Чтобы приглушить всколыхнувшуюся душевную муку и заставить себя вернуться к действительности, Роберт преувеличенно сухо произнес:

– Оскорбление, которое нанес мне своим последним поступком ваш отец, леди Меткаф, не останется безнаказанным. Знайте же: я не успокоюсь, пока сэр Гектор не окажется в преисподней.

Глядя на молодого лорда, Диана поразилась ярости, звучавшей в его голосе, а еще больше тем словам, которые он выбрал. Неужели гнев Роберта вызван попыткой отца погубить ее? Немыслимо, одернула она сама себя. Грейвз разгневан, потому что замку нанесен ущерб, и только.

– Тебе нечего сказать? – спросил Грейвз.

Медленно, словно опасаясь всколыхнуть горестные мысли, причинявшие боль, она покачала головой.

Взгляд Роберта снова стал жестким.

– Мы до сих пор не нашли Меткафа, ты должна знать, куда он отправился.

Диана удивленно посмотрела на него.

– Сегодня я его еще не видела и думала, что отец в своих покоях, – неуверенно проговорила она, понимая, что Роберт не поверит ни единому слову.

– Во имя Господа, женщина, ты не обязана хранить ему верность. Он не только избил тебя, этот негодяй пытался тебя сжечь. И ты так легко забыла это?

Конечно, она не забыла. Да и как забыть? Если бы Диана могла, она бы сказала. Даже если бы она знала, где сейчас находится отец, ей меньше всего хотелось думать о том, каким был бы ее ответ.

– Нет, – проговорила она наконец, с трудом проглотив слюну, чтобы смягчить горящее горло, прежде чем объяснить подробнее.

Роберт неправильно истолковал ее отрицательный ответ, выражение его лица стало еще более жестким, в несколько секунд оно превратилось в угрожающее.

– Ты можешь защищать его сколько угодно, – прорычал он, – но моего клинка он еще изведает, и я отправлю его прямо в ад.

Диана обхватила себя руками.

– Я, правда, не знаю, где он, – прошептала она, надеясь, что Грейвз услышит ее слова в обуревавшем его гневе.

Не дожидаясь новых обвинений в лживости, девушка решила воззвать к его разуму.

– Вы думаете, он стал бы мне рассказывать о своих планах, когда замыслил… – голос ее дрогнул. Одно дело слышать, как кто-то другой говорит о том, что собирался сделать ее отец, и совсем другое – самой высказать такие мысли. Диана просто, не смогла произнести это вслух.

– Ты пытаешься помочь своему отцу, потому что любишь его? – неожиданно спросил Роберт.

– Люблю? – недоверчиво выдохнула Диана. Да, верно, она хотела любви отца и отдала бы ему всю свою нежность, если бы он позволил, но он не захотел. – Нет, – прошептала она. – Такому человеку, как мой отец, не нужна любовь. Мне жаль его.

Тень облегчения промелькнула в глазах Роберта, или ей это только показалось… Отбросив нелепые предположения, она мысленно вернулась к более насущным проблемам. Что будет теперь с нею? Станет ли лорд после исчезновения сэра Гектора по-прежнему настаивать на ее возвращении в аббатство или найдет другой способ наказать обманщицу.

Диана повысила тон, хотя это причиняло сильную боль. Непривычная сухость собственного голоса была неприятна ей самой.

– Вы сказали, что не успокоитесь, пока не отправите моего отца в ад, – медленно начала она. – Я тоже принадлежу к семейству Меткафов. Предадите ли вы и меня смерти?

Роберт смотрел на девушку, глаза его сужались, пока не превратились в щелки.

– Я не хочу вашей смерти, леди Диана, – ровным голосом произнес он. – Хотя вы из семьи Меткафов, но более чем кто бы, то, ни было достойны имени этого старинного рода, я вполне удовлетворюсь тем, что отошлю вас в аббатство.

Диана должна была бы испытать облегчение, услышав, что ей не причинят вреда, но это известие почему-то не принесло девушке утешения. Стараясь скрыть боль, которая – она чувствовала – отражается на ее лице, она отвернулась.

Молчание длилось мучительно долго, потом Диана услышала удаляющиеся шаги Роберта. Он ушел, так и не сказав больше ни слова.

Уже неделю Диана не покидала своей комнаты. После памятного разговора с лордом Грейвзом девушке совсем не хотелось попадаться ему на глаза. О том, что происходит в замке, ей докладывала преданная Мелли. Однако сегодня во дворе царило непривычное оживление. Выглянув в окно, Диана увидела вереницу слуг, снующих между кухней и главной башней с подносами, нагруженными всякими яствами, от которых поднимались соблазнительные запахи. Чтобы отвлечься от грустных мыслей, она попыталась угадать, какие блюда приготовлены нынче на обед, но быстро утратила интерес к этому занятию. Мрачное настроение отнюдь не располагало к пустому времяпрепровождению.

Стоило поднять глаза, как взгляд упирался в обновленную часовню. Хотя верхний этаж был еще далек от завершения, возводился он с необыкновенной быстротой. Это был настоящий подвиг – ведь со дня пожара прошло совсем мало времени.

Диана могла только догадываться, какие изменения ждут Кэстербридж, когда начнется полная перестройка замка. Однако мысли о том, что сама она этого уже не увидит, больше не причиняли боли, так как девушка приняла судьбу с удивительным для нее самой смирением. Раздумывая обо всех ужасных происшествиях, случившихся с ней после отъезда из аббатства, Диана перестала считать монастырь таким уж страшным местом, каким он казался ей раньше.

Благодарение Богу, ее оставили в покое со всеми ее переживаниями, дали время прийти в себя, пока заживает израненное лицо. И все же прошедшие дни были нелегкими.

Больше всего Диана страдала не от подозрительности Роберта и принудительного возвращения в аббатство, а из-за попытки отца уничтожить ее. Первое время она боролась с этим ужасным воспоминанием, но в конце концов нашла в себе силы и мысленно снова пережила страшные минуты во всех хватающих за душу подробностях.

Диана была рада, что решилась воспроизвести в памяти события того дня, какую бы боль это ей не причинило. Только так она могла ясно увидеть, что за человек ее отец. Да, он считался ее отцом, но не более того. Он никогда не был отцом во всем значении этого слова и никогда им не будет. Злобный человек, порождение дьявола, в родстве с которым обвинял свою дочь. Поистине, он сошел с ума, но это обстоятельство не снимает с него вины за то, что он пытался с ней сделать.

Эти раздумья освободили Диану от наивности, которая едва не стоила ей жизни. Никогда больше, поклялась себе девушка, не станет она проявлять такую доверчивость.

С душевными переживаниями Диана справлялась сама, в то время как раны телесные врачевала знахарка по имени Джейн Рассел. Женщина приехала из Бествуда, замка Грейвзов, вскоре после пожара. Она оказалась довольно добродушной, но Диана замкнулась в себе и отвечала на ее расспросы, только если кивка головы было недостаточно. Диана не видела Роберта с того самого дня, когда выяснилось, что сэр Гектор и некоторые его дружинники покинули Кэстербридж. Но лорд каждый день присылал слугу с неизменным приглашением присутствовать за обеденным столом. И каждый раз она отклоняла любезное приглашение. Диана понимала, что им в любом случае придется увидеться перед отъездом в аббатство, но ей нужно было время. Пока она еще не была готова к разговору с Грейвзом.

Испустив долгий вздох, девушка крепче вцепилась в концы наброшенного на плечи одеяла, но не отошла от окна. Она снова устремила взор на возводившуюся часовню, и в этот момент дверь без какого-либо вежливого стука широко распахнулась. Диане не нужно было оборачиваться, чтобы понять, кто столь бесцеремонно ворвался в ее комнату.

Роберт без лишних колебаний решил уведомить Диану о своем присутствии, раз уж она решила притворяться, будто не замечает его. Пора положить конец отказам этой девицы спуститься в холл.

– Леди Меткаф, – резко обратился Грейвз к девушке, в несколько шагов пересекая комнату и останавливаясь за ее спиной, – кажется, я должен вам кое-что объяснить. Больше я не намерен просить: сегодня я приказываю вам присоединиться ко мне за обедом.

Собираясь дать отпор, Диана набрала побольше свежего воздуха в легкие, прежде чем выпрямиться и оглянуться через плечо на Роберта. Она удивилась, как высоко приходится поднимать глаза, чтобы встретиться с его пристальным взглядом. «Не стал ли он еще выше?» – подумала она с тайной усмешкой. Нет, сделала она вывод, не обращая внимания на трепет в груди. Это лишь иллюзия, вызванная волнением от близости молодого лорда.