Конечно, лестно прослыть, да даже просто осознавать себя «спасителем Отечества», но что потом? Как распорядится Отечество твоим даром?

В общем, все время, что летел я из Сиднея в Сингапур, меня мучили рефлексии. Хорошо быть токарем — есть заводской план, точи себе и точи детали; веселись на свадьбах друзей, мечтай увеличить жилплощадь и выучить сына на зубного техника; радуйся пробившимся по весне хвостикам морковки на дачной грядке и обсуждай соседку — потаскуху-Ленку, с которой бы «э-е-е-х! да Машуля не одобрит». Воистину — во многих знаниях многие печали.

А во всем виновата Стрельцова — змея подколодная!

От этой нехитрой мысли мне здорово полегчало.

И в Сингапуре — Мекке современного бизнеса, выросшему как гриб после дождя из отсталой деревни в ультрасовременный мегаполис усилиями одного человека — Ли Куан Ю — единоличного «демократического» диктатора на бесплодном острове, где даже пресная вода была предметом импорта — в Сингапуре, в Kent Ridge Park, на берегу мелкого озерца, меня окончательно отпустило.

Этого человека не терзали сомнения, когда он вводил телесные наказания за преступления вместо тюремных сроков. Ему было наплевать на социальное неравенство и справедливость — он видел в них только лишь мотивацию к энергичным действиям. Этот суровый китаец в гробу видел юридические «загогулины», права человека и гуманистическое мировоззрение, упростив законодательство до подобия воинского Устава. Ему были безразличны родственные связи и дружеские отношения: навредил стране и общему делу — отвечай! И многие проворовавшиеся друзья и «братья» вынуждены были бежать прочь или стреляться. Он разгромил местных коммунистов, но не стесняясь использовал их методы в подавлении инакомыслия, показательно содержа в парламенте одного единственного депутата-оппозиционера. Наверное для смеха. Вся разница между его правительством и индонезийским коммунизмом в риторике. И, разумеется, в распределении прибыли.

И ему удалось силой загнать благодарное сингапурское общество на самую вершину процветания. Ставка на новейшие технологии, финансовые операции с минимумом налогообложения и логистику мировой торговли вкупе с четкими правилами для всех игроков на рынке — от уборщика мусора до главы филиала RBS или HSBC — оправдала себя на сто процентов. «Двойной ирландский виски» и «голландский сэндвич» (юридическое слэнговое название оффшорных операций по минимизации налогообложения, применяемых всеми крупнейшими корпорациями — от Apple и Google до Лукойла. Пример с оптимизацией налогообложения от Apple особенно показателен: при прибыли в 23 млрд. долларов, эти умельцы платят налогов на… 18 миллионов!!!! долларов — это 0,01 % — такое не снилось никакому Ходорковскому!) придумали в других местах, но в Сингапуре их поставили на промышленную основу. Любому инвестору лестно сознавать, что он не платит никаких налогов и под эту мульку он с радостью притащит к вам свои миллионы и миллиарды. Не платит? И не нужно! Возьмем их сами — в виде платы за свои труды и комфорт инвестора. Он сам построит себе штаб-квартиру, наймет наших людей на работу и высокой платой обеспечит их лояльность и высокую отдачу.

И никогда не нужно стесняться «архаичности» наказаний. Если прием работает, то его нужно применять и пусть глава международного банка трижды подумает: стоит ли давать ли ему взятку чиновнику под угрозой физической расправы? Для тюрем места на острове нет, а вот для показательной порки рецидивиста с отсечением чего-нибудь, мешающего ему жить как законопослушному гражданину — время и пара квадратных метров всегда найдется.

Методы, которые он использовал, до того напоминали рецепты, исповедуемые Серым, что мне стало очевидно, что нет ничего нового под луной. Как обеспечить безопасность Сингапура в окружении недружественных Малайзии, Индонезии и коммунистического Китая? Привлечением на территорию множества международных корпораций и любой агрессор трижды подумает, стоит ли ему ссориться с DuPont, the Firm и De Bееrs. Но это самое собирался сделать и Серхио Саура, подыскивая компаньонов-соинвесторов для Ландри и меня. Нужны свежие идеи и неординарные личности? Ищи их по всему миру, а когда найдешь — сделай предложение, от которого невозможно отказаться! И привечая чужих, не забывай о своих, которые рядом. Но ровно то же самое советовал делать и Серый. Как распорядиться инвестициями? И Ли Куан Ю и Серый сходились во мнении, что сто тысяч долларов, вложенных в образование умного человека, дадут больший экономический эффект, чем они же, истраченные на покупку самого современного станка. И спорить с этим простым тезисом было глупо.

Хочешь победить в соревновании сильнейших? Соревнуйся по своим правилам. А не по тем, следования которым от тебя ожидают. Сделай свои правила интереснее для сильных и они перейдут на твою площадку. А себе оставь роль всего лишь судьи на «бровке» — и все равно будешь кататься в деньгах и всеобщем обожании как сыр в масле.

И результат действия этих вроде бы простых рецептов я видел вокруг себя — в огромнейшем порту, сравниться с которым могли немногие, в пятидесятиэтажных небоскребах, чистейших улицах и самолетах, садящихся каждые полторы минуты в лучшем аэропорте мира — Чанги. Здесь жизнь кипела и бурлила, ничем не напоминая российское захолустье, и каждый житель вносил посильную лепту в общее благополучие просто увеличивая свое благосостояние.

В общем, пример этого незаурядного китайца убедил меня, что минуты расслабленности и заумного философствования, вызванные временной неудачей на межполовом фронте, впрок ни мне, ни делу не пойдут.

Если за каких-то тридцать лет подобное «чудо» удалось сделать нищему — в начале шестидесятых — сингапурцу, то почему я сомневаюсь в нашем успехе? Несопоставимы масштабы, разные традиции и географические условия? Но у нас есть море денег и знание скрытого от большинства будущего. Дорогу осилит идущий.

Ради чего стоит это делать? Хотя бы ради того, чтобы мои внуки могли свободно говорить на русском языке, не вызывая злобных гримас, ради того, чтобы принадлежащее им, им бы и досталось, а не неизвестным Джонам и Мэри за тощую пачку резанной бумаги; чтобы у тех, кто будет жить через сто лет, была возможность сказать — я живу в великой и справедливой к своим гражданам стране!

Только ради вернувшегося чувства правильности своих идей и поступков и следовало навестить этот уникальный город, символ наступающей глобализации. Ну и между делом провести небольшую ревизию деятельности пары пока еще небольших фирмочек, открытых мною в преддверии «черного вторника» и разместившихся до времени в Первой башне DBS. Следовало придать ускорение их неторопливой деятельности, и директоров обеих — Джонни Манга — сорокалетнего китайца с Тайваня и Фредди Коулза, пузатенького американца, прежде трудившегося здесь же на UBS, я вызвал в Лондон на следующую неделю. На консультацию с Карнаухом и моими английскими управленцами.

И в Эр-Рияд, где особых дел пока не было, но самолету требовалась дозаправка, я отбыл в прекрасном расположении духа, переродившись подобно Фениксу из кучи пепла.

Мне случалось несколько раз видеть «арабских шейхов» в Лондоне и Нью-Йорке, да и в других городах они иногда попадались, но впечатления от тех встреч сложились странные: в своих традиционных нарядах, темных очках (даже зимой и под проливным дождем — приклеены к их носам эти очки, что ли?), в окружении постоянных толп обожателей, плывущие по мраморным полам какого-нибудь The Westin Excelsior с грацией акул, окруженных рыбами-прилипалами, они казались недалекими нуворишами, выигравшими джек-пот национальной лотереи — настолько показной и бездумной выглядела их страсть к незаслуженной роскоши. А если добавить к этому демонстративно-уничижительное отношение ко всем, кто не исповедует ислам, то картинка получалась и вовсе неприглядная. Видимо, Аллах и вправду неимоверно милосерден к своим самым истовым слугам — не зря же саудитам, построившим Мекку и Медину, но более ничем, кроме разбоя и исступленного обожания своего божества, себя не прославившим, он даровал нефть? Легкодоступную, самую востребованную промышленностью и поэтому дорогую, в количествах, не поддающихся никакой статистике: каждый год ее подтвержденные запасы увеличивались и увеличивались, приближаясь к половине общемировых. Им везло во всем: крупнейшую в мире сеть по добыче нефти на территории Аравийского полуострова обслуживали всего лишь двенадцать тысяч человек работников! Одна сплошная прибыль и никаких расходов.