Со смехом она повернулась обратно — и чуть не попала в объятия Майкла Фарра.

— Вы убегаете от Брандта? — спросил он.

Соня перешла на мягкую траву лужайки, которая не так холодила ее ноги.

— Это было не совсем бегство. Эту сцену можно было бы назвать "Плывущая девушка" или как-то в этом роде! — поспешила добавить она.

— Ну, я совсем другое имел в виду. Что он вам сказал?

Лучше не говорить ему, подумала Соня. Отношения между Брандтом и Майклом и без того достаточно напряжены. Ей нужно сказать Гаю, что он должен признать сына хотя бы ради своего брата — и тогда…

— Вы что, собираетесь держать меня здесь на холоде, пока не выясните все о моей работе? — сказала она беззаботно. — Не забывайте, сейчас уже конец октября.

Дрожь была настоящей, отметила про себя Соня. Возможно, она неправильно выбрала себе профессию, может быть, она была бы лучшей актрисой, чем архитектором.

— Накиньте это, быстро!

— Мне не нужен ваш пиджак. Оденьте его обратно. Я через секунду буду в доме.

Она быстро побежала к дому, через ажурные железные ворота, по дорожке, вокруг которой еще цвели осенние хризантемы, астры, георгины. Соня вступила на террасу и остановилась. Гай Фарр улыбался ей из шезлонга.

— Что горит? Где пожар?

— Здесь, — Соня коснулась ладонью своего лба и подошла к нему поближе. — Вы знаете, наверняка знаете, что ваш брат сейчас избирается в Конгресс?

— Зачем об этом говорить так тихо? Конечно, знаю. Садитесь. Иначе, как настоящий джентльмен, я должен буду встать, а я сомневаюсь, что у меня получится.

— Сейчас не время говорить об этом. Брандт, его противник на выборах, собирается втянуть Майкла в скандал.

— Майкла! В скандал!

Неподдельное изумление отразилось на лице Гая. Он нервно закрыл глаза и откинулся назад в шезлонге. Соня сочувственно дотронулась до его руки.

— Вы в порядке?

Гай встряхнулся, как бы приходя в себя.

— Да. Да. Нужно быть поосторожнее и не двигаться слишком быстро. Кто вам подкинул эту глупую мысль о Майкле и скандале? Я скорее поверю в то, что объявят всеамериканский розыск архангела Гавриила.

— Мне намекнули об этом. Понимаете? Вы понимаете? — Соня обернулась и посмотрела через плечо. Майкл Фарр приближается к террасе и через мгновение будет рядом с ними.

Она сжала руки, чтобы не начать трясти Гая Фарра за плечи от нетерпения.

— Я не понимаю.

— Это связано с Дики!

— Дики! А кто это такой?

— Ваш ребенок, ваш сын! Они собираются рассказать всем, что он — сын вашего брата и что Майкл скрывал от всех…

— Вы набираетесь здоровья с каждой минутой — здесь такой замечательный воздух. Но не вставайте, я больше не буду болтать и сейчас ухожу, Гай, — Соня сделала свой голос нарочито беззаботным и резко сменила тему разговора, чтобы Майкл ничего не заподозрил. Но ее глаза предупреждающе смотрели на Гая. Догадается ли он, что его брат не должен знать то, что Соня рассказала ему? Конечно, он был довольно глуп, но не настолько, чтобы не догадаться об этом.

— Я лучше попрошу Элкинеа накрыть завтрак для тебя здесь, на веранде, — предложил Майкл, подойдя к ним. — Вот идет Серена с твоим сыном.

Из двери, ведущей в библиотеку, весело выбежала, помахивая хвостом, мокрая собака с остатками зеленой краски на белой шерсти. За ней шла Серена Фарр, сжимавшая за руку скачущего и прыгающего Дики. Волосы Дики были аккуратно расчесаны и блестели на солнце ярче меди, загорелая кожа была покрыта ссадинами и царапинами, большие голубые глаза весело и счастливо смотрели на окружающий мир.

— Гай! Когда ты приехал? — спросила Серена, крепче сжав руку Дики.

— Час, а сейчас уже кажется, что год назад, Серена. Вы выглядите еще моложе, чем были. Фу! Иди прочь! — он отшвырнул ногой собаку, которая попыталась вытереться о его брюки. Собака взвизгнула и отскочила.

— Итак, вот мальчик! Здравствуй, Дики, — он протянул ему свою руку. — Иди сюда, поздоровайся со своим…

Волнение заставило Соню сдержать дыхание. Если он признает ребенка своим, это сразу решит одну из проблем Майкла.

— …со своим кузеном Гаем.

Кузен! Неужели он сказал именно так или ей только послышалось. Теперь, когда он увидел ребенка, мог ли он сомневаться в том, что это его сын?

Дики водил носком ботинка по полу.

— Майкл мой кузен. Я не хочу другого.

Он отпустил руку Серены и, подбежав к Майклу схватился за него.

— Отвези меня на завтрак, Майки! Отвези меня на завтрак!

Майкл взял его за плечи.

— Сначала поздоровайся со своим новым кузеном, Дики, — сердито сказал он мальчику. Тот посмотрел на него.

— Но мне он не нравится, кузен Майкл. Он ударил Мяку. Мяка плакал.

— Оставьте ребенка в покое, — сказал Гай, снова откидываясь в шезлонг. — Он правильно капризничает. Сразу видно, что его воспитывает женщина. Пришлите сюда Элкинса с моим завтраком.

Глаза Сони встретили взгляд Майкла. Он посадил мальчика на плечи и, как бы отвечая на немой вопрос ее глаз, сказал:

— Если вы не собираетесь завтракать в этом купальнике, Соня, вам лучше побыстрее переодеться.

Даже уши Сони были красными, когда она вошла в полутемную холодную библиотеку. Как она могла забыть, что была одета лишь в купальный костюм! Странно, что из всех трех мужчин, с которыми она разговаривала за последние минуты, только Дональд Брандт заставил ее стесняться своего тела.

Она чувствовала себя, как напроказившая маленькая девочка, которую отослали в ее комнату. Что же она может сделать, чтобы Майкл Фарр не сердился на нее?

Гай Фарр представился "кузеном Гаем" своему собственному сыну. Неужели он хотел, чтобы и в дальнейшем все считали так, неужели он собирался позволить, чтобы кандидатура его брата провалилась на выборах из-за него? Совсем рядом она услышала голос Майкла:

— После вас, Серена. Наклони голову, Дики. Ты с каждым днем становишься все тяжелее… и все смышленее, малыш, все умнее.

Соня услышала грохот роликов под своим окном. Грохот был так странно прерывист, что было ясно — кто-то учится кататься на роликовых коньках. Наверняка это Дики. Она слышала его веселый голос и возбужденный лай собаки. Что за день! Абсолютно безоблачное небо, прозрачное и изумрудно-голубое. Цепь фиолетовых холмов на горизонте казалась длинным аметистовым ожерельем; разукрашенное многоцветьем осенних красок побережье озера напоминало своим великолепием персидский ковер.

Погода в грядущий уикэнд обещала быть великолепной. Даже слишком теплой для начала ноября. Только бы эта погода продержалась до дня выборов, подумала Соня, застегивая пояс своего строгого красного платья, и повернулась к зеркалу. Ведь избиратели, как кошки, ненавидят выходить на улицу в сырую погоду. Выборы должны были состояться завтра вечером. Все же замечательная идея пришла Серене в голову: наполнить накануне выборов весь дом гостями, людьми, которые дружески относились к самому Майклу и его кандидатуре на выборах. Эти люди могли помочь Майклу Фарру на завтрашнем митинге и поддержать его в финальном выступлении. С другой стороны, было странно, что Серена включила в список приглашенных Дональда Брандта. Конечно, он принял это приглашение. И Филлис Д'Арци тоже была среди гостей. Она…

Что это? Дики? Крик? Нет, он не кричал, он пронзительно выл от страха или от ярости. Никогда она не слышала, чтобы он так плакал. Может быть, собака укусила его? Может быть…

— Нанетта! — громко позвала она няню из соседней комнаты.

Уже сбегая по лестнице, она услышала ее шаги позади себя. Около двери на террасу она в оцепенении остановилась. Гай Фарр шумно смеялся, сидя на краю кресла. Дики, на роликовых коньках, изо всех сил пытался удержать равновесие. Его яркие голубые глаза сердито блестели, щеки покраснели от злости. Ролики завизжали, когда он топнул ногой и пронзительно закричал:

— Не делай так! Мне это не нравится, кузен Гай! Не делай этого!