XLII

I. Вижу, и к нам подоспела
В ланды пора листопада,
Лето почти отлетело,
Стужа еще не настала,
6 И теплым денечкам вослед
Нарушу молчанье двух лет,
Чтоб песня мой грех искупила.
II. Сердце мое изболело:
Только надменного взгляда
10 Донна дарить не жалела.
Верному сердцу вассала
Смертелен желания бред,[124]
Любви-то в красавице нет,
Только красою манила.
16 III. Донна играла умело:
Даже и злая досада
С правды сорвать не успела
Передо мной покрывало.
Донна, спасения нет,
20 Но вам моя гибель во вред:
Вас бы вассала лишила.
IV. Пищи гнушается тело…
Боже! Да сгинет преграда,
Что предо мной то и дело
25 Донна досель воздвигала.
Покорствовать дал я обет!
Меня хоть продать, как предмет,[125]
Право она получила.
V. Сердце во мне бы запело,
30 Донны согласию радо,
Чтоб любовался я смело:
Вот с нее платье упало,
Вот я на коленях – и нет
Запрета на просьбу в ответ,
35 Чтоб ножки разуть поручила!
VI. Песню сложил я умело.
Вдали, за Нормандию надо
Плыть с ней, а море вскипело,
Буря над бездною встала.
40 Но как не осилю я бед,
Когда пролагает мне след
Ваша волшебная сила!
VII. Король[126] отменил бы запрет,
И сразу, – зимы еще нет, —
45 К Донне наставлю ветрила!
VIII. Главы англичан я поэт,
Меня им послушать не вред,
Петь – мне б до святок хватило.

XLIII

I. Мне песни на ум не идут,
Так стало уныло кругом.
Бывало, всю душу кладут,
Чтоб славу с любовью сплести,
5 А с ними и честь соблюсти.
Нынче о том ни полслова, —
Ищут от жизни другого.
Ни честь, ни любовь не нужна.
II. Барон, как отъявленный плут,
10 К любви – не любовью влеком.
Отсюда нас беды и ждут.
Ведь нынче любовь не в чести,
Ее норовят отмести.
Правда, порой у иного
15 Сердце к любви и готово,
Но как неуклюжа она!
III. Людской не собьет меня суд!
Пред герцогским, графским гербом
Пустой преклоняется люд, —
20 Берусь королей превзойти,
Величье в любви обрести
(Да и богатства такого
Нет у эмира любого), —
Так славу воздам ей сполна!
25 IV. С любовью начало берут
Все радости в мире людском,
И песня, и воинский труд.
А в жизни любовь упусти,
Всему тогда скажешь «прости».
30 Власть короля всеземного
Сердце отринет без слова,
Коль скажут: любовь – ей цена.
V. Нет, песней не выразить тут, —
А я не слыву новичком! —
35 Сколь нежный и теплый приют
У Донны я счастлив найти,
А если шепнет по пути:
Буду я с вами сурова
Лишь из-за глаза людского, —
40 Что ж, этим надежда дана!
VI. Но, Донна, желанья гнетут,
Так сжальтесь над бедным певцом
И спрячьте все страхи под спуд.
У вас моя доля в горсти.
45 Я ж буду вам верность блюсти,
Ждать от Вас слова живого,
Доброго или же злого, —
И повиноваться сполна.
VII. Соленый родник![127] Тут как тут
50 Предстань пред моим королем.[128]
Пускай меня скоро не ждут, —
Магниту[129] ль сказать: Отпусти!
Анжу, Пуату перечти,
Тут и Нормандию.[130] Слово
55 К счету прибавь: мол, основа
Тут власти над миром видна.
VIII. В Пюи, о гонец мой,[131] лети!
Пойте ж дорогой все снова
Песню от слова до слова, —
60 Чтоб лучше звучала она.

XLIV

I. Залился в роще соловей,
И, нежной трелью пробужден,
Я позабыл покой и сон —
Сменяет их волшебный бред,
6 И песнь моя в тиши ночной
Плывет широкою волной, —
Я для любви рожден на свет.
II. Ни в ком, поверьте, из людей
Всех стран земных и всех времен
10 Так ярко не бывал зажжен
Играющий, веселый свет
Любви и радости живой, —
И жалок мне своей судьбой
Любой заядлый сердцеед!
15 III. Кто милой Донною моей
Еще в восторг не приведен?
Стройнее и прекрасней донн
На свете не было и нет.[132]
Не хватит жизни никакой
20 Воспеть и взор ее живой,
И прелесть тонкую бесед.
IV. Вот я сижу среди друзей —
Хоть шум и смех со всех сторон,
Далеко взор мой устремлен
25 Привычным помыслам вослед.
От Донны – вести никакой,
Но сам проникну к ней в покой
В мечтах: недаром я поэт!
V. Пошел я, Донна, с давних дней
30 За вами в сладостный полон,
Вы – мой сеньор, вы – мой барон,
Я дал вам верности обет.
Ваш милый облик молодой
Моей любовью и мечтой
35 Овеян до скончанья лет.
VI. Но тем разлука тяжелей…
Взываю к вам из тех сторон,
Где столь от вас я отдален:
Коль снял король бы свой запрет,[133]
40 Я был бы скромностью самой!
Я только с нежностью немой
Вас охранять хочу от бед.
VII. Сбирайся в путь, посланец мой!
Нормандской королеве[134] спой
45 Все эти строки, друг Гюгет![135]
вернуться

124

Поэт, как и в других песнях, называет себя вассалом метафорически, в смысле безусловного подчинения, готовности повиноваться своей избраннице.

вернуться

125

Меня хоть продать, как предмет.… – дает своей Донне право Вентадорн, вполне в духе того гиперболизма, каким обычно отличаются любовные признания трубадуров, у Вентадорна все же, иногда прихотливо сочетаясь с шутками, с бытовыми интонациями, а то и с резкими упреками той же Донне.

вернуться

126

В оригинале сказано: «Король англичан и герцог нормандцев…»; короли династии Плантагенетов, выходцы из Нормандии, владели во времена Вентадорна и этим герцогством.

вернуться

127

Соленый Родник – по-видимому, прозвище жонглера.

вернуться

128

пред моим королем.… – т. е. перед Генрихом II.

вернуться

129

Магнит – «сеньяль» Донны, не раз упоминаемый поэтом.

вернуться

130

Вентадорн перечисляет владения английского короля Генриха II на континенте.

вернуться

131

гонец мой – обращение к другому, кроме Соленого Родника, посланцу. У Вентадорна часто бывало несколько жонглеров.

вернуться

132

Каждая из донн, воспеваемых трубадурами, прекраснее всех. Это не только трафарет старопровансальской поэзии, но и отражение особенности, присущей всякой страстной любви, естественный гиперболизм в отношении к любимой женщине.

вернуться

133

Вероятно, здесь кроется намек на запрещение английского короля Генриха II следовать в Англию.

вернуться

134

Нормандская королева – Алиенора Аквитанская, супруга Генриха II, имевшая владения в Нормандии.

вернуться

135

Гюгет – имя жонглера.


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: