У закрытых ворот шла перепалка — отряд конных гвардейцев герцога, около трех десятков, требовал их пропустить на мост. Стража у ворот отказывалась это сделать.

Люди Тудора взяли свои алебарды на изготовку. Арбалеты на стене заскрипели, арбалетчики натягивали тетиву…

Из соседних домов, из переулков начали появляться весьма пестро вооруженные, но решительно настроенные горожане.

Увидев Тудора, командир отряда направил коня к нам, его сопровождали двое кавалеристов.

Лейтенант был из старых служак, судя по белым полосам шрамов на немолодом лице…

— Это возмутительно, сьер Тудор! Прикажите вашим людям открыть ворота! У меня приказ капитанаГордона — я направляюсь со своими людьми на усиления предмостных укреплений!

— Мои люди говорят о том, что в северной башне моста находятся горцы, и они никого не пропускают в город…

— Это чепуха! — отрезал лейтенант — Горцы сидят как мышки в своих горах!

Я тронул коня и приблизился к лейтенанту

— Прикажите вашим людям сложить оружие, и вы сохраните себе и им жизнь…

Лейтенант вгляделся в мои глаза и завопил:

— Измена! К оружию!

Перехватив его руку, тянущую меч из ножен, я ударил его кулаком в подбородок. Латная перчатка усилила удар — громыхая железом, лейтенант рухнул на мостовую. Его люди, обнажив мечи, бросились ко мне.

Первый меч вскользь я принял на левую руку, прикрытую стальным наручьем, второй меч отбил своим мечом. Люди Тудора, размахивая алебардами

, пришли мне на помощь. Сзади азартно вскрикивала Сью.

Всеобщий ор, лязг железа, крики раненых, ржанье коней.

Короткие кавалерийские мечи плохое оружие при стычке конных воинов в броне. Люди герцога колотили по моим латам, я отвечал им тем же…

Страшный удар по голове, мир завертелся в моих глазах и ухнул во тьму…

Боль пульсировала в голове… У меня есть голова… Кто я… Где я…

Боль билась в голове — металась, как горный барс в клетке… Боль заполняла все и не позволяла ни о чем думать кроме как о ней. Тошнота таилась где‑то в животе и грозила подняться к горлу… Сухой язык с трудом ворочался пересохшем рте… Я ощутил движение рядом, к губам моим прижалось что‑то восхитительно холодное и струйка воды пролилась мне в рот… Ничего вкуснее я не пробовал… Я жадно глотал эту сладостную влагу, хотя каждый глоток отдавался в голову таранным ударом… Но я не мог остановиться… —

Прохладная ладонь легла на мой горячий лоб…

— Сью… любимая… прошептали мои губы…

Ладонь дрогнула и исчезла…

— Нет, нет… верни ее….

Ладонь вернулась но не одна, две прохладных ладошки прижались к моим виска, поднялись выше… тонкие пальчики настойчиво и твердо надавили на кожу и боль резко притупилась… Несколько мгновений блаженства… Тяжелые веки не хотели подниматься…

Я увидел смутный силуэт, потом все начало проясняться…

Нелл закусив губу и сосредоточенно нахмурившись, совсем рядом… Ее руки на моих висках… Под моим взглядом она потупилась, но руки не убрала… Тени от длинных черных ресниц падали на ее щеки.

Я лежал на постели, в изголовье горела свеча. Комната была мне не знакома…

— Здравствуй. Нелл…

— Милорд, вам нельзя говорить — так сказал лекарь….

— У тебя волшебные пальцы, Нелл… они мой лекарь.

Румянец показался на ее щеках.

— Уже ночь?

— Нет, милорд, светает….

— Крепко мне досталось — всю ночь и день... я здесь …

— Милорд, прошло пять дней и пять ночей!

Я попытался поднять голову, но боль вернулась, и я полетел в темень…

Я приоткрыл глаза. Над головой был потолок, обложенный квадратными плафонами из старого дуба. В комнате светлело. В окне уже плыли отблески зари. Свеча не горела… В кресле, на мягкой подушке, спала Нелл. Ноги она подобрала под себя, подоткнув клетчатую горскую юбку. На подлокотнике кресла, лежала маленькая пестро расшитая подушечка. На ней, подложив под голову руку, она и спала, гибкая как кошка…

Белый чепец горожанки съехал набок, выбились из-под него пряди волос… Румянец на щеках, припухлые розовые губы, слегка приоткрыты. Я долго смотрел на нее, и у меня щемило сердце… Она была так мила и беззащитна…

Потом незаметно я опять погрузился в сон.

На следующий день я наконец пришел в себя. Меня бесцеремонно осмотрел лекарь, сухой и шустрый старикашка, заглядывая в рот, ощупывая голову и приподнимая веки сухим холодным пальцем…

Потом в комнату вошли мастер Тудор и старина Шварц. Нелл скромно стояла за их спинами, потупив взор.

Удар алебарды вскользь уложил меня на всю неделю. А за это время многое случилось. Да я и сам понимал по их лицам, что жизнь сделала поворот.

Меня, потерявшего сознание, вынесли из схватки и перенесли дом городского лекаря. А через несколько часов подошли наши горцы. Весь город уже оказался под контролем мастера Тудора и Сью кроме замка герцогов. Город Корнхолл в плане, насколько я помнил схему, начерченную отцом, представлял собой неровный треугольник, основанием опиравшийся на берега Клайва — а на острие этого треугольника находился замок. Единственные ворота на юг смотрели на замок и дорога, подходившая к ним, шла под стеной замка — сразу за рвом. Тот, кто владел замком, тот держал дорогу на юг под контролем. Миледи Сью нашла выход без штурма замка. Моя хитрая сестрица распорядилась просто сделать пролом в стене и 4 дня назад с растущим отрядом горцев выступила на юг, на столицу королевства…

— Она уехала? Без меня… Каков ее план?

Тудор развел руками

— Нам не известно — вот она оставила для милорда письмо — может быть, там она все написала.

Я в нетерпении разорвал конверт, впился глазами в знакомые округлые буквы.

«Милый, Грег!

Я ушла на юг. Догоняй меня. Я решила не давать передышку нашим врагам. Они не должны собраться с силами. Штурмовать замки и города я не буду, но неприятности я им устрою… Со мной около двух тысяч горцев — присоединились люди из южных кланов. Они такие обидчивые… Их старейшины прибудут к тебе, будь поделикатнее… Они могут легко выставить десять тысяч воинов… У них нет оружия — вооружи их.

Постараюсь раздобыть тебе денег.

Нелл я оставила с тобой — не вздумай ее обидеть…

Твоя возлюбленная сестра»

Я перечитал письмо трижды. Она сошла с ума — бросаться в бой против всего королевства с двумя тысячами горцев!.. Там на юге, на равнинах и плоскогорье у пролива десятки замков и городов, там столица с большим гарнизоном и королевской гвардией, там герцоги Бронкасл со своими немалыми силами! Сью — что ты наделала — где мне тебя искать и как спасти!

Я потребовал одежду и еду, но мне принесли только еду и горькие микстуры… Нелл суетилась вокруг меня, но я ее уже не замечал — сестра уехала воевать, а я лежал в постели! Она воюет, а мне искать оружие, уговаривать южных горцев и горожан, а может быть и еще черт знает, кого! Я был очень зол…

Назавтра мне принесли одежду, все новенькое, только от портного и побрили. В зеркале мое лицо мне не понравилось. Впалые щеки, тени вокруг глаз…

Сотни дел ждали моего вмешательства, а Сью все дальше удалялась от меня на юг. А я не мог просто сесть в седло и ускакать следом….

Прошел месяц….

Тридцать дней и тридцать ночей — протекли стремительным потоком как холодные бурные воды Клайва. Дни в седле, короткие ночевки в разных местах и под разными крышами. Земли от Клайва до перевала я проскакал вдоль и поперек со Шварцем и конными горцами. Те парни, что после боя у перевала захватили и удержали предмостное укрепление, остались в городе. Только Гвен Макнилл уехал вместе с сестрой.

Я договорился с южными горскими кланами и получил от них обещание выставить пять тысяч воинов и получил от них табуны лошадей…

Я договорился с цехами оружейников, портных, сапожников и шорников…

Я не смог объехал замки местных аристократов и заручился их нейтралитетом, ни один не рискнул открыть мне ворота, но ни один не решился обнажить против меня меч. «Сын дракона» — шепот за моей спиной не прекращался ни на день…