Наконец мне удалось вырвать здоровенный кусок стены, после чего крыша немедля рухнула внутрь строения, повалив в разные стороны все остальные стены.

Некоторое время я ничего не мог разглядеть вокруг, кроме падавших, катившихся и подпрыгивавших бревен. Из развалин на открытое место разом высыпала целая свора мексикашек. Кое-кого из них тут же зашибло бревнами, некоторых сразили выстрелы моих чрезвычайно воодушевившихся соратников из Канзаса и только что прибывших к месту сражения бакнеровских парней из Иллинойса, а несколько подлых бандитов попросту свалились вниз с козырька, начисто свернув свои дурацкие шеи.

Но один мексиканец, по-видимому обезумев от ужаса, вдруг набросился на меня с ножом, так что мне пришлось схватить его за шиворот и сбросить с козырька вниз, вслед за его глупыми дружками.

— Слышь, Медведь! — радостно завопил я. — За мной уже пятеро!

— Ах ты… — с явным недовольством в голосе ответствовал мне появившийся наконец на поле боя Бакнер.

Он яростно вращал налитыми кровью глазами и размахивал длиннющим охотничьим ножом. Какой-то здоровенный мексиканец, увидев моего разлюбезного братца, обрушился на него с мясницким секачом. При всем желании это никак нельзя было назвать мудрым поступком. Ибо даже мустанг не успел бы взмахнуть хвостом, как братец Медведь уже деловито зачислил на свой счет шестую жертву.

Я чуть с ума не сошел от огорчения. Но тут на глаза мне попались несколько мексикашек, с безумной скоростью карабкавшихся по лестнице вниз. Сделав два больших прыжка, я оказался рядом с ними. Тогда тот, что немного отстал от остальных, вдруг обернулся и выпалил в меня из дробовика. По счастью, он малость промахнулся, но этот выстрел в упор едва не спалил дотла мои любимые усы! Пришлось мне отобрать у малого ту пушку и вдребезги расколотить тяжелый приклад об его глупую голову. После чего я радостно воскликнул:

— Слышь, братец Медведь! Теперь за мной — тоже шестеро!

— Чертов дурень! — яростно заорал в ответ мой двоюродный братец. — Заморра уходит!

И тут я действительно увидел Заморру, который не только успел закрепить толстую веревку на другом краю козырька, позади развалин дома, но уже скользил по ней вниз. Когда до земли оставалось футов десять, он спрыгнул и опрометью помчался к коралю. Тот кораль находился у самого горла ущелья, и в нем было полным-полно лошадей.

Удостоверившись, что остальные мексикашки либо валяются на земле, либо, преследуемые нашими переселенцами, разбегаются во все стороны по долине, я скатился вниз по лестнице. Медведь Бакнер предпочел воспользоваться веревкой. Мы одновременно вскочили в седла и погнали своих коней к выходу из ущелья, на всем скаку огибая тот скальный выступ, за которым только что исчез Заморра.

Надо признать, у этого малого была довольно-таки быстрая лошадка. Вдобавок еще в самом начале он получил приличную фору. Но все равно я настиг бы его уже на первой миле, если бы Капитан Кидд не пытался все время устроить драку с конем Медведя Бакнера, почти таким же огромным и дурным, как он сам. Но когда мы, выбравшись из теснины на высокое плато, проскакали около пяти миль, мне все же удалось опередить братца Медведя ровно настолько, чтобы Капитан Кидд смог наконец позабыть о своем сопернике. Тут все быстро встало на свои места. Кэп рьяно принялся за дело и, закусив удила, всерьез пустился вдогонку за мустангом Заморры.

Теперь мы гуськом мчались по узкой тропе, налево от которой уходил вверх крутой откос, а справа от нее был обрыв футов в пятьсот высотой. Когда до Заморры дошло, что его лошадка совсем выдохлась, он спрыгнул на землю и принялся суетливо карабкаться по откосу. Мы с Бакнером, также спешившись, устремились за ним. Погоня была недолгой; очень скоро мне удалось ухватить проклятого Заморру за одну ногу, а подоспевший братец Медведь, тяжело пыхтя, мертвой хваткой вцепился в другую.

— Не тронь моего пленника! — заорал на меня Бакнер.

— Руки прочь от моей добычи! — яростно зарычал в ответ я. — Теперь на моем счету — семеро! Я выиграл!

— Как бы не так! — взревел братец Медведь и, сильно дернув, вырвал Заморру из моих рук, после чего раскрутил мексиканца за ноги и с размаху огрел его телом меня по голове.

Такой подлый поступок немедля привел меня в бешенство, вот почему, едва отобрав Заморру у Бакнера, я тут же швырнул его прямо в морду своему нехорошему родичу. Так уж вышло, что шпоры мексикашки при этом угодили братцу в самое чувствительное место, отчего он взвыл как безумный и набросился на меня с кулаками. Он даже попробовал кусаться! Совсем рехнулся, мать честная?

Вслед за этим глупым, ничем не спровоцированным нападением разгорелась жестокая битва, в результате которой мы совсем позабыли про Заморру. Думаю, мы про него так бы и не вспомнили, если бы мексиканец сам не привлек наше внимание поистине ужасным воплем. Оказывается, негодяй тем временем улизнул от нас, шустро скатился со склона вниз и теперь пытался сесть верхом на моего Капитана Кидда!

Мы малость приостановили сражение и оглянулись на крик как раз вовремя, чтобы увидеть, как Капитан Кидд с такой силой лягнул мерзавца в брюхо, что тот, вскрикнув напоследок еще разок, перелетел через край обрыва и исчез навсегда.

— Вот черт! — проворчал братец Медведь. — Теперь мы остались с носом! Опять получилась ничья!

— Ни хрена подобного! — решительно заявил я. — Так или иначе, но подлеца прикончила именно моя лошадка! А значит, я имею полное право записать его на свой счет!

— Ну уж нет! — взвыл братец Медведь. — Только через мой труп! Послушай-ка, — вдруг добавил он на полтона ниже, — а ведь уже почти совсем вечер! Надо поскорее двигать обратно, покуда мои ребятки из Иллинойса еще не принялись резать глотки твоим канзасцам. А это выйдет неправильно! Когда бы и где бы ни суждено свершиться великой битве за обладание этим каньоном, таковая битва должна состояться только между нами. Остальные тут ни при чем!

— Согласен, — ответил я. — Ты прав, надо спешить. И ежели мои мальчики из Канзаса еще не успели начисто истребить твоих беспомощных идиотов, то позже мы проведем с тобой схватку по всем правилам. Там, где будет слегка посветлее да малость попросторнее. Одна беда: боюсь, мы уже опоздали и теперь застанем всех твоих чудаков из Иллинойса насмерть захлебнувшимися в реках собственной крови!

— Не волнуйся за моих парней! — прорычал братец Медведь, — едва им стоит учуять запах этой самой крови, как они становятся неудержимыми, словно горные львы! Я молю провидение об одном: чтобы к нашему возвращению мои орлы еще не успели скормить своим птенцам всех твоих молочных теляток из Канзаса!

Пришпорив скакунов, мы помчались назад в долину. И оказались там, когда было уже совсем темно. На равнине горело множество костров, вокруг которых под разухабистые звуки скрипок и губных гармошек весело танцевали парочки.

— Эт-то еще что такое?! — подъехав к ближайшему костру, грозно осведомился Медведь Бакнер.

— Счастлив снова видеть вас обоих в добром здравии, джентльмены! — радостно воскликнул бросившийся нам навстречу старый хрыч Ричардсон.

Лицо старикана буквально сияло от переполнявших его чувств.

— Сегодня поистине великая ночь! Ну, прежде всего, мой Джек жив. Парня лишь оглушило, а его рана — сущая царапина! А значит, все мы прошли сквозь пламя этого великого сражения живыми и почти что невредимыми! А кроме того…

— А кроме того, — злобно взревел Медведь Бакнер, — что такое вы тут устроили?! И что тут делают мои люди?!

— Ой! — опомнился старый хрыч Ричардсон. — Да вы же ничего не знаете! Как только закончилось то ужасное побоище, мы сразу же посовещались с вашими джентльменами из Иллинойса и порешили: эта чудесная долина достаточно велика, и нам всем хватит в ней места! Более того, мы будем строить здесь не два поселка, а один, общий! И вот теперь мы устроили праздник по этому поводу. Ваши переселенцы из Иллинойса оказались чудесными людьми, ведь выяснилось, что они ничуть не меньше нашего хотят мира и покоя!