Первая строка песни обращает на себя внимание своей звукописью (в подлиннике: «Lo tems vai e ven e vire…»), которая в сочетании с короткими строчками невольно воспринимается подобно мельканию мчащихся мимо дней.

Традиционная тема страданий отверженной любим. Однако поэт, вопреки непреклонности Донны, упорно, как всегда, надеется на будущее.

Здесь может быть намек на следующее место из библейской Псалтыри: «Quia melior est dies una in artiis tuis super milia» (83, 11: «Ибо один день во дворах твоих лучше тысячи»).

Песня завершается обращением не к жонглеру, или кому-либо из друзей, или же к Донне, но к самому Господу, к которому не раз довольно непринужденно, несмотря на богобоязненность Средневековья, обращается поэт за помощью в своих любовных делах.

Пример встречающегося порой у Вентадорна легкого намека на свои жизненные обстоятельства, понятного, вероятно, и в его времена лишь немногим, но придающего и для многих достоверность и конкретность образу лирического героя.

Обычная для Вентадорна, как и для многих трубадуров, жалоба на безответность своей любви.

Опять традиционный мотив. И поэт, как положено, клянется в верности. Однако в глубине его души как бы встает искушение более легкой любви – к другой донне, менее суровой. Пусть он такое искушение и преодолевает, но упоминание о нем придает живость и психологическую убедительность традиционному мотиву.

Донна не только изображается здесь, по традиции, как само совершенство, но оказывает облагораживающее влияние и на того, кто ее любит.

Морена – местность, географическое положение которой специалистами определяется по-разному, тем более что и название это в рукописях несколько различно. К. Аппель (указ. соч., с. LIII) предполагает, что она лежала во владениях графа Виеннского, т. е. недалеко от Гренобля.

Француз, упоминаемый в торнаде, – «сеньяль» друга или покровителя Вентадорна, по предположению Аппеля (указ. соч., с. XLIX). Однако М. Лазар (указ. соч., с. 285) думает, что под именем француза предполагается женщина (у трубадуров донны нередко носили мужские «сеньяли»). Наконец, возможно и то, что Француз – прозвище одного из довольно многочисленных жонглеров поэта»