочка и не подумала отстраняться, прижалась всем телом ко мне, как будто пытаясь согреться, с тихим стоном приоткрыла свои губы, впуская мой язык к себе в рот. Она сладкая, такая нежная, с мягким привкусом корицы. Углубил поцелуй. Руки уже обнимали ее за талию. Мягко пересадил малышку к себе на живот. Почувствовал как она села на мой возбужденный пах. Господи, ну точно выпорю за издевательства. Руками сжал ее упругую попку. Начал целовать ее щеки, закрытые веки, скулы. Теперь уже припухшие от МОЕГО поцелуя губы. Моя, только моя. Нила отстранилась от меня и оперлась о грудь руками. На щеках проступал румянец, дыхание сбилось, глаза горят. Заправил прядку волос за ее ушко. Минут пять мы, наверное, просто смотрели друг на друга. Потом она слезла с меня и опять села на стул. Только свою ладошку из моей руки так и не забрала.

- Ты ведь понимаешь, что я тебя теперь никому не отдам? - решил уточнить на всякий случай. Кивнула, - И теперь бегать от меня не будешь - опять кивок. Моя любимая девочка, - Наклонись, - послушалась. Я еще раз поцеловал ее, - А теперь можешь идти. И не волнуйся, у твоих друзей все наладится. И у нас тоже.

Нила улыбнулась мне той милой и нежной улыбкой, которую я мечтал увидеть на ее губах для меня. А возле двери сказала:

- Как скажите Павел Петрович, - и со смехом быстро выскочила в коридор. Вот засранка, знает же, что не люблю, когда она меня так зовет.