Похоже, эти люди, затаившиеся в «хаммере», — теперь я почему-то была уверена, что их там несколько, — как раз и олицетворяли изнанку такого поиска, они вели себя двусмысленно и излучали агрессию. Поняла я это интуитивно, но тут же дополнила свое прозрение соображением, что четыре совпадения — это более чем закономерность, это умысел. И тут мне пришлось признать, что наши встречи происходят не случайно и не зря, — басурмане наматывают круги вокруг меня. Но почему и зачем?

Не скажу, что я не попыталась разделить их точку зрения. У них тоже были основания подозревать, что я их преследую: когда они спускались вниз по центральному проспекту, я притаилась на углу перекрестка, а потом поехала следом, да еще припустила, не отставая. Они попытались оторваться на красный свет, да на следующем перекрестке я их догнала. Потом специально медленно ехала по мосту и высматривала с вышины, куда они скрылись, и им не оставалось ничего другого, как обогнать меня и снова дать деру. Опять же, съехав с моста, я не поехала своей дорогой, а стояла за поворотом и караулила, когда они спустятся по виадуку на набережную. И вот снова подбираюсь исподтишка туда, где они то ли стоят, то ли медленно едут — за кустами не разберешь. Все это так, но, объективно говоря, это не я дергалась, нервничала и продвигалась зигзагами, а они. Я ехала себе, отмечая то да это, и наслаждалась природой, тишиной и апрелем. Кроме того, я ведь точно знала, что не собиралась ни на кого отвлекаться от основной цели своей поездки. На черта они мне сдались?

Я насторожилась и тормознула, соображая по-быстрому, что к чему. На реке было людно, в прибрежных камышах стояло с десяток машин, а на воде виднелось и того больше лодок с рыбаками. Но они все, во-первых, были далеко и вряд ли могли помочь в случае необходимости, а во-вторых, им было не до меня: там шел клев, и жизнь текла совсем иным порядком. Я начала присматриваться к машинам в камышах, мимо которых медленно проезжала, очень надеясь увидеть при них чьего-то сынишку или какую-нибудь порядочную жену с книгой в руке, поджидающую мужа в салоне или дышащую свежим воздухом. Но, увы, таких не оказалось. Везде было пусто, хоть нагишом пляши.

«Хаммер» окончательно прекратил движение и застыл. На здоровье. Я проехала мимо, туго соображая, что меня тревожит. Ведь смешно же думать, что для этого есть серьезные основания. Мое уставшее воображение, занятое к тому же непростым выбором, какую книгу писать под новый договор, всякое может выкинуть. А может, надо было пропустить их вперед? В таких случаях никогда не знаешь, как лучше, смотря, что у них на уме. Навредить мне они могли с одинаковым успехом, что спереди, что сзади. В зеркало заднего вида я заметила, что с кустов вышли двое крепких парней, характерным образом встряхнули брюки и уселись на заднее сидение «хаммера». Ну вот, пожалуйста, я же правильно поняла, что их там несколько. Через минуту машина со свистом обогнала меня на узком мосту и, вильнув куцым хвостом, повернула направо.

Что за чертовщина? Эта дорога вела назад в город. Правда, повернув направо, можно попасть в Приднепровск, но и тут нет резона: туда можно было проехать более короткой дорогой. Я в сердцах плюнула в открытое окно. Заморочили меня совсем. Только и пользы, что я все-таки определилась с книгой.

До этого я взвешивала несколько вариантов, ибо могла взяться за «Принцип клепсидры», у меня уже и главы были разработаны: кому адресовались древние мифы, что представляет собой Луна, как соотносятся разумные миры и прочее. Мне оставалось чуток набрать местных фактов, и можно было садиться за стол. Но теперь я возьмусь за «Искусство сопротивления», как истинная антиглобалистка выясню, в конце концов, кто и зачем навязывает нам бесконечные перемены и что с этим делать.

Не без опаски я пересекла мост через железнодорожную ветвь возле станции Игрень, особо поглядывая по бокам: не появится ли откуда-нибудь петляющий белый «хаммер». Но проехать так, чтобы возникнуть впереди меня, ему никак не удалось бы, если б и захотел.

На выезде из города я увидела заправку и свернула туда. Мы с мужем часто тут обслуживались. Солнышко еле вылезло из-за облаков и уже скупо освещало верхушки деревьев, и те, словно приветственными лентами, размахивали небывало длинными тенями по все еще пустынным улицам. Нет, меня обогнало несколько старых машин, спешащих в этот конец города на дачи, да парочку таких же драчек обогнала я. Но это так, стаффаж в утреннем пейзаже, не более того. Как всегда, мою машину окружили местные собачки и начали попрошайничать. Я решила никуда не спешить, а насладиться жизнью, тем более что запросы мои были более чем скромны и уж точно непонятны современной молодежи. Я, например, хотела полюбоваться этими симпатичными дворнягами, поудивляться их понятливости, проницательности, насмотреться на их актерство. Песики, те держались в стороне и были сдержаннее, не роняли достоинства, хотя и строили мне глазки напропалую. А особи нежного пола подлизывались, как дети. Одна даже сообразила встать на задние лапы и заглянуть ко мне в кабину, а другая попробовала открыть лапкой дверь. Я, как говорил доктор Ватсон мистеру Шерлоку Холмсу, дрогнула и разделила между ними лакомства, которые везла маминому песику, изрядно урезав его паек. Ладно, не обеднеет.

Неизвестно сколько бы я еще там стояла, но вот очередное облако темнотой накрыло землю и я, принимая сдачу от оператора заправочной установки, озабоченно глянула на дорогу, показалось, что вот-вот брызнет дождь и моя и без того по окна забрызганная машина окончательно потеряет вид.

— У вас совсем забрызганы номера, — сказал парень, вливавший мне в бак горючее, уловив мою озабоченность. — Протереть?

— Не стоит, мне рядом, да и дождь надвигается.

— Как знаете, — вяло произнес он и отошел в сторону.

Вместо дождя я увидела на дороге бледной нечистью промелькнувшего «хаммера». Со стороны он показался мне похожим на беляка, с прижатыми ушками убегающего от погони, так тихо и стремительно перемещался. Привычное дело, подумала я, вот и наш эскорт не замедлил появиться, по недавно заведенной привычке послонявшись где-то.

Еще несколько машин, обдав меня выхлопными газами дешевого бензина, завернули в свои дачные дворики, и город кончился. Я выехала на длинный участок дороги, по дуге огибающий ряд балок с крутыми, поросшими дерезой склонами. Справа замелькали плантации низеньких кленов, берез, рябин и других деревьев, стройными рядами уходящих к горизонту, — дендрологический питомник. Их кроны были чистыми, лишь слегка кудрявились зарождающейся листвой. Мне стало невероятно приятно, как будто я увидела осчастливленного после долгих страданий младенца. В самом деле, было чему радоваться, ведь напротив питомника располагалась городская свалка, и долгие годы ветви этих бедных саженцев были забиты целлофановыми кульками и даже пластиковыми бутылками. По-моему, деревья тогда даже не росли.

Свалка еще давала о себе знать: кое-где дымилась кострами бродяжек, издавала скверные запахи, да и мусорить окрест продолжала залежалым хламом, поднятым баграми и клюками искателей счастья. Со свалки то и дело какие-то люди выкатывали ручные тачки. То ли это были местные жители, свозящие сюда бытовые отходы, то ли, наоборот, собиратели металла и макулатуры вывозили найденную добычу, то ли еще какие старатели сновали — кто их разберет. Чуть ближе к Илларионово, где сваливали меньше мусора, балки восстановили зеленый покров своих почти отвесных боков, заросли кустарником и редкими деревцами. Теперь тут виднелся такой терновник, что сюда и волкам страшно было потыкаться, не только людям. Для меня бродить по подобным местам приблизительно то же, что ночью заходить в море: неизвестно, что попадет тебе под ноги, на кого ты набредешь и кто подберется к тебе незаметно. По дну балок, кстати, довольно широкому, росли травы по пояс, и стояла глухомань первозданная, наверное, зверье под кустами да в неприметных издалека ложбинках водилось. Я отметила это без всякой на то надобности, просто так.