Входная дверь медленно приоткрылась, и в дверном проеме показалась чья-то голова, немного хрипловато спросившая:

— Все спокойно, или меня ожидает опасность?

Обе женщины, сидевшие в кабинете, оторвались от работы. Та, что сидела за столом, поправила очки в роговой оправе и, отбросив пепельную прядь со лба, нервно сказала, сжав и без того тонкие губы:

— Смотря, что вы считаете опасностью, мистер Гай. Он пустого места не оставил от всех, кого видел после обеда.

Гай Фарр многозначительно присвистнул, осторожно прикрывая за собой дверь. У него были голубые глаза; голубые, как лед под синим небом. Слегка опущенное левое веко придавало его смазливому лицу почти демонический вид. Золотистые волосы были гладко причесаны, а полные красные губы под щеткой рыжих усов казались ярко накрашенными. Он кивнул женщине в платье мышиного цвета, сидевшей за столом, и затем улыбнулся другой, чье облегающее платье темно-синего цвета с отложными белыми манжетами и воротником чудесно гармонировало с золотисто-каштановыми волосами. Гай Фарр поправил красную гвоздику в петлице своего серого пиджака и спросил:

— Как вы думаете, мисс Хэйл, стоит ли мне посетить сокровищницу нашего драгоценного короля? Ведь он — король, раз владеет Кингскортом — "Королевским двором".

Карие глаза девушки вспыхнули на мгновение.

— Конечно, стоит. У Сарры Гримм всегда свое мнение. Она сейчас снова наводит беспорядок в старых бумагах и разбирает новые. Вам ведь не хочется попасть под его горячую руку? Тем более такому великому путешественнику, как вы?

Взгляд Гая Фарра обострился, он достал сигарету и щелкнул зажигалкой.

— Немедленно потушите, вы же знаете, что "король" — я назвала вашего брата так же, как и вы — не любит, когда в офисе курят. Если вам когда-нибудь захочется добиться его расположения, что, конечно, вряд ли произойдет, вам придется быть более внимательным к его требованиям.

— Линда! — возмущенным шепотом вмешалась Сарра Гримм. — Вы забываете, с кем говорите.

Ее обожающий взгляд был устремлен на Гая Фарра, а его глаза многообещающе смотрели на девушку с золотистыми волосами.

— Вы не слишком высокого мнения обо мне, не правда ли?

Линда Хэйл пожала плечами и вставила новый лист бумаги в печатную машинку.

— Вы, должно быть, сумасшедший, — сказала она и мельком взглянула в блокнот, лежащий рядом с машинкой. — Если вы хотите поговорить со своим братом, вам следует поторопиться. У него назначена встреча через десять минут. Сказать ему, что вы пришли?

— Большое спасибо, но мне хотелось бы сделать это самому, — ответил Гай Фарр, медленно повернул ручку двери, ведущей в кабинет его брата. Его глаза сделались холодными и спокойными.

— За те десять минут, которые вы мне любезно предложили, Хэйл, я вполне успею предложить ему уволить одну рыжеволосую секретаршу, которая слишком хороша для этой каторги. Думаю, он согласится. В этом году я не собираюсь быть мишенью для чужого остроумия.

Майкл Фарр, сидевший за широким столом в богато отделанном офисе, с изумлением смотрел на своего брата, входящего в дверь прямо напротив его стола. Его брови сошлись над переносицей, рот сжался. Легкий июньский ветерок играл с открытым окном, разбрасывающим по стенам кабинета солнечных зайчиков, отражающихся от проезжающих по улице машин. Возникшую тишину нарушал только далекий шум транспорта и жужжание вентилятора.

Лепестки, опавшие с розы в изящной хрустальной вазе, казались розовыми кляксами на зеленой промокашке стола.

— Это я, Майкл. Все опадает, и все проходит. У тебя мой чек?

Доверительное приветствие Гая Фарра смягчило возникшее напряжение. Гай опустился в кресло, стоявшее напротив стола. Его брат поднял со стола узкую полоску розовой бумаги.

— Ты уверен, что тебе это необходимо, Гай? Пятьдесят тысяч долларов — это куча денег. Дела сейчас идут вдвое хуже прежних времен, когда наш отец составлял завещание. Наше дело несет чудовищные убытки, собственность оценивается сейчас в два раза меньше, чем пять лет назад. Арендаторы требуют сократить плату по закладным, нам не платят и мы часто вынуждены забирать земли обратно. Сможешь ли ты вкладывать деньги так же удачно, как это делают тресты?

Гай Фарр выхватил чек из плотно сжатых пальцев брата и, бегло просмотрев его, спрятал в нагрудный карман.

— Никто не убедит меня в том, что ты распоряжаешься деньгами правильно, Майкл. Тем более, после той душещипательной истории, которую ты мне сейчас поведал. Для кого нужно копить эту кучу денег — для наследников? Только для твоих наследников. Ни одна женщина никогда не заставит меня надеть оковы брака. Когда мне исполнится тридцать лет — а мне, к несчастью, уже тридцать — по завещанию Отца мне должно быть выплачено пятьдесят тысяч долларов.

— Если ты захочешь их получить.

— Конечно, я хочу! Я всегда получал деньги из фонда треста, а тебе принадлежал Кингскорт, дом и земля. Не бойся, мне и травинки твоей не надо. "Много проблем, большие расходы!

— Почему же ты тогда не прикроешь все это? Я тебе скажу — из-за своей дурацкой сентиментальности. А это — самая дорогостоящая слабость. Но у меня ее нет. Через пару часов я направлюсь в Южную Америку. Там намечается интересная прогулка. Я тебе не говорил этого раньше, потому что знал, что ты попытаешься помешать мне.

Майкл заметил мешки под глазами у брата и подергивание рук. Было очевидно, что прошедшей ночью Гай Фарр отмечал свой отъезд.

— И что, это все должно объяснить и оправдать? Ты уверен в том, что не пытаешься сбежать от меня? Запомни, я буду скучать по тебе, когда ты начнешь свое следующее путешествие.

Гай Фарр изменился в лице, взгляд стал напряженным. Все выглядело так, будто Майкл согласился. Почему он ушел от столкновения? Гаю не понравилась легкость, с которой его брат принял сказанное им, и он продолжил.

— Моя жизнь теперь, как чистый лист бумаги, старина. Не относись к вещам так серьезно. Всего лишь из-за того, что от тебя ушла девушка, ты превратился в кусок льда и вот-вот растаешь. Ладно, не буду больше, не смотри так. Я не буду. Извини, что я начал об этом говорить, я не прав. Мог бы догадаться. Они мне там сказали, что ты с обеда не в настроении.

— Кто тебе такое сказал?

— Эта нервная Сарра Гримм. Мне кажется, она должна выводить тебя из себя.

— Это так, но она много лет была верным секретарем отца.

— Хвала аллаху, что она не стала собственностью треста! Тяжело с тобой, Майк, ты слишком мягкий человек. Тебе по зубам любые идеи, но ты пасуешь, когда доходит до дела. Пожалуйста, вот тебе пример — твоя кампания по выборам в Конгресс. На какие шансы ты можешь рассчитывать, когда ветеранское движение против тебя? А сделать главным лозунгом избирательной кампании эту идиотскую идею борьбы с преступностью? В этом округе! Скажи мне, кто еще способен на такую глупость, кроме тебя?

— Появляется все больше причин попытаться сейчас. Это одно из крупных политических движений в Вашингтоне. Я хочу запрыгнуть в Федеральный вагон. Вспомни о тех ужасных преступлениях, которые произошли за последние год — два, а преступники так и не были найдены и не понесли справедливой кары. Мне может крепко достаться, но и я заставлю другого кандидата попотеть.

— Тебе может не просто достаться, тебя могут раздавить как муху.

— Да ты весельчак!

— Ты должен остановиться, послушай. Неужели ты думаешь, что сытых, просто лоснящихся от сытости жителей этого округа как-то волнует проблема сокращения преступности? Они и так в безопасности. Ты хочешь получить голоса людей, которых вообще не волнует то, что происходит вокруг. Их кредо — "Пусть каждый делает то, что хочет!"

— Откуда такое знание психологии избирателей?

— У меня много друзей среди политиков. Но это не все. Другое твое слабое место — это Сарра Гримм.