Пожалуй, самый гнусный мучитель сохатых все-таки не слепень, а лосиный овод. Объявится эта муха, и могучие животные в панике несутся куда попало. Опыт предков говорит им, как ужасна встреча с оводом, который забирается в широкий нос и откладывает там личинки. Те, раскормившись на слизистой оболочке, разбухают до четырех сантиметров. Лось живет как бы в постоянном приступе астмы — в его дыхательных путях что-то вроде живой пробки, кляпа. Он то и дело кашляет, стараясь освободиться от душегубов, худеет. Если сохатый выдержал пытку, дозревшие личинки овода окукливаются и вываливаются наружу. Тут, напоследок, можно им отомстить: в воде куколки овода никогда не превратятся в мух, погибнут. Значит, привычку лосей торчать в водоеме следует считать экологическим рычагом для снижения численности носоглоточных оводов.

И как было бы славно, если бы в воде не подстерегала другая пакость — возбудитель парафасциолопсоза. Личинки этого паразита ничего не знают про лосиный нос и развиваются не в нем, а в студенистых тельцах небольших пресноводных моллюсков, приклеившихся к прибрежным растениям. Прожевав стебель, лось глотает и моллюсков, а вместе с ними и личинок. Тем того и надо. Промежуточный хозяин этих тунеядцев — моллюски не могут жить в кислой воде торфяных болот. Когда у лесного водоема бульдозер сдвигает торфяную подушку и вода подкисляется, в стерильный бассейн залезают по 20—30 сохатых. И вовсе не зря зоолог Б. Кузнецов высказал мысль, что лосей можно лечить на воле с помощью бульдозера.

Не знаю, много ли радости в лосиной жизни, но горя хватает. Вот очередная беда: сохатые часто тонут во время ледостава, когда хрупкий молодой лед проламывается под их увесистым телом. Животные пытаются выбраться на лед, ломают ребра, зубами вцепляются в кромку. Но все зря. Правда, бывают и необычные случаи. Вот один. Как-то в Подмосковье в полынью угодило несколько лосей. Матерые старые лоси, может ненароком, а может специально спинами зажали лосенка, как мы сжимаем пальцами скользкую вишневую косточку. И детеныш оказался на льду. Далее события разворачивались еще более странно. Егерь В. Жирнов заметил, что огромный самец настойчиво подталкивал лосиху к самой кромке льда. Та минут двадцать безуспешно выбрасывала передние копыта на лед. Наконец, удачно оперлась задними ногами на спину великана и выбралась из воды. Случайность или самопожертвование?

Но это, как говорят, цветочки. Ягодки впереди. Только ягодки несладкие. Вот почитайте. «Лось, раненный в живот или зад, если его не беспокоить, большей частью уходит за версту, две, ложится и истекает кровью... Если пуля ударит сохатого в ногу, то идет много красной крови; если же пуля попадет в грудь и заденет внутренности — кровь идет из раны в незначительном количестве, запекшаяся и темного цвета...»

Кровь, кровь и кровь. Веками, по всему следу лосиной жизни... Сейчас вычислено, что в богатых лосем Ленинградской и Псковской областях в одного добытого сохатого стреляют в среднем по семь раз. В Кировской области подсчитано и количество человеко-дней, затраченных на убой одного сохатого по лицензии: на жировке — 2,3, троплением — 7,0.

Браконьеры же человеко-дни не считают. Они готовы стрелять все, что попадется на глаза. Однако и спортсменам от охоты не мешает знать, что мясо переутомленных, загнанных животных и подранков не такое, как у животного, добытого одним выстрелом. Лось в страхе мечется под дулами ружей, в его мышцах расходуется гликоген и накапливаются продукты обмена веществ. В результате даже парное мясо будет жестким и при варке даст мутный, невкусный бульон. Такое мясо сине-фиолетовое, с резким запахом.

Специалисты сетуют на низкую квалификацию охотников-любителей. Но почему не предоставить охоту только профессионалам?

Если стрелять шприцем, начиненным дитилином, который через десять минут распадается в теле лося, мясо можно жарить и парить. Если же в летящем шприце другой модный препарат для обездвижения животных — сернилан, мясо есть нельзя.

А теперь поговорим не о ядах, изобретенных людьми, а о тех, которые без вреда лось глотает тысячелетиями. Любопытные сведения об этом приведены в научных публикациях Е. К. Тимофеевой. Лось уплетает самую горечь — растения с лактонами, алкалоидами, эфирными маслами. От этих веществ должна страдать нервная система, почки, сердце... Но сохатому все сходит с рук. Видно, в рубашке родился. В Якутии он преспокойно щиплет хвощи, в стебельках которых порядочно ядовитого алкалоида эквизитина и других малоприятных соединений. Едкий лютик и ядовитая для домашнего скота купальница тоже не причиняет ему вреда.

Хвоя, скормленная коровам, вызовет поражение слизистых оболочек кишечника и почек. Лось же за зиму из хвои можжевельника и сосны получает уйму терпенов, муравьиной и уксусной кислот. И ничего... Самое же невероятное, что на побережье Рыбинского водохранилища лоси закусывали листьями веха ядовитого, от которого погибали целые стада коров и овец.

Как же это объяснить? Перво-наперво, будем справедливы. Лось не одинок, его родственники олени тут ему не уступят. Известно и другое: яды растений по-разному действуют на млекопитающих. Например, красавка сильнее всего влияет на человека, чуть слабее — на собак, мало — на лошадей, почти совсем не действует на коз и абсолютно безразлична для кролика.

Но у нас речь не о кролике, а об лосе. Так вот, его желудок в два раза меньше, чем у коровы такого же веса. То есть пища у лося хуже переваривается, и, следовательно, его организм меньше впитывает яда. Кроме того, дубильные вещества — это нечто вроде противоядия против алкалоидов, которые они адсорбируют. Так что, съев яд, лось тут же принимает и противоядие. Яды нейтрализуются в животе и до крови не доходят. И еще одно обстоятельство: что для коровы яд, для сохатого может быть наиполезнейшим веществом. Например, в зоопарках, где лосям не дают кору ивы, содержащую салицилаты, они заболевают ревматизмом.

Осень — пора грибов. И лоси это учитывают. С точки зрения, подосиновик — всем грибам гриб, Подберезовик — серебряный медалист, а белый, хотя в числе призеров, но только на третьем месте. Но все же грибы не еда, а приправа к меню. Это вообще а вот частности: в Тамбовской области проживал лось, который прямо-таки охотился за рыжиками, а в Печеро-Илычском заповеднике однажды подсчитали, что ручная лосиха за сутки съела две сотни грибов.

В пригородных лесах многие сшибают шляпки мухоморов: мол, никому ненужная красивая поганка. Во-первых, действительно красивый гриб (зачем губить красоту?), а во-вторых, для лосей (и не только для них) мухомор не поганка, а лекарство. Съев несколько красных в горошину шляпок, сохатые ложатся и ждут, когда мухоморы проявят лечебную силу, избавят от глистов. С той же целью животные жуют мяту, веронику и погремок.

Летом лось гурманствует. Тут лист березы ущипнет, там черемуху проглотит, а потом идет слизнуть сладенького: на вырубках и лужайках в траве образуется больше Сахаров, чем в тени. Превыше всего лоси уважают иван-чай. Он у них вроде черной икры. Но вот какая причуда. Некоторые свежие растения иван-чая сохатые почему-то не трогают. Такое сиротливое растение целое стадо обойдет стороной. В чем дело? Что нехорошего в хорошем с виду цветке?

...Лосиный остров, лосиный двор, лосиный дворец. Эти названия так примелькались, что утратили свой первоначальный смысл. Пышные слова означают всего-навсего укромное место в осиннике или зарослях ивы, где зимой обитают компании сохатых. Вероятно, эти укромные места точнее назвать лосиным кафе, а еще лучше — столовой.

Бурый корпус и светлые ноги хорошо маскируют сохатых среди заснеженных кустов. В богатые снегом зимы, когда трудно ходить, лосям не до маскировки — столовые и спальни устраиваются в густых ельниках. Тут и сугробы ниже (снежинки осели на еловых лапах), и от мороза легче укрыться — меньше дует.

Как только рассветает, лоси принимаются за еду. Этим важным делом они заняты обычно до 11 часов дня, а потом необеденный перерыв и спять кор. межка, пока не кончится куцый зимний день. С нашей точки зрения, лось набивает живот опилками; пережевывает сучья толщиной с палец, веточки, кору... Опилки раздувают брюхо, и приходится 22 раза в сутки опорожнять кишечник. Так что в лоси. ной столовой грязно.